— Понял, Макс Са, ты Великий Дух, прости, что я говорил с тобой, сомневаясь в правильности решения.
— Сомневаться, значить верить. Но даже сомнения должны иметь границы. А сейчас, мне нужно, чтобы ты отобрал десять самых лучших копейщиков, которых мы посадим на инка (верблюдов). И скажи Гау, чтобы отобрал десять лучших лучников, тоже буду сажать их на инка.
— Понял, Макс Са. Еще будут приказы? — слово «приказы» Лар произнес как всегда торжественно и почтительно.
— Пока нет. Пусть обучение воинов идет своим чередом: половина занимается своими делами, вторая половина месяц несет службу. Потом они будут меняться. Так мы добьемся, что все наше мужское население будет в постоянной боевой готовности. Лар ушел, смешно козырнув: этот жест он подсмотрел у американцев и не успокоился, пока не узнал, что он означает.
Я проверил свою бумагу, что стояла под прессом: листы стали значительно тоньше и выглядели практически цельными. Но все равно решил оставить еще на неделю под прессом — сейчас у меня не было нужды портить бумагу.
Следующие несколько дней все шло как обычно: я проведывал своих животных, спускался в док, чтобы посмотреть, как движется работа у Тиландера, навещал кузнецов, которые уже заканчивали восьмой доспех для женщин Мии. Попутно продолжались уроки для моих первоклассников. Счет, чтение и письмо печатными буквами теперь знали все мои ученики. Миа и Нел даже продвинулись в вычитании и сложении. Глядя на них, я не мог поверить, что все это происходит в каменном веке.
В моем классе учился парень, Денис Мартыченко, который читал и писал хуже моих жен. Но он был чей-то сынок и его упорно тянули из класса в класс. Так он и закончил школу, читая и считая на уровне второклассника. Однако, как только «окончил» институт сразу был принят на должность вице-директора Россельхозбанка в Москве.
Канк, сын Гу, теперь обучал езде на верблюдах моих копейщиков и лучников. У меня возникла идея дойти до виденных мною ночью костров вражеской стоянки и нанести им удар в самое сердце. Чем дальше мое поселение продвигалось по пути прогресса, тем больше я боялся его потерять.
Тиландер через две недели представил мне скелет будущего судна: шпангоуты были связаны между собой по внутренней стороне балками, образуя прочный скелет. Мачта ещё не была установлена, хотя паз под нее в киле был вырублен. Три дня до этого мы потеряли на разборе самолета. Кроме себя и американцев, привлек к разбору Рага и Бара. Снятые крыльевые пулеметы ушли в мою спальню, где уже лежали ранее снятые надфюзеляжный и подфюзеляжный.
С учетом двух винтовок Рейзинга, пистолета Босси, моего пистолета ТП-82 у меня собрался внушительный арсенал. Одного огнестрельного оружия хватило бы, чтобы захватить все побережье Средиземного моря на сотни и сотни километров. Но я боялся, что понадеявшись на него, мы забросим совершенствование арбалетов, луков, холодного оружия и доспехов.
Ни я, ни американцы не смели замахнуться на создание огнестрела. Эту возможность мы обсуждали всего один раз и пришли к выводу, что наших знаний и возможностей катастрофически недостаточно. Таким образом, утопическая идея создания огнестрельного оружия была отложена в очень далекий и долгий ящик. Имеющееся оружие мы дважды смазывали, после чего я закатывал его в шкуру медведя, которая так и не украсила трон по причине его отсутствия. К шкуре было запрещено прикасаться постороннему, под страхом смертной казни. С собой я чаще брал пистолет Босси — патронов на него было больше и он был компактнее.
Прошел месяц с начала стройки «Акулы»: позавчера, судно с наполовину обитыми бортами, спустили на воду. Течь появилась почти сразу, но Тиландер меня успокоил, сказав, что это неизбежно. Как только дерево размокнет, течь уменьшится. Потом остов корабля снова вытащат на док и просмолят, обильно затыкая пазы между досками просмолённой веревкой. И так несколько раз, пока дерево не перестанет пропускать воду. Тиландер огорчил меня еще раз, сказав, что все древние суда текли и из них периодически вычерпывали воду. Мне пришла в голову идея, решил поделиться с Тиландером:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Герман, у меня есть парашюты, нет, не такие как у вас, а гораздо прочнее и плотнее. Ткань водонепроницаемая. Если покрыть подводную часть днища смолой и обклеить тканью парашюта, трюм должен оставаться сухим.
— Простите сэр, как может ткань не пропускать воду вообще? — американец смотрел недоверчиво. Захотелось приколоться, с самым серьезным видом поясняю:
— После Второй Мировой войны, Советский Союз сделал технологический рывок, оставив далеко позади и США, и весь мир. У нас, Герман, сейчас дороги по всей стране подогреваемые: зимой снег тает там за минуты и сразу сухо. А водонепроницаемая ткань — это вообще пустяк. Все зажиточные американцы рвутся жить в России, держат деньги в наших банках и дети ваших чиновников учатся у нас.
— Сэр, вы это серьезно? — Тиландер даже побледнел. Еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, пошел за парашютом. Но даже уходя, услышал вопрос американца, заданный самому себе: «А зачем мне в такую Америку возвращаться, если там даже ткань не могут сделать как в Советах…»
Глава 14. Дромадерская кавалерия
Взрослых верблюдов у меня было двадцать, еще восемь верблюжат. Верблюжат оказалось по числу самок, остальные двенадцать взрослых были самцами. Канк продолжал объезжать верблюдов вместе с воинами. Проблема была в том, что не хватало удил. Пришлось даже Уильяму поручить, чтобы повременил с доспехами и срочно изготовил удила вместе с Рамом. Мне не терпелось нанести визит соседям, обосновавшимся в неделе пути от нас. Была еще мысль свернуть с того места налево и дойти до рек Тигра или Ефрата, чтобы посмотреть, нет ли там признаков цивилизации.
Воины все смелее катались на верблюдах, а сами верблюды становились все покладистее. Я и раньше подозревал, что эти «корабли пустыни» очень легко привыкают к человеку. Но реальность превзошла мои ожидания: верблюды стали настолько ручными, что порой самостоятельно бродили по Плажу, выпрашивая лакомства. Я отдал приказ готовиться к дальнему походу: на этот раз мы собирались провести тщательную разведку на пару сотен километров.
Копейщиков решил не брать, потому что лучники на верблюдах — более эффективные воины. Последнюю неделю Гау гонял их, заставляя стрелять по цели на скаку и просто в движении. Лар оставался комендантом в Плаже на время моего отсутствия. Рага тоже решил не брать — его Моа была беременна и ее постоянно рвало.
Выход назначил на завтра, сказав Гау, чтобы лучники взяли большой запас стрел. Со мной отправлялись Бар, Гау и восемь лучших лучников, среди которых был снайпер Маа. В последний момент взял и мальчика Канка, потому что он лучше всех знал верблюдов и уже мог сносно объясняться по-русски. Кроме того, он владел языком черных и мог пригодиться в качестве переводчика.
Последний день перед выходом у меня был насыщенным: побывал в доке, где стараниями Тиландера «Акула» стала приобретать вид корабля. После этого снова посмотрел, как идут дела у кузнецов. Запасов чугуна и стали было достаточно. Оставил Уильяму и Раму несколько набросков меча, который был чем-то средним между мачете и римским мечом. Уильям пробовал сразу внести правки в рисунок, дал ему разрешение экспериментировать на свое усмотрение. Оружие должно было быть прочным и легким, чтобы рука быстро не уставала.
Готовясь к походу, решил впервые взять с собой скорострельную винтовку Рейзинга, которую американцы называли пистолет-пулемет. Вначале хотел взять дополнительный магазин, но у меня не было надежных карманов, а рисковать магазином не хотелось. В винтовке был коробчатый магазин на двадцать патронов и я решил, что этого хватит. Тем более со мной ехало восемь лучших лучников, каждый из которых стоил пятерых дикарей в схватке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Теперь мы могли взять больший запас воды и пищи, ведь наши верблюды давали такую возможность. Я взял с собой около ста метров веревки, памятуя как в прошлый раз она нас сильно выручила при переправе через Литанию. Лучники также были обучены работать копьями, поэтому им было приказано взять их с собой. Лук и отравленные стрелы я также приторочил к спине Дрома и, едва рассвело, мы тронулись в путь. К соляному полю прибыли быстро, дали минут двадцать верблюдам полизать соль и продолжили путь.
