мозгами, а логика у них и вовсе отсутствует — это я знал ещё из своего человеческого опыта. Но чтобы настолько не дружить с головой! Напрочь не иметь чувства самосохранения?! Настя, одумайся!!!
Я взывал к разуму хозяйки, но сам всё же бежал следом. Друзья должны быть рядом... как бы ни хотелось спрятаться и переждать. Настя не обращала на меня ни малейшего внимания.
Очень скоро перед нами раскинулась полянка. В центре её красовался вбитый крепкий колышек, к которому чуть ли не вплотную был привязан стреноженный лось. По всему видно, что в таком состоянии животное находится уже давно. Сохатый полностью обессилел. Согнув передние ноги в коленях, почти касаясь мордой земли, он покачивался из стороны в сторону. Вся его шкура была изранена так, что выступала кровь. Да ещё кто-то нанёс на туловище жирные мазки мёда. Зачем бы?
Солнышко к тому времени уже поднялось, стало пригревать. И стало даже коту понятно: кто-то специально придумал такую изощрённую казнь животному. На мёд и кровь слетелись громадные мухи, пчёлы осы, оводы и слепни. Они бросились безжалостно жалить измученного лося. Тот пытался отбиваться от насекомых рогами, хвостом, но у него плохо получалось. Увидев нас, животное затрубило совсем жалобно и... из его глаз скатились по морде две крупные слезы.
— Бедненький!!! Сейчас я помогу тебе!
Ну, конечно же! Самопожертвование — любимое женское занятие во все века. Ты ему поможешь, а он за это тебя просто затопчет! Или на рога поднимет. Хотя может и... Гон же у них, дура!!! Одумайся!
— Сам дурак, — шепотом ответила мне девушка.
Вынув из узелка костяной нож, Настя стала перерезать путы, связывающие ноги зверюги.
— Не фиг прохлаждаться. Отгоняй лучше оводов да мух. На большее-то ты не способен, как я погляжу. У тебя ведь лапки... Ха-ха. А так хоть такая польза от тебя будет, — бросила мне презрительно. — Трус.
Так меня уже давно никто не обижал... Эх, был бы я мужиком, я бы! Шерсть на моём загривке поднялась, хвост тоже распушился и принялся мотаться справа налево, словно пипидастр в руках трудолюбивой уборщицы. Я был зол. Ох, как же я был зол! даже пустил в сторону Насти пару сверкающих гневом взглядов. Жаль, она не обратила на это никакого внимания.
Через минуту гнев постепенно стал уступать место здравому смыслу. Угу, и чтобы я сделал, будь мужиком? Вызвал бы девушку на дуэль? Обиделся и ушёл? Ответил ей оскорблением? Да беззащитен мужик против женских слов, как это не прискорбно сознавать. Хотя, в чём-то ведь права Настя-Ася... Трус ты, Павлик Барков, был трусом в человечьем обличии и им остался в кошачьей шкуре. И по всему по этому выходит, что получил ты, тварь эгоистичная, вполне заслужено. Трус — он и в Африке трус. Дан тебе приказ — отгонять насекомых, значит, отгоняй.
И я стал метаться вдоль туши, лапами и хвостом смахивая самых крупных летающих паразитов. И да, парочка сволочуг крылатых таки успела меня ужалить. Особенно болезненным был укус осы. Она угодила мне прямо в нос. Морда тут же отекла, один глаз полностью перестал видеть, другой посматривал в узенькую щёлочку.
Тем временем Настя освободила лосяру от верёвки и напоила его НАШИМ молоком. Тому удалось сделать несколько шагов в сторону деревца, где он и упал в тенёчке.
— Охраняй его. А я за водой схожу, слышу, тут родник недалеко. Надо отмыть бедняжку от мёда, а то не дадут они ему покоя.
Шта??? Он, значит, бедняжка, да? А я так, мимо проходил, на осу наткнулся ради собственного удовольствия? И я — не бедненький вовсе, мне даже за своё самопожертвование капли жалости не положено? Такая бессердечность моей подруги, хозяйки, а если честно, то почти что уже избранницы меня глубоко ранила.
Но больше всего мне-котейке не понравился приказ хозяйки. Меня оставляют рядом со зверюгой один на один? Да он даже нечаянно может из кота отбивную сделать, просто мотнув неловко башкой со своими рожищами! А если копытом вдарит? Тут даже самых храбрый и безрассудный мелкий зверёк спасует... Настя, возьми меня с собой! Я тебе пригожусь на ручье больше, чем здесь!
Но Настя так сверкнула на меня своими синими глазищами, что я заткнулся даже мысленно. Ладно, пусть командует. Пока лось, вроде, агрессию не проявляет. Может быть, ещё и обойдётся без особых потерь...
Настя бегала на родник раз пять. Каждый раз она сначала предлагала лосю попить из балакиря, в котором раньше было молоко — наше молоко, кстати! А потом, уже после четвёртого похода на ручей, девушка отмывала рогатую скотину, окуная в воду свой платок.
Волосы у неё, кстати... Она даже растрёпанная была прекрасна! Не будь я котом, а... Хватит, Барков, мечтать. Сейчас ты кот, и веди себя соответственно. Сказано — отгоняй мух да оводов, значит, исполняй.
Я весь на измене...
Ну, ладно, молоко споила зверюге. Так она и хлеб ему отдала! А тот и доволен. Сожрал, как будто так и положено. Правда, лизнул Насте руку... Странный этот лось, однако. Неправильный какой-то. Когда Настюха устало привалилась к берёзке, я подлез к ней на колени и ткнулся распухшей мордой ей... прямо в грудь. Ну, типа, сослепу ошибся. Мягонькая она у неё такая, такая вся... натуральная, без всяких там лифчиков с пушапами, через которые и грудь-то не прощупаешь.
Настя открыла усталые глаза и засмеялась:
— Ой, озорник же ты, Пушок! Сейчас бы надрала тебе уши, не будь ты травмирован. Дай чуток отдышусь, потом тебе водички принесу. Надо и твою мордаху охладить, сразу полегчает, вот увидишь.
От этого проявления человеческого участия у меня на сердце потеплело. Даже слезы на глазах выступили... Любит она меня, точно любит! Просто вот такая вот: жалостливая, отзывчивая. А этот лось — он сейчас полежит да и уйдёт в лес по своим делам. Что ему ещё делать-то? А я с Настенькой своей останусь. Опять и навсегда...
И только я с наслаждением развалился на коленях у девушки, зажмурился от удовольствия и мурчало своё включил, как её снова повело... Подхватилась этой зверюге траву рвать: он, видите ли, давно уже тут, видимо, оголодал, обессилел. И забыла своё обещание про водичку, которую хотела принести, чтобы мне укус осиный полечить. Ну и пусть! Пойду
