– … В агентурной сводке на Рябцева написано: спортсмэн, гол-ки-пер футбольной команды.
Начальник переспросил про незнакомое слово.
– Голпипер? Понятия не имею, – пожал плечами Козловский. – Должность какая-нибудь. Выясним.
И вдруг слышит:
– Господин офицер, я знаю. Голкипер – это игрок, который в футболе «гол» защищает. Ну, на воротах стоит. Я сам на первом курсе… (Б. Акунин. Смерть на брудершафт. Младенец и черт).
– У меня отец отсюда родом, – ответил Сашка. – С Белого моря. Деревня Колежма. А в Мурманск он на рыбный промысел ходил…
– То-то гляжу, лицо у тебя такое! – воскликнул Пашка. – Поморское лицо, и смотришь так…
– Как? – заинтересовался Сашка.
– Ну, по-ихнему так, по-поморски. Вот я, например, саам. И совсем не так смотрим. Ну, народ такой местный, саамы. Лопарями нас еще зовут. А в сказках, я читал, лапландцами. Слышал, может?
Про лапландцев Сашка тоже читал – в «Снежной королеве». Он вспомнил, как Герде помогали добраться до Кая через северные края лапландка и финка. Оказывается, лапландцы действительно существуют, не Андерсен их выдумал (А. Берсенева. Азарт среднего возраста).
Пока папаша из шахты вылез, пока мамаша разводила антимонии про то, что Полина не пара «нашему чаду», они уже топали домой со свидетельством.
– Слушай, Вася, а кто такой этот чадо? – задала она [Полина] наконец волновавший ее вопрос. – Это птица, что ли?
– Чадо? – ответил молодой муж. – А какое предложение в целом?
– Ты наше чадо! – прошептала смущенно Полина. – Тебя так твоя мама называет.
– А! – сообразил Василий. – Это значит ребенок. Прежде так говорили (Г. Щербакова. Провинциалы в Москве. Романтики и реалисты).
Он [Богданов] протянул Насте оловянного человечка с жутким бородатым лицом и кандалами в руках. Да, попасться такому в лапы никому не захочется.
– Рында. Рында, рында, рында, – успокаивающе замурлыкал Селуянов, – непосредственный и постоянный телохранитель царя в шестнадцатом веке, а во время похода – оруженосец и эскорт. Ну надо же, какое слово. Я почему-то всегда думал, что рында – это судовой колокол, а это, оказывается, человек был… (А. Маринина. Соавторы).
Тем не менее Кобеницын копнул вглубь, пытаясь понять, что Георгию известно лучше, что ему ближе, и исходя из этого определить, приблизительно, его профессию или род занятий.
– В автомобилях разбираетесь? Карбюратор от инжектора отличите?
– В общих чертах.
– Финансы? – наугад спрашивал Кобеницын. – Сальдо, баланс, аванс, кредит, депозит, – перечислял он, сам не понимая значения половины слов.
– Сомневаюсь.
– Компьютеры? Софт, драйвера, инсталляция, утилиты, – пугал он Георгия терминами, которыми морочил его три дня назад юный и самоуверенный спец, вызванный для починки кобеницынского старенького компьютера и цедивший эти слова с убежденностью, что не знать их может только детсадовский малец <…>.
Кобеницын спрашивал долго, составляя список и отмечая отрицательные ответы минусами, неопределенные галочками и более или менее утвердительные – крестиками. Все крестики оказались проставленными возле областей, которые, к сожалению, не позволяли идентифицировать профессиональную принадлежность Георгия, так как в этих областях каждый человек считает себя знатоком, то есть политика (особенно внешняя), спорт, телевидение, здравоохранение. Георгий знал обо всем понемногу но вразброс, отрывочно, без системы (А. Слаповский. Синдром Феникс).
Филологическая составляющая в лексиконе и коммуникативном поведении личности
Стремление скоординировать свой личный языковой опыт с опытом других людей, придать ему упорядоченный и рациональный характер обнаруживается в языковом существовании каждой личности. Осуществлению этого способствует метаязыковая функция языка, проявляющаяся в «различного рода рассуждениях о языке – от простейших суждений о том, какое употребление является “правильным” и “неправильным” <…>, до сколь угодно сложных концептуальных построений, касающихся природы и строения языка и различных его компонентов» (Гаспаров 1996: 17). В период бурных языковых перемен рефлексия над языком приобретает особое значение. В мета-языковых комментариях воплощаются разные типы языковой личности, языкового сознания, речевой культуры, отражается осознание говорящим или пишущим своего речевого поступка, разъясняются или мотивируются новые номинации, получают эстетическую оценку результаты лингвокреативной деятельности. Степень разнообразия и активности метаязыковых комментариев во многом зависит от языковой и речевой компетенции личности.
Важной и до сих пор не исследованной проблемой, соотносимой с механизмами языковой рефлексии, является изучение «филологической составляющей>> в лексиконе и тезаурусе языковой личности. Под филологической составляющей (представленной взаимосвязанными частями – лингвистической и литературоведческой) лексикона личности мы понимаем тот круг лексических единиц в совокупности их семантических связей, которые соотносятся с базовыми лингвистическими или литературоведческими представлениями, являющимися (в идеале) неотъемлемой частью языкового сознания каждого образованного человека. «Языковое сознание в отечественной психолингвистике трактуется как совокупность образов сознания, формируемых и овнешняемых при помощи языковых средств – слов, свободных и устойчивых словосочетаний, предложений, текстов и ассоциативных полей» (Тарасов 2000: 26).
Проблема бытования базовых терминов различных наук в повседневной речи рядового носителя языка очень важна. Одной из черт современной языковой ситуации является терминологическая экспансия. Специальное слово, слово-термин сегодня все чаще выходит за границы специального текста и требует при его восприятии активизации соответствующего участка ассоциативно-вербальной сети. Термины различных наук активно используются в публицистических текстах и в повседневной речи рядового носителя языка, в частности, достаточно высокой частотностью обладают литературоведческие термины. Так, материалы журнала «Огонек» (2003–2006 гг.) свидетельствуют о функционировании в этом массовом издании более 150 литературоведческих терминов. Такие лексемы, как роман, повесть, детектив, идиллия, юмор, сатира, ирония, сарказм, сказка, легенда, миф, сюжет, фабула, проза, лирика, метафора, гротеск, коллизия, образ, мотив, драма, комедия, трагедия, трагифарс, эпос, эпопея, сага, сказ, особенно часто встречаются в журнальном дискурсе.
«Деспециализация терминов в языке газеты носит активный характер. <…>. Слово подвергается в публицистической речи определенным модификациям – сужению, расширению смыслового объема, семантическим сдвигам и стилистическим изменениям» (Русский язык конца XX столетия 2001: 84). Отметим, что сходные процессы характерны не только для публицистической речи, но и для других функциональных сфер, в частности для современной художественной литературы.
Проблема адекватного восприятия текстов разных стилей и жанров требует осмысления того, каков объем специальной лексики, представленной в лексиконе усредненной языковой личности. Важно, в частности, выяснить, какая часть базовой лингвистической терминологии оказывается освоенной и «присвоенной» рядовым носителем языка в качестве интерпретационного инструмента. Таким образом, проблема изучения филологической составляющей в лексиконе языковой личности имеет не только собственно лингвистические, но и психолого-педагогические ракурсы.
Для характеристики языкового сознания современника, его способности адекватно воспринимать тексты разных стилей и жанров необходимо осмысление того, каков объем специальной лексики, представленной в лексиконе усредненной языковой личности, какие базовые слова-термины «знают и помнят», активно употребляют и адекватно воспринимают рядовые носители языка. Важно, в частности, выяснить, какая часть базовой лингвистической и литературоведческой терминологии оказывается освоенной и используемой рядовым носителем языка в качестве интерпретационного инструмента.
Уникальный материал для исследования филологической составляющей в лексиконе языковой личности дает «Русский ассоциативный словарь». Например, слова-стимулы, в семантике которых специальные лингвистические компоненты являются определяющими {абзац, акцент, вопросительный, глагол, деепричастие, диалект, залог, орфографический, русский язык и ряд других), вызывают максимальную актуализацию лингвистической составляющей индивидуального лексикона (она сводится к весьма узкому кругу лексических единиц, которые связаны с базовыми знаниями по русскому и иностранным языкам, полученными в средней школе). Показательно соотношение лингвистических и нелингвистических реакций в ассоциативных полях многозначных слов, например слова предлог (курсивом выделены реакции, отражающие собственно лингвистическую составляющую лексикона, цифра указывает на частотность соответствующей реакции):
