— Держись и вида ему не подавай.
— О чем это ты. — Беззаботно спрашивает сестра, подбирая свое роскошное платье.
— Ах, ты об этом! — Как–то беззаботно и беспечно говорит мне.
Она, то ли устала, то ли уже ей вроде бы как все равно.
— Ну да! Как ты собираешься выпутываться?
— А никак. — Отвечает, приседая.
— Вот тебе, здрасьте! Как это, научи?
— А что теперь? Теперь по законам мужниного времени. Или простит или …
— Даже не думай! Поняла! Как хочешь, крутись перед ним и выкручивайся. А ты даже не смей подумать об этом. Тоже мне придумала, мужнино время! Оно конечно, былого не вернешь, но ведь я узнавала, что бывает все и без крови. Ведь бывает же?
Ну что ты молчишь? Ах, прости, прости меня! Я оставлю тебя на минутку одну. Посиди пока и подумай.
— Танюша! Танюшка!
— Что, что родная? Тебе плохо, не хорошо?
— Подожди, не уходи. Оставь дверь открытой. Я знаешь, все не могла решиться и с ним поговорить, все боялась признаться. Все оттягивала и откладывала объяснения с ним, но мне кажется, что он все уже знает, и обо всем догадывается.
— С чего это ты так решила?
— Не знаю. Но видимо у меня предчувствие такое.
— Что еще за предчувствие? Плохое?
— Да, нет же! Хорошее предчувствие. Я это в нем чувствую, вижу.
— Смотри, как бы тебя это предчувствие не подвело. А может, ты что–то придумаешь все–таки?
— Что? Теперь уже все, родная. Мне уже, как в народе говорят пипец!
— Вот именно! Через это самый пипец все и будет. И сегодня и завтра и послезавтра.
— Ты серьезно так или шутишь?
— Да уж, какие тут шутки, когда вот он, грозный муж и…
— И вовсе не грозный, а хороший!
— И это все? Все, что ты о нем можешь сказать?
— Вот я так и знала, что ты к нему не равнодушна! Хоть сейчас мне признайся, как перед алтарем! У тебя с ним было, было?
— Ага! Перед этим, фаянсовым алтарем, на котором ты сидишь, я тебе уже в сотый раз говорю, что ничего между нами не было. И потом? Кому, что, а невесте все о пирогах, да о пирогах.
— Каких еще пирогах? Ну, о чем ты?
— Да о том же все. О твоем пирожке пекусь. Как ты его подавать будешь ему сегодня и что говорить?
— Ну, ладно! Как–нибудь сами разберемся! Так, а ну помоги мне с платьем.
Провожаем все вместе и я, целуя сестру, на прощание шепчу ей.
— Завтра я тебя домой не пущу! Даже не мечтай! Все, теперь только вместе с ним! Сегодня и на всю жизнь! Тебе понятно? Ну, что ты уставилась. Целуй! Люди смотрят! Тоже мне, невеста! Ах, прости, жена, жена! Самая настоящая жена!
Береги ее Володька и цени! Ну, дай те же мне их поцеловать еще хоть разочек!
Как только молодые уезжают, я сразу же попадаю в лапы Котяре.
— Вот, что Котик! Давай выпьем! Выпьем за молодых, за сестру и за их семейное счастье.
И я начинаю пить, а потом, еще и еще. И куда оно, это вино в меня только льется? Мне все кажется, что вот я сейчас опьянею. Но странно, я все прикладываюсь и прикладываюсь, а меня, то ли от нервного напряжения и переживаний за сестру, то ли от суеты, но я все не пьянею и не пьянею. Мне только весело. Эх, была, не была!
— Котя! Где мой Котя?
— Танька! Да ты пьяная! Пьяная как извозчик! — Смотрю на него и тут понимаю, что он прав. У меня все в глазах плывет и раздваивается.
Но я так не сдамся и поэтому говорю.
— Давай танцевать! Что ты на меня так смотришь? Что не хочешь? Уже не хочешь, или еще не готов?
— Что, что, ты там шепчешь. А ну? Я пьяная, ты сказал? Повтори, Котяра! Да я, ты знаешь, как я умею! А ну отпусти! Слышишь? Я кому говорю? Да я тебе, тебе! У нас что, еще есть котяры? Да, да! Что я? Что, не нравится тебе? Я? А я так не думаю! Понял?
— Куда ты меня потащил? А ну, отпусти, я сама, сама.
— Нет, Котяра, подожди. Ты меня в туалет проводи, что–то мне не того, мутит.
— Ну, давай, веди, веди и побыстрей!
А потом все! Сознание возвращается только тогда, когда я, как последняя пьянчужка сижу и чуть ли не обнимаю унитаз.
— Котяра! Костя!
— Ну, что тебе?
— А ты не толкай меня дверью! Ты, что так грубо с девочкой обращаешься? Ну, ты даешь? Как ты в туалет–то женский пролез? Что? В мужской? Не пойму ничего, объясни!
Давай, помоги мне! Да не тяни так сильно, платье порвешь, силач Бамбуло!
— Радуешься, что такой вымахал, каланча прямо. Рано ты радуешься! Почему, почему? Не скажу! Вот не скажу и все! Не хочу! А тебе хочется, хочется знать! А я не скажу. Вот! Я девушка и могу не отвечать! Понял!
Потом мы на улице и я с ним.
— Так! Куда мы идем? Куда ты меня тянешь? Неужели ты хочешь меня? Вот умора! Как ты это себе представляешь? Я и Котяра!
— Что, что? А ну повтори!
— Все, понял! Я никуда с тобой дальше не пойду! Почему, почему? Да потому! Я знаю, что у тебя на уме. И не пытайся даже оправдаться, я ведь все знаю! Откуда, откуда? Да от верблюда! От красавицы твоей в шелестящем платье.
— Ага! Испугался! Между прочим, она права. Права и я с ней согласна. С чем, чем, да с тем, что у тебя, ну… Не перебивай меня, понял. Ну, что у тебя есть штучка такая! Ага! Ага! Как я угадала!
— Что, что? Чьи я повторяю слова? А хочешь, я тебе, как телепат скажу, о чем вы с ней говорили? Что, слабо? Что? Мне не веришь? А вот, если я скажу тебе, что вы с ней поругались? То как? Что скажешь, не права я? Ага, вот так–то! Знай, я тебя насквозь вижу, Котяра. И вижу, как ты сейчас хочешь меня поиметь! Ну, что не права я? А вот и доказательство!
Сама не пойму, как, но я вдруг тянусь и хватаю его за это самое доказательство! Хватаю и словно обжигаюсь. Сразу же, меня как огнем опаливает. Это надо же? Вот это штучка!
Он мою руку тут же отбрасывает, но я уже все, прочувствовала. Меня словно кипятком обварило. И я ему, сама не знаю зачем, шепчу.
— Вот и она, так и сказала, что у тебя эта штучка, прямо создана для этого. Теперь я понимаю, почему она так сказала.
Он резко крутанул меня к себе. И я уже протрезвела и соображаю, вижу его встревоженные, нет, просто бешеные глаза и близко так.
— Ты, ты! Как ты узнала! Как, скажи, я ничего не пойму?
А мне, еще хочется над ним свою власть показать и поэтому я, но уже не в силах смотреть в глаза ему, и почти шепчу.
— Ну, в чем дело? Почему ты так поступаешь со мной?
Он так поражен, настолько, что отпускает руки, и я чуть не валюсь без его поддержки.
— Держи меня крепче, Котя. Ничего у нее не выйдет со мной, я хоть и тостожо…, но я тебя ей не верну.
Смотрю, а он поражен моими словами! Точно и в самое яблочко!
— Держи меня, любимый, а то я упаду. Грохнусь прямо сейчас же. — Хотя это и не правда.
