Как не силюсь, а все не могу, не могу увидеть его. Память не держит. Не всплывает его лицо из памяти! Так пугаюсь, что чувствую, как сердце начинает учащенно биться.
Отчего это так? Я, что? Боюсь не вспомнить? Чего я боюсь? Наверное, больше всего, что я его потеряю. Вот, только нашла и сразу же потеряю.
Он уйдет! Он может уйти!
Только без паники, слышишь, Макитра! Во–первых, он пока еще не ушел, а, напротив, он здесь, рядом, в соседней комнате. А во–вторых, я же сама слышала, как он той, шелестящей подруге сказал, что все! Все, расстались! Навеки!
Ну, навеки, это я перехватила, наверное? Нет, он я помню так и сказал, что уходит от нее и что… Да, что же потом он сказал ей? Ах, да! Чтобы она больше к нему не приходила и не искала его. Так? Да, вроде бы так! А еще он сказал, что больше для нее ничего делать не будет. А это, что означает? Что он для нее раньше делал? Неужели это?
Я от этой мысли вспыхиваю вся, мне становиться нестерпимо жарко.
Он, он ей делал это! Она его просила, а он брал и делал. Так? Или как? Как он ей делал? Что, что я думаю? Да это сумасшествие какое–то! Мне плохо! Он, ей….
Я начинаю, как рыба хватать ртом воздух.
— Ах, ах! Еще, еще!
Так, успокойся! Ты так себя изведешь и все! Кому такая дура, да еще припадочная будет нужна?
Слышишь, Макитра? Я стараюсь, помоги, а то у меня ничего не получается. Я и успокоиться не могу и о нем все время думаю, думаю!
А что тут думать? Тут надо действовать! Поняла?
Да, поняла, поняла. А вот духу у меня не хватает.
Почему?
Да мне все кажется, что ему не понравиться, если я к нему сейчас завалюсь и в постель. Посторонний человек и сразу.
Ты, что, дура или прикидываешься? Когда еще мужику вот так, прямо в руки можно сказать, сама баба бросается и в постель лезет? Ну, что поняла? Чего теперь ты не решаешься? Иди, давай! Вставай и иди к нему!
Нет, нет! Что ты! Как я к нему?
А вот так! Подойди и лезь сразу же к нему под одеяло и прижмись! Только крепко прижмись и глаза закрой.
А глаза–то, зачем закрывать?
Ну, как ты не понимаешь? Он как в них заглянет, так все!
Что, все?
А то! Чего ты думаешь, нет, о чем ты думаешь, все это время он сразу прочитает в твоих глазах.
Ну и пусть читает, мне перед ним нечего скрывать!
Ага, ну, да! Да ты знаешь, что в них у тебя в них написано? Ну, что ты молчишь? Мне–то ты уж можешь честно признаться? Ну, скажи? Ага, я так и знала. Вот, видишь? Потому тебе не надо ему глаза открывать, а то ты обязательно этого, того чего больше всего боишься, раз и все! Оно и произойдет!
А что? Что в этом плохого? Все женщины делают это.
Да, оно–то так, но то женщины, а ты? Ты, разве женщина? Как ты там о себе все время говоришь, а ну, повтори?
Ну, что ты привязалась ко мне, Макитра! Как хочу, так и буду о себе думать и говорить! Имею право! Понятно?
Да понятно–то оно, понятно? Но ты ведь все равно пока еще не женщина. И не надо меня переубеждать, а лучше скажи, признайся мне, что ты уже хочешь ей стать. Ну, что ты молчишь?
Думаю.
Ну, думай, думай, а о нем ты не позабыла?
Ой, и не говори, Макитра. Я ведь так с тобой заболталась, что даже на минутку о нем думать перестала.
Вот, вот! Сначала на минутку, потом на две, три, полчасика, а потом.
Прекрати, слышишь! Немедленно прекрати! Что ты себе позволяешь? Если не можешь толком мне объяснить, что я с ним, нет, с собой должна делать, то лучше уж помолчи.
Нет, вы посмотрите на нее? Я ей уже целых пять минут все об одном и том же, а в итоге, что? Я же и виновата? Кстати, напрасно ты так! Все равно не я, а ты виноватой так и останешься!
Ну, это понятно! Ну, так, что? К нему идти?
Ну, да! Вставай и мигом! Раз и к нему под одеяло и как я тебе советую.
Ну, а что потом? Что потом будет?
Ах, ты какая трезвомыслящая? Чего захотела? А впрочем, можешь остаться и лежать и себя жалеть.
Ну, я ведь не себя, а тебя жалею! Ты, что же, так ничего и не поняла?
А я, против! Понятно? Хватит со мной заигрывать и ручками ко мне лазать, пора по–взрослому!
Ну, насчет ручек, ты немного переборщила. Ведь так? Я‑то не злоупотребляла, а только когда месячные.
Во, во! Все девочки так говорят! Но ты, же уже вроде бы как взрослая и тебе уже пора меня с кем–то из мужского общества сводить и знакомить!
Ничего себе знакомить! Ты хоть представляешь себе, какими последствиями эти знакомства закончатся?
Представляю! Но, что делать? Такова судьба всех нас. Или ты решила без мальчиков?
Как это?
Да вот так, как ты уже знаешь. Ну, только мне не ври, пожалуйста, я же все равно все о тебе знаю. Знаю я, как ты и об этом думала. А что? Вариант! Только подумай, знаешь о чем, что, во–первых, он тебя ждать не будет, это раз, а потом, тебе что же приятнее когда в тебя чужие пальчики, посторонней девочки полезут. И потом, а как же мальчики, девочки?
Какие еще?
Да твои, и его. Они же, между прочим, от всего того, чего ты так боишься и получаются!
Ну, хватит! Все, Макитра! Сиди тихо и не шевелись. Уж больно ты крученная какая–то стала и на месте не сидишь. Все крутишься, крутишься, у меня от того как будто–бы все перед месячными, тянет и тянет!
Ну, ты что же думала? Обниматься и целоваться с ним, а я, значит, чтобы как истуканчик, как мумия? Нет! Так не бывает! Ты бы мне лучше спасибо сказала, за вчерашний день. Я тебя ведь так не тревожила и не подталкивала к этому. Ну, может только когда ты с ним, как начала целоваться, как начала! Ну, тут я уже не удержалась и сжалась вся прямо!
Во, во! То–то у меня голова кругом пошла. Ты, знаешь, что давай ко там поосторожней с этим.
Это ты, сама давай! Так не бывает, поняла? Раз начинаешь сексом заниматься, то без меня не сможешь. Ты же не фрига какая–то, а ух, какая горячая девушка!
Да, я такая. А он, знаешь лучше! Я вот все думаю, не решаюсь, а он, ты знаешь, раз и открыл с ней шампанское и облил ее с головы до ног.
Ну, прямо так с головы и до ног? Ты хоть знаешь, сколько у мужчины за один раз этого самого шампанского выстреливает? А раз знаешь, то давай, подключайся. Нам с тобой пора! Пора пить мужское шампанское!
Все, не мешай мне больше! Тихо сиди! Я сейчас все сама решу. Ну чего ты? Я же сказала тебе, тихо!
Ага, тихо? Как же! Ты хоть понимаешь, какие ко мне гормончики от твоих волнений залетают? И сколько их. Кровь прямо закипает! А ты, тихо и тихо. Сама успокойся сначала, а уж потом на меня обижайся.
Все лежу.
А вот и не лежу, оказывается, это я во сне так. Задремала и мне такие монологи приснились! А я‑то подумала, что я с кем–то, а вернее с ней, своей Макитрой разговариваю. Нет, правда! Вот же приснится такое?
