Гейл промолчала. Ей не хотелось говорить ничего, что могло бы расстроить Джоэла.
Он искоса взглянул на нее.
– Ты считаешь, что это неправильно?
– Мы сделаем так, как ты скажешь.
– На свою половину денег от Барнума каждый из нас сможет купить себе дом. Можно будет наполнить ванну стодолларовыми банкнотами и в них купаться.
Гейл опять промолчала.
– В любом случае половина твоя. Сколько бы мы за него ни выручили!
Она посмотрела на динозавра.
– Ты правда думаешь, что ему миллион лет? Представляешь, и все это время он жил тут, в озере. Плавал при полной луне… Интересно, скучал ли по другим динозаврам? Задумывался ли, что стало с остальными?
Джоэл долго смотрел на динозавра, а потом сказал:
– Мама водила меня в Музей естественной истории. Там у них маленький замок и сотня рыцарей, за стеклом.
– Диорама.
– Да. Это было классно. Как будто там целый мир, только маленький. Может, они дадут нам бумагу, чтобы бесплатно ходить в музей.
У Гейл сразу же полегчало на сердце. Она сказала:
– И ученые смогут его изучать в любое время, когда захотят.
– Да. А Барнум, наверное, заставлял бы ученых каждый раз покупать билеты. И выставлял бы нашего динозавра рядом с двухголовым козлом и бородатой женщиной, и он уже не был бы особенным. Ты замечала? В цирке все такое особенное, что уже ничего не особенное? Если бы я умел ходить по канату, пусть даже чуть-чуть, ты бы считала меня самым потрясным из всех мальчишек. Даже если бы канат был натянут всего в двух футах над землей. Но если бы я ходил по канату в цирке всего в двух футах над землей, зрители бы стали кричать, чтобы им вернули деньги.
Гейл в жизни не слышала, чтобы Джоэл говорил так много и сразу. Ей хотелось сказать, что он и так самый потрясный из всех мальчишек, кого она знала. Но она решила, что это его смутит.
Он потянулся к ее руке, и ее сердце забилось быстрее, но он всего лишь хотел взять мел.
Он забрал у нее мел и стал писать на боку динозавра, твердом, как черепаший панцирь. Гейл открыла было рот, чтобы сказать, что так делать нельзя, но потом увидела, что он пишет ее имя. А под ее именем он написал свое.
– На всякий случай. Если кто-то вдруг попытается заявить, что это он его нашел, – пояснил Джоэл. – Сюда надо бы приколотить табличку с твоим именем. Теперь наши имена навсегда будут вместе. Я рад, что нашел его с тобой. Я не хотел бы найти его ни с кем еще.
– Надо говорить «с кем-то еще».
Он поцеловал ее. Просто в щеку.
– Да, дорогая, – сказал он, словно ему было сорок, а не десять, и отдал ей мел.
Он глядел куда-то мимо нее, в туман над пляжем. Гейл обернулась, чтобы посмотреть, что он там разглядывает.
Она увидела тени в виде кукол-матрешек. Тени двигались к ним сквозь туман, сдвигаясь друг с другом, словно кто-то складывал телескоп. Высокая тень-мама и две низкие тени-дочки, Мириам и Минди, по бокам. Гейл хотела окликнуть маму, но тут центральная высокая тень выступила из тумана и превратилась в Хизер. За ней по пятам шагал Бен Кваррел с очень самодовольным видом.
Хизер держала под мышкой альбом для рисования. Ее светлые локоны падали на лицо. Она резко подула, чтобы убрать их с глаз, как она делала только тогда, когда была вне себя от злости.
– Тебя мама зовет. Говорит, чтобы ты шла немедленно.
– Она что, не придет? – спросила Гейл.
– У нее омлет в духовке.
– Иди и скажи ей…
– Иди сама и скажи. Но сначала отдай Минди мел.
Минди протянула рукой ладошкой вверх.
Мириам запела:
– Гейл, Гейл, Гейл, всеми командует. Гейл, Гейл, Гейл, такая дура.
Мелодия была такой же дурацкой, как и слова.
Гейл принялась объяснять Хизер:
– Мы нашли динозавра. Сходи приведи сюда маму. Мы отдадим его в музей, и о нас напишут в газете. Мы с Джоэлом будем на фотографии вместе.
Хизер схватила Гейл за ухо и крутанула. Гейл закричала. Минди подскочила к ней и выхватила мел у нее из рук. Мириам завизжала писклявым голосом, передразнивая Гейл.
Хизер отпустила ее ухо, но тут же схватила за руку и больно ущипнула. Гейл опять закричала и попыталась вырваться. Она взмахнула рукой и случайно выбила у Хизер альбом. Он упал на песок. Но Хизер даже не обратила на это внимания – она жаждала крови. Она потащила Гейл за собой, в туман.
– Я рисовала моего лучшего пони, – сказала Хизер. – Я очень старалась. А мама даже не посмотрела, потому что Минди, Мириам и Бен все приставали к ней с вашим глупым динозавром. Она на меня наорала, чтобы я тебя привела. Наорала, хотя я вообще ничего не сделала. Я просто хотела порисовать, а она мне сказала, что, если я за тобой не пойду, она отберет мои цветные карандаши. Мои цветные карандаши! Которые мне подарили! На день рождения!
Она вновь принялась щипать Гейл за руку, пока у той не навернулись слезы.
Бен Кваррел бежал следом за ними.
– И купи мне ковбоев. Ты обещала, – кричал он Гейл.
– Мама сказала, что омлета ты не получишь, – сказала Мириам. – Потому что от тебя все утро одно беспокойство.
– Гейл? А можно я тогда съем твою порцию омлета, которую тебе не дадут? – спросила Минди.
Гейл оглянулась через плечо. Джоэл уже был как призрак – на расстоянии в двадцать футов в тумане. Он забрался на спину мертвого динозавра и уселся там.
– Я буду здесь, Гейл! – крикнул он. – Не волнуйся! На нем написано твое имя! Твое и мое, вместе! Все узнают, что его нашли мы! Возвращайся скорее! Я буду ждать!
– Хорошо. – Ее голос дрожал от избытка чувств. – Я скоро вернусь, Джоэл.
– Никуда ты не вернешься, – сказала Хизер.
Гейл шла, спотыкаясь на каждом шагу и все время оглядываясь на Джоэла. Очень скоро он сам и тело животного, на котором он сидел, превратились в едва различимые силуэты во влажных клубах тумана – белого, как невестина фата. Гейл отвернулась только тогда, когда Джоэл уже окончательно пропал из виду. В горле стоял комок. Глаза щипало от слез.
Дорога до дома оказалась гораздо длиннее, чем запомнилось Гейл. Они впятером – четверо маленьких детишек и одна двенадцатилетняя дылда – брели по узкой извилистой линии пляжа у серебристых вод озера Шамплейн. Гейл смотрела под ноги, смотрела на воду, тихо плескавшуюся у галечного берега.
Они прошли вдоль набережной до причала, где стояла папина моторная лодка. Там Хизер наконец отпустила руку Гейл, и они все впятером поднялись на дощатый настил.
Гейл не пыталась сбежать и вернуться к Джоэлу. Ей было важно привести туда маму, и она рассудила, что, если плакать навзрыд и долго, мама, может быть, и согласится пойти.
Они уже подходили к дому, когда с озера снова донесся рев, похожий на звук противотуманного горна. Только это был вовсе не горн, и он звучал близко, где-то совсем рядом с берегом, в тумане, чуть-чуть за пределом видимости. Протяжный, горестный рев, что-то похожее на раскатистое мычание, достаточно громкое, чтобы всколыхнуть белесую взвесь тумана в воздухе. У Гейл по спине вновь побежали мурашки, словно тысячи крошечных муравьев. Оглянувшись на причал, она увидела, как папина лодка качается на воде и бьется бортом о доски.
– Что это было? – крикнула Хизер.
Минди и Мириам обнялись и испуганно уставились в сторону озера. Бен Кваррел стоял с широко распахнутыми глазами и напряженно прислушивался, склонив голову набок.
Гейл услышала, как там, на пляже, Джоэл что-то крикнул. Ей показалось – но она не была уверена до конца, – что он кричал: «Гейл! Иди посмотри!» Но потом, по прошествии лет, ей иногда приходила в голову ужасная мысль, что он кричал: «Господи! Помогите!»
Туман искажал звуки так же, как искажал свет.
Так что, когда раздался мощный всплеск, было трудно судить о размерах того, что создало это плеск. Как будто в озеро с большой высоты грохнулась чугунная ванна. Или автомобиль. В любом случае всплеск был громким.
– Что это было? – опять закричала Хизер, схватившись за живот, словно он у нее болел.
Гейл сорвалась с места и побежала. Спрыгнула с набережной на пляж, не удержалась на ногах и упала на колени. Вот только пляжа не было. Волны бились о стену набережной, волны высотой в фут, какие бывают на море, но уж никак не на озере Шамплейн. Узкая полоска песка и гальки полностью скрылась под водой. Гейл вспомнила, как, когда они шли обратно, вода ласково набегала на берег, и им с Хизер хватало места идти бок о бок и не промочить ноги.
Она мчалась сквозь холодный, взбитый ветром туман и выкрикивала имя Джоэла. Она бежала изо всех сил, но все равно чувствовала, что не успевает. Она едва не пропустила то место, где раньше был динозавр. Сейчас он исчез, а в таком плотном тумане, почти по колено в воде, было сложно отличить один участок пляжа от другого.
Но Гейл заметила альбом Хизер, качавшийся на волнах. Он весь промок и распух. Рядом с ним Гейл углядела одну теннисную туфлю Джоэла, полную холодной зеленоватой воды. Гейл не задумываясь наклонилась, схватила туфлю – Джоэл же будет ее искать, – вылила из нее воду и прижала к груди.
