подняться на трон? Не имея возможности с уверенностью ответить на него, Агриппина возвращалась к тому аргументу, что на данный момент Нерон в любом случае старше и более приемлем, чем Британник. Впрочем, весомость этого аргумента в пользу ее сына могла заметно уменьшиться, как только Британник наденет toga virilis.
Вечером 12 октября во дворце должен был состояться пир по случаю одного из ежегодных праздников в честь высокочтимого Августа. Для Агриппины это стало чем-то вроде небесного знамения. Если этой ночью Клавдий умрет, ее мальчик, ее Нерон, которого она воспитывала как второго Августа, взойдет на трон, и все будет выглядеть, будто этому покровительствует его могущественный предок. Что может быть лучше? Агриппина почувствовала себя орудием судьбы, орудием боготворимого Августа, избранного им, чтобы нанести этот удар во славу дома Юлиев, во славу Рима. И она с холодной решимостью стала обдумывать свой план.
В назначенный час, когда трапеза шла своим чередом, перед императором, который уже был немного навеселе, поставили блюдо с грибами. Он любил хорошую еду, а перед таким деликатесом, как грибы, никогда не мог устоять. И теперь он ел их с обычной жадностью, но почти сразу начал жаловаться на несварение. Когда он выходил из комнаты, его одолевала тошнота. В этом не было ничего необычного, поскольку Клавдий давно страдал от проблем с пищеварением. Но из-за того, что ему пришлось лечь в постель, где рвота продолжилась, праздник быстро закончился.
Агриппина послала за его врачом Стертинием Ксенофонтом с острова Кос, который служил в штабе армии Клавдия и за свою службу был награжден. Врач оставался с императором всю оставшуюся ночь, но рано утром, обнаружив, что пациенту по-прежнему очень плохо, он приоткрыл ему рот и пощекотал перышком горло, чтобы снова вызвать рвоту. В следующий миг Клавдий откинулся на подушки. Он был мертв.
Никто не мог с уверенностью сказать, что Агриппина его отравила. Хотя мотив для подобных действий был достаточно очевиден, и Тацит подробно описывает, как она раздобыла яд у старой женщины по имени Локуста, как евнух Халот подсыпал его и что перышко, которое использовал доктор, было пропитано другим, еще более опасным ядом. Однако возможно, что случай опередил преступные намерения Агриппины и Клавдий просто съел ядовитые грибы, но умер от сердечного приступа, вызванного напряжением от рвоты.
Как бы там ни было, но утром 13 октября, когда взошло солнце, он лежал мертвый на кровати, и только Агриппина и ее ближний круг знали, что жизнь императора угасла. Ворота дворца были закрыты, и Бурр поставил стражу у каждой двери, чтобы никто не мог ни войти, ни выйти. Народу объявили, что император очень болен, а сенату, как только он ранним утром собрался на заседание, передали сообщение, предписывавшее консулам и жрецам возносить молитвы о его выздоровлении.
Чтобы поддерживать видимость, что Клавдий жив, пока план провозглашения Нерона императором доводился до совершенства, мертвеца приподняли на подушках и в комнату пригласили его любимых комедиантов и танцоров, чтобы они его развлекали. Они шутили, кривлялись и плясали перед мертвым телом, смотревшим на них остекленевшими глазами, а в углу комнаты дворцовые музыканты играли на своих инструментах и били в барабаны. Время от времени в комнату входила Агриппина или один из ее друзей. Подойдя к кровати, они с улыбкой спрашивали тело, довольно ли оно развлечениями. Кроме того, время от времени к животу мертвеца прикладывали горячие компрессы, а народу сообщали, что император хорошо отзывается на лечение.
Этот мрачный фарс исполнялся не только для того, чтобы тайком провести подготовку к провозглашению Нерона императором в сенате и в войсках, но и потому, что официальные дворцовые предсказатели сказали, что этот день совершенно неблагоприятен, за исключением полудня. Именно этот час и был выбран, чтобы объявить о кончине старого императора и провозглашении нового.
В то утро нужно было, чтобы Британник никуда не высовывался, поскольку с ним возникли некоторые сложности после того, как Клавдий сказал ему, что однажды он может стать императором. Существовала опасность, что он вырвется из-под контроля и поднимет восстание, возможно, при содействии Нарцисса, который мог заключить с ним сделку и планировал совершить переворот. В связи с этим Агриппина все утро не отпускала от себя ни Британника, ни его сестру Октавию, жену Нерона. Время от времени она обнимала мальчика и плаксивым голосом говорила, что он копия своего дорогого отца и главное ее утешение в этом горе. Однако Британник инстинктивно не доверял ей и изо всех сил старался уклониться от ее ласк.
Нерон тем временем мерил шагами свою комнату и взволнованно репетировал речь, написанную для него Сенекой. Когда приблизился судьбоносный час, он послал за своими слугами, чтобы они одели его и как можно лучше уложили копну его густых рыжих волос, зачесав низко растущие перед ушами завитки вперед к щекам, чтобы получились симпатичные маленькие бакенбарды. Он был молодым человеком среднего роста и крепкого телосложения с небольшой склонностью к полноте, его раскрасневшееся веснушчатое лицо отличалось живостью, а голубые глаза, взгляд которых обычно казался немного мечтательным, отчасти из-за близорукости, теперь блестели от волнения.
Ровно в полдень главные ворота дворца распахнулись, и появился Нерон в сопровождении Бурра. Преторианцы, уже проинструктированные своими офицерами, сразу начали приветствовать его громкими криками как императора. В тот же миг ворота за ним закрылись, так что Британник остался внутри. Нерона в носилках принесли к казармам преторианской гвардии, где он произнес блестящую речь, обещая каждому солдату солидный денежный подарок.
Потом его с триумфом препроводили в сенат, члены которого тоже радостно приветствовали его. Там он оставался до захода солнца и в сумерках вернулся во дворец, где его с бьющимся сердцем ждала Агриппина.
Как только Нерон заверил ее, что все хорошо, что он принят Римом в качестве императора, ее холодная мстительность, видимо, подтолкнула ее отправить побежденному врагу, Нарциссу, депешу, где говорилось, что его старый господин и друг мертв и что Нерон взошел на трон, а она стала регентом. Нарцисс понял смысл этих известий и подготовился ко всему. Он привел в порядок свои дела и сжег все свои личные бумаги.
В тот же вечер офицер дворцовой стражи пришел к Нерону, чтобы получить пароль. «Этой ночью, – сказал новый император, повернувшись к стоявшей рядом с ним Агриппине, – пароль будет „Лучшая из матерей“».
Глава 7
Первые месяцы царствования Нерона, октябрь – декабрь 54 года. Смерть Нарцисса. Первые ссоры Нерона с матерью. Вхождение Нерона в римское общество. Нерон и Сенека насмехаются над
