Ужин? Звучало отлично!
Двадцать девятая. Про турпоходы
— Вы можете съехать? — прямо спросила Мотя, глядя в глаза Валерии Сергеевне.
— Нет, — упрямо и вежливо ответила Валерия Сергеевна и хищно улыбнулась.
Так отказывают матерые бюджетницы. Со вкусом, прочувствовав каждую букву своего коронного «нет». С таким выразительным взглядом тебя отошьет женщина из регистратуры, паспортистка или сотрудница ЖЭКа.
— Я не могу спать в одной комнате с вашим сыном. Вы же знаете, что он делает это только из-за вас.
— Ой, выдумала, будто что-то неприличное тебя просят делать!
— А что приличного??
— Милая, мы в турпоходах в одном спальнике с ребятами спали и ничего!
— Да что вы, — фыркнула Мотя. — Не знаю я про турпоходы, но постель…
— Не мои проблемы, — Валерия Сергеевна сложила руки на коленях, а потом пожала плечами. — Иначе он ничего не поймет.
— Что не поймет?
— Как прекрасно стать семейным человеком, — снова пожала плечами.
Это напоминало хорошую мину при плохой игре. Валерия Сергеевна прекрасно понимала, что весь план основан на весьма сомнительных этапах и приведет к провалу с вероятностью в девяносто восемь процентов.
— Валерия Сергеевна, пожалуйста! Ну зачем вы меня в это впутали?
— Ты сама себя впутала, девочка, — лицо Валерии Сергеевны изменилось, она понизила голос до угрожающего шепота и сощурилась. — Это ты заварила кашу, а я просто тебе помогаю. Или что? Говорим всю правду и Сережку в детский дом?
— Но ваш сын меня не интересует!
— Ну мне-то не рассказывай, — самоуверенно выдохнула она.
Мотя вскипела и фыркнула.
— Да я серьезно!
— Ну так уж и поверила!
— Да я вообще не знала, что он «отец» Сереги!
— Ну так уж и не знала, — она махнула рукой.
И это при том, что историю появления Моти в жизни семьи Ленских, Валерия Сергеевна уже слышала. Просто была у некоторых женщин, в определенном возрасте, абсолютная уверенность в собственной правоте и хоть ты тресни, но ей виднее. А может и не в годах дело? Но только поселилась в голове матушки Романа святая уверенность, что быть ему прекрасным мужем для Моти, а сама Мотя должна быть этому рада. Еще Валерия Сергеевна была убеждена, что для своего счастья (счастье=Роман) Мотя делает катастрофически мало! А потому, нужно неразумным детям помогать.
— Мы не породистые собаки на случке, — грозно заявила Мотя.
— Ну это ты за себя говори… породистые не породистые, — подмигнула зараза Валерия Сергеевна.
Они сидели за кухонным столом, Серега тут же спал в коляске, а Роман уехал ненадолго по делам.
Мотя была уверена, что это ее шанс хоть как-то исправить ситуацию, но увы.
Прошло две ночи в компании Романа. Первую он провел с Серегой, вторую Мотя провела на софе, скорчившись и провалявшись из-за неудобного матраса, без сна.
При любой попытке прокрасться вниз, Валерия Сергеевна, как чувствовала, являлась в коридор со словами:
— Ой, Мотечка, ты водички попить? — да еще глазами так «зыркала».
— Вы — тиран! — шикнула уже под утро Мотя и ушла на свою ужасную софу.
А Валерия Сергеевна сдала пост и отправилась спать на комфортную кровать, и вот, к обеду, продрала очи, чтобы продолжить воспитание неразумной будущей невестки.
— Не смешно!
— А мне — очень, — улыбнулась она. — Кира была не вариантом с самого начала, — вдруг поделилась Валерия Сергеевна. — Нет, девочка она красивая и может даже хорошая, но дорожки их с Ромочкой очень уж быстро разошлись. Ну куда с добром? Ей путешествия подавай. И где только деньги брала? Нет, ну работать же надо. Гнездо надо. Вот Ромочке эти скитания надоели! Ему теперь нужно осесть.
— А он сам-то об этом знает?
— Ну-ну… вы дети глупые. Счастья своего не видите, — и Валерия Сергеевна перевела влюбленный взгляд на спящего Серегу.
Тот лежал, разложив все свои подбородки на всеобщее обозрение, облитый уже высохшим молоком, и громко сопел.
Ни идеального младенца из рекламы, ни милого принца-наследника корпорации «умных домов» он никак не напоминал, но бабуле было все до фени двери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И все-таки, зачем вам чужой внук?
— Ну где чужой там и родной, — как дурачке, чуть ли не по слогам, заявила Валерия. — А я против усыновления никогда ничего не имела. Моя б воля, я бы десять штук усыновила, да Юрочка не дал.
— А Юр… ваш муж знает, что вы тут судьбу сына решаете?
— А мы ему потом внука покажем и он растает!
— Да что ж у вас все так… Сын, муж… вы всегда за них решали?
— Милочка моя…
Раздался щелчок и входная дверь открылась.
— …так рада была поболтать! Как мне все-таки с невестушкой повезло! — закончила она, продолжив свою игру для одного зрителя.
Мотя закатила глаза, но комментировать никак не стала.
А Роман вошел, ненадолго замер в дверном проеме и окинул картину подозрительным взглядом.
— Сереженька спит. А мы тут ужин готовим! — пропела мама.
— Вы? Или ты?
— Ну Мотечка на подхвате. Такая способная девочка.
— Да уж. На что она только не способна… — вздохнул Роман и покинул кухню, а Мотя снова вспыхнула, как сухая спичка.
— Плохо стараешься, — прошипела Валерия Сергеевна.
— Да не стараюсь я, что вы выдумываете!? — прорычала в ответ Мотя, а в ответ получила:
— Вот именно! Уж подумай хорошенько… ты мне помогаешь, а я тебе…
* * *
Мотя вышла из ванной и поняла, что повода задерживаться у кроватки нет. Серега крепко и беспробудно спал, а Роман напротив — нет. Он смотрел в монитор ноутбука, сидя на кровати, и его лицо было очень серьезным и сосредоточенным.
Софа или кровать?
Вопрос на миллион.
Мотя надеялась, что, когда заглянет в спальню, Роман уже уляжется и тогда будет в сущности не важно, где она уснула. Неловко было снова лечь рядом, потому что после единственного совместного сна, Роман заставил ее краснеть и оправдываться.
В итоге, она стояла перед кроваткой и делала вид, что наблюдает за Серегой.
— Не спит?
— А? — слишком громко переспросила она.
Серега завозился, но не проснулся.
— Иди уже ложись, — вздохнул Роман.
— Куда? — она сглотнула.
Внутри все похолодело и будто даже волосы зашевелились.
Мотя стала думать о глупостях, вроде того, приятно ли от нее пахнет, и нет ли где-то на коже микроскопического прыщика, видного вблизи, или коварной черной точки. Или пушка над губой.
Никогда она так жутко не волновалась и не думала о собственной внешности.
— Что? Софа понравилась?
— Если честно, нет. Там очень неудобно. Но и с вами… спать… я не уверена, что хочу. А по коридорам вчера всю ночь мама ходила. Говорила, что ей не спится и все такое.
— А ты пыталась?.. — начал Роман. Мотя не дала договорить:
— Ну я думала, может есть еще какая гостевая, или диван…
— Не шарься больше по дому! — строго велел он. — Ложись. Я уж точно не собираюсь к тебе приставать.
Мотя кивнула и опасливо покосилась на свободную половину кровати. Приблизилась и разгладила складки на простыни. Потом взбила подушку. Потом..
— Да ложись уже! — строго велел Роман, Мотя кивнула и юркнула под одеяло, натянув его до самого носа.
— Детский сад, — закатил он глаза, убрал ноутбук и хмуро посмотрел на Мотю. — Если утром окажешься хоть на десять сантиметров правее — принесу спальник и будет тут турпоход.
Мотя побледнела и перевернулась на бок.
«Он что… все слышал?»
Тридцатая. Ночи в огромной кровати
Тело затекло, потому что Мотя боялась пошевелиться. И она уже молилась, чтобы Серега проснулся и получилось сбежать из постели, в которой и рады не были, и вроде бы отпускать не собирались.
Роман, лежащий рядом, медленно и мерно дышал. Он казался таким беззащитным, можно было прямо сейчас набраться храбрости и рассмотреть его поближе, но, увы. Мотя только крепче цеплялась за свое одеяло.
