— А ночной гость? Этот чего хочет?
— Отвяжись, — устало махнула я рукой. Женька шмыгнула носом, помолчала немного и заявила:
— Ладно, с Валеркой малость подождем, вдруг правда отрицательный.
Сказать по правде, не очень-то мне везет с блондинами. Как белобрысый — так непременно сукин сын.
— Вот-вот, — порадовалась я здравомыслию подружки. — Значит, включаем его в список.
Паспортные данные должны быть в регистрационном журнале. Думаю, добыть их нетрудно. И мы пошли добывать паспортные данные. К нашему удивлению, мы обнаружили на месте администратора, которое обычно пустовало, молодую девушку.
— Я Марина, — радостно сообщила она. — Если есть вопросы…
Вопросы были. Выяснилось следующее: раз постояльцев прибавилось, решено было вызвать людей из неоплачиваемых отпусков на работу.
— Через неделю из Москвы сразу семнадцать человек приедут, — порадовала девушка.
— А как вообще сюда люди добираются? — спросила Женька и, видя, что Марина взирает на нее с недоумением, торопливо пояснила:
— Мы вот из Заручья на лодке…
— А… так ведь дорога есть. Из соседней области. Дорога так себе, но проехать можно.
— Владислав Петрович на машине приехал?
— И Владислав Петрович, и Валерий Сергеевич. У обоих джипы, им наши дороги не страшны. А я вот до Фрязина на автобусе добираюсь, а потом пешком. Не очень удобно, но с работой сейчас трудно… Сутками дежурить будем. Никак нельзя без администратора. Вчера, к примеру, свет погас, а сторожа на месте не оказалось. В результате постояльцам сплошные неудобства.
— Это точно, — согласно кивнула Женька. Я во время их разговора вожделенно поглядывала на журнал регистрации, который лежал на столе, и сделала подружке знак, мол, надо что-то делать. — Марина, вы говорите, Валера с Владиславом Петровичем на машинах приехали, что-то я никаких машин не вижу.
— Так ведь у нас гараж. Кирпичный, рядом со складом.
— Вот оно что. Это с красной крышей?
— Нет, с красной крышей бывший склад, там и сейчас склад, просто… — Девушка поднялась со своего места, чтобы показать Женьке, где же находится гараж, который так ее интересовал. Но из окна его не было видно, по крайней мере, Женька не увидела и увлекла Марину сначала к двери, а затем и вовсе вывела на улицу, что дало мне возможность не только заглянуть в журнал, но и списать данные всех постояльцев.
Когда они закончили с гаражом, я уже выбралась на веранду, где отдыхающие собрались в полном составе (не считая Женьки, но и она появилась вслед за мной). Горемыкин тоже присутствовал здесь и, как всегда, тешил публику страшилками.
Необычным было то, что в центре открытой веранды теперь стоял мольберт, а за ним трудился Валера. Пока мы с Женькой строили планы по поимке нечистой силы, он зря времени не терял. Одного взгляда на его работу было достаточно, чтобы понять: за плечами у парня как минимум несколько лет хорошей художественной школы. Может, талантом он и не блещет, но с техникой Работы маслом хорошо знаком.
Мы переглянулись, подружка улыбнулась и принялась нахваливать пейзаж, а мне Валера показался еще более подозрительным, уж не знаю почему. Остальные с заметным интересом наблюдали за работой мастера. Женька вроде бы тоже пристроилась по соседству, но я сказала:
— Давай прогуляемся, после обеда необходимо размяться.
И она покорно потрусила следом за мной. Дело в том, что воспользоваться сотовым, находясь в пансионате, не было никакой возможности, относилось ли это к очередным проделкам нечистой силы или нет, но связь отсутствовала. Я собралась выяснить, распространяется ли это на всю округу или здесь место какое-то особенное. Мы поднялись на ближайший холм, и связь, как по волшебству, появилась.
— Слава богу, — порадовалась подружка. — Я боялась, в Заручье плыть придется, чтоб по телефону позвонить.
Я вручила ей листок бумаги с данными подозреваемых в связи с нечистой силой, и Женька сделала несколько звонков, после чего с чувством выполненного долга вернула телефон мне. Я взглянула на трубку, и сердце мое тревожно забилось, очень хотелось позвонить Роману Андреевичу. Подружка гнусно ухмылялась, наблюдая за мной, и я, собрав волю в кулак, убрала телефон в сумку с равнодушным видом.
— Когда будут результаты? — деловито спросила я.
— Когда будут, тогда сообщат. На всякий случай надо позванивать, чтоб люди о нас не забыли. Между прочим, Анфиса Львовна, Горемыкин утверждает, что никаких гостей в деревне нет. Лично меня это не удивило.
— Пока Горемыкин соловьем на веранде разливается, самое время осмотреть его дом, — заметила я, стараясь не думать о Зеленом охотнике.
Сделав изрядный крюк, чтоб не возвращаться к пансионату, мы вышли к деревне, задами достигли дома Ивана Ивановича и огляделись. Не похоже, чтобы кто-то, кроме нас, проявлял к нему интерес.
Мы пробрались к задней двери, соблюдая всю возможную конспирацию, припали к ней ухом и прислушались. В доме царила тишина, близкая к могильной.
— Надо постучать, — прошептала я, и Женька раза три грохнула кулаком по двери. Реакции не последовало. Мы удрученно переглянулись.
— Будь в доме собака, — вздохнула Женька, — непременно бы залаяла.
— Если бы собака имела возможность лаять, когда ей вздумается, ее присутствие не было бы тайной, — вразумила ее я.
— То есть ты считаешь, лаять собачка по какой-то причине не может?
— Скорее всего так.
— Интересно. Надеюсь, носиться по дому она тоже не имеет возможности, потому что встречаться с этим зверьком мне совсем не хочется.
— Мне тоже, — вспомнив о размерах собачки, кивнула я.
На всякий случай я подергала дверь, она была заперта, что и неудивительно, раз хозяин в гостях, да еще предполагается, что ему есть что скрывать.
— Давай окна проверим, — предложила я.
Женька кивнула, затем с интересом стала рассматривать над дверью, где был небольшой козырек, закрывающий вход от непогоды, и что-то вроде узкой полки, с которой свисал синий шнурок. Женька потянула за него, и на ладонь ей упал ключ.
— Патриархальные нравы меня умиляют, — хмыкнула она, открывая дверь, мы вошли в сени, но тут я решила проявить благоразумие.
— Вдвоем нам идти нельзя, он может вернуться в любой момент. Кто-то должен наблюдать за домом.
— Стоять на шухере, — кивнула подружка.
— Не имеет значения, как это называется, — вздохнула я. — Главное, не проглядеть Горемыкина и предупредить о его приходе заранее.
— Тогда на шухере стою я, — заявила Женька, — а ты собачку ищи.
— Почему ты?
— Потому что ты натура творческая, — хмыкнула подружка. — Задумаешься о вечном и проглядишь все царство небесное.
— Как же, — усмехнулась я, — просто ты трусишь дом обыскивать, а на шухере и дурак постоит.
— Вот я и постою.
— Вот и постой, — разозлилась я и вошла в дом.
Был он небольшим (обыкновенный пятистенок), и беглый осмотр ничего интересного не Принес. Дом как дом. На дворе две большие железные бочки (пустые) и поленница дров. Туалет (самый что ни на есть примитивный), далее сени, терраска и собственно сам дом. Возле печи имелся лаз в подвал.
Тяжко вздохнув, я подняла крышку и заглянула туда. В крохотное оконце пробивался свет, достаточный для того, чтобы убедиться — никакой живности в подполе нет. Заметно осмелев и успокоившись, я обследовала дом более тщательно.
Тайных помещений, укрытий и прочего здесь не наблюдалось.
Я заглянула в шкафы и стол на кухне. Ничего такого, что указывало бы на наличие собаки в доме. Судя по всему, Иван Иванович был вегетарианцем и питался исключительно молоком, майонезом и яйцами. Правда, имели место супы быстрого приготовления и сгущенка в количестве тридцати двух банок., Я прошла в переднюю, она тоже меня не порадовала. Собачку здесь не спрячешь. Я уже собралась уходить, когда мое внимание привлек шкаф. В самом шкафу не было ничего необычного, хотя его вполне можно было причислить к антиквариату — добротный, из красного дерева и с личиной в двери, отделанной затейливой резьбой. Шкаф был двухметровый, узкий, неглубокий и запертый на ключ. Ключ отсутствовал. Подтащив стул, я пошарила наверху — ключа нет, а ведь чего проще обнаружить его там, памятуя, как легко мы вошли в дом.
Поиски ключа результатов не дали. У меня было три варианта: либо ключа нет вовсе (потерялся, к примеру), либо он есть, но хозяин его тщательно прячет, либо вообще носит его при себе. В то, что ключ просто потерялся, верилось с трудом, давно бы нашли замену, если же ключ прячут, значит, есть причина, и существенная.
Теперь вы можете представить, как мне захотелось заглянуть в горемыкинский шкаф. Я вооружилась маникюрными ножницами, которые были у меня в сумке, затем пилкой для ногтей затем перешла на нож, который принесла с кухни, но мои поползновения на лавры вора-домушника потерпели полный провал, проклятый шкаф так и не открылся. Тут хлопнула входная дверь, и Женькин голос позвал:
