— Что значит взглянуть? — не выдержала я. — Неужто Иван Иванович всерьез полагает, что на острове сидит какой-то Кукуй… — Женька скорчила зверское лицо, и я замолчала, мы поднялись на крыльцо дома, где жила Августа Поликарповна. Хозяйка пожала плечами, пропуская нас вперед.
— Может, и не сидит, а может… Кто знает? Женька пристроила ведра на широкую лавку в сенях, и Августа Поликарповна предложила нам выпить чая. Мы отказались, так как я боялась проглядеть Ивана Ивановича, который казался мне все более подозрительным. Тут за моей спиной что-то грохнуло, я вздрогнула и увидела, как из терраски, дверь которой выходила в сени, появился Иван Бородин.
— Привет, — сказала Женька, мальчишка вздохнул, пряча глаза, а бабка заметила:
— Чего молчишь, поздоровайся с людьми… Иван Бородин замер, глядя куда-то в пол, а потом зажмурился, точно видеть нас было для него совершенно невозможным делом, после чего жалко пискнул и со всех ног бросился вон из Дома.
— Да ты чего? — крикнула ему вдогонку бабка и покачала головой:
— Вот уж правда говорят, ума нет… Вы на него не обижайтесь…
— Что вы…
— Пойду поищу мальчишку, — вздохнула Августа Поликарповна, и мы вместе с ней спустились с крыльца и тут увидели Василия, он как раз шел к дому соседки. — Вася, ты моего мальца не видел?
— К мельнице побежал, точно за ним черти гонятся. А что?
— Да ничего. Нашло на парня. То тихий, точно ангелочек, то вдруг пуганый какой-то. Придется осенью опять к врачу идти. Надо таблетки успокоительные.
— Это конечно, — кивнул Василий, косясь на нас; — Я чего зашел-то…
Нет ли у тебя взаймы бутылки?
— Найдем…
Повеселевший Василий начал подниматься на крыльцо, а Женька спросила:
— Вы Вову Татарина не видели?
— Сегодня? Видел раз пять. По деревне мотался, выпить искал. Я с сеном возился, вот теперь с устатку…
— А давно вы его видели?
— Да уж больше часа, как он. в пансионат пошел.
— Зачем?
— Говорю, искал, где бы выпить. Жена его — баба неплохая, зря говорить не стану, но уж очень скандальная и бабкам нашим строго наказала Татарину взаймы не давать и не наливать соответственно. После того как они со Степановной возле колодца крупно поговорили, никто и не дает, вот Вовка и мается.
— А в пансионате он у кого думал денег занять?
— Откуда ж мне знать? Может, у вас.
— Он ничего по этому поводу не говорил?
— Так я не спрашивал, смотрю, потрусил в ту сторону, понятное дело, худо человеку… — Василий кашлянул, должно быть тем самым намекая, что разговор затянулся и ему, между прочим, тоже худо, но я решила не обращать на это внимания.
— Василий, мы с Евгенией Петровной хотели бы попасть на остров. Вы не могли бы нас туда проводить?
— Раньше мог, а второе лето — нет. Водит на болоте.
— Кто водит?
— Кукуй, естественно. Не пройдешь. Участковый сунулся, еле жив остался.
Не нужен вам этот остров, делать там совершенно нечего.
— Как нечего? А Кукуй? — возмутилась Женька.
— Так вы его поймать хотите? — Василий хихикнул, покачал головой:
— Если б можно было, уж, верно, давно бы поймали. Вы, девки, на болото не лезьте, болото штука опасная, был человек и нет человека, а вы молодые, вам жить да жить.
— А вы на острове сами когда в последний раз были? — спросила я. Тут на крыльце появилась Августа Поликарповна и сказала:
— Идите в дом, чего на крыльце стоять? Василий повеселел и первым занял место у стола, выпил, мы все это время терпеливо ждали, закусил капустой и наконец ответил:
— Позапрошлой осенью с дачниками за ягодой ходил. Ну и на остров зашли.
Зимой делать там нечего, а с весны водить начало.
— Как это «начало»? — не выдержала я. — Ни с того ни с сего?
— А это уж вы у Кукуя спросите, — хмыкнул Василий, хитро поглядывая на нас.
— Но ведь много лет туда люди ходили, и ничего.
— Точно. А теперь водит. Я сам часа два плутал, не чаял выбраться, а непривычному человеку и вовсе не выйти. Слыхали, у нас здесь сразу четверо сгинули? Одна машина осталась. Здоровые мужики и как в воду… то есть в болото, конечно. А вы чего? Вас комар укусит и то беда. Нет, держитесь от острова подальше.
— Значит, вы нас к острову не поведете? — хмуро спросила я.
— Нет. И Вова не поведет. Никто из наших шагу туда не ступит. И не просите.
— Послушайте, но ведь Августа Поликарповна письмо в редакцию написала, чтобы мы приехали и разобрались, а вы нам помочь не хотите.
— Помочь мы всегда рады, а вот вести вас на верную погибель — это не помощь, а совсем наоборот. Вы про беды наши в газетке пропишите, чтоб мост восстановили, дорогу подлатали, да чтоб телевизор хоть одну программу путно показывал. И Кукуй на своем болоте затихнет и людей губить перестанет. Это я вам авторитетно говорю. Так что на болото не лезьте, а заставьте начальство местное шевелиться.
Поняв, что разговор окончен, мы простились и покинули дом Августы Поликарповны.
— Он что-то знает, — тревожно зашептала я.
— Дураку ясно. Только вот что? Уверена, на болоте чертовщиной не пахнет, там кое-что похуже.
— Что похуже? — нахмурилась я.
— Ну, не знаю, — пожала плечами Женька. — Но идти туда он боится вовсе не из-за Кукуя.
— Точно. И намекнул, если б не оторванность деревни от окружающего мира, этого безобразия здесь не было бы.
— Что ж там такое? — нервно кусая губы, бормотала Женька. — Как на этот остров пробраться, хоть бы одним глазком взглянуть…
— Надо поговорить с участковым, — решила я. — Он при исполнении, и ему всякую чушь про Кукуя говорить неприлично, а местность он должен знать. Вот и отправимся с ним.
— А может, здесь какая-то сатанинская секта? — выдвинула предположение подружка. — Окопались на острове и не хотят, чтоб об их тайнах кто-то знал?
— Нечего гадать, надо сходить и проверить. Завтра с утра поедем к участковому.
— Как? — поморщилась Женька. — Ты ж знаешь, у местных ни одной лодки.
Надо двигать пешком до Фрязина, а там автобусом до райцентра, потом опять автобусом до другого райцентра и уж только оттуда в Заручье. Хорошо, если к вечеру доберемся.
— Ну и что, назад можно на твоей машине.
— Я у Маринки спрашивала, от Фрязина проедешь только на джипе, а еще лучше на гусеничном тракторе.
— Мы можем попросить лодку у Марьи Павловны.
— Ты что, забыла, она перед ужином сказала, что лодка совсем никуда не годится, а новой взять негде. Еще жаловалась, что хлеб подмок, а починить лодку некому.
— Хорошо, — теряя терпение, кивнула я. — В конце концов, мы можем просто переплыть речку, сложив вещи в пакет, и…
— Я плохо плаваю, а здесь течение.
— Не болтай глупостей. Течение так себе, а плаваешь ты вполне прилично.
— Ну, ладно. Завтра видно будет.
Между тем мы достигли дома Ивана Ивановича и смогли лицезреть его самого, теперь он сидел за столом возле окна и пил чай. Мы устроились в кустах напротив, расположившись с возможными удобствами, предполагая, что ждать придется не один час. Вскоре стемнело, и деревня точно вымерла. Иван Иванович зажег керосиновую лампу и вновь устроился у окна с книгой в руках.
— Он нас засек, — заволновалась подружка.
— Почему ты так думаешь? — испугалась я.
— Неужто не ясно, он нам нарочно демонстрирует, вот он я, дома сижу и никуда не собираюсь. Уверена, ночью, когда ты в окно мельницы заглядывала, он тебя видел и теперь насторожился.
— Вот черт, — выругалась я, решив, что Женька, пожалуй, права.
Почитав с полчаса, Иван Иванович убрал очки в футляр, исчез в глубине комнаты, где-то минут через пять вновь появился, чтобы задуть лампу.
Деревня окончательно погрузилась во тьму, а мы с Женькой стали ждать, что. будет дальше. Время шло, а ничего не происходило. Тишина, лишь дерево над нами тихонько поскрипывает, а темень такая, что не приведи господи… Вдруг из-за туч выглянула луна, но от этого стало еще хуже, то есть жутко стало до невозможности. И тут с болота послышался вой, тягучий, долгий, а мы с Женькой вцепились друг в друга, больше всего на свете боясь, что заорем от страха и перепугаем всю округу.
— Как он на луну-то реагирует, — заметила Женька.
— Ага, — пискнула я в ответ, решив не уточнять, кто такой «он». Вскоре луна вновь исчезла, вой как по волшебству прекратился, а мы немного приободрились. Но не надолго. Сделалось прохладно, и хоть мы прихватили с собой свитера, но все равно начали жаться друг к другу, а Иван Иванович, точно издеваясь, не хотел покидать дом.
Высунувшись из кустов, Женька сообщила:
— Кажется, дождь собирается.
И в самом деле, поднялся ветер; и в воздухе чувствовалось нечто, указывающее на приближение дождя.
— Что ж делать-то? — вздохнула я. — Домой пойдем, так ничего и не узнав?
— Вряд ли этот гад под дождем куда-то отправится, — подумав, заметила Женька.
— Ничего подобного, дождь для него самое удобное время. Вот что, ты здесь сиди, а я сбегаю за куртками и зонтом. Или предпочитаешь сама сбегать, а я покараулю?
