После ужина новый постоялец ушел на речку, Лидия Артуровна осталась на веранде с Горемыкиным, который говорил без умолку, а Валера заканчивал пейзаж (думаю, жена писателя по этой причине и сидела здесь как приклеенная), «писатель» отправился «поработать». Валера через десять минут после этого вместе с мольбертом покинул веранду, где стало «мало света», и выбрал место, где света, по моему мнению, было еще меньше, зато отлично было видно окно комнаты писателя.
Сомнения меня оставили: Валера следит за Владиславом Петровичем, хотя пытается весьма неловко это скрыть. Лидия Артуровна, в свою очередь, изо всех сил соблазняет Валеру, даже не очень стараясь делать это тонко и незаметно.
Настоящий змеиный клубок, да и только. Да еще Валера явно охмуряет мою Женьку, поглядывая на нее со значением и прямо-таки засыпая комплиментами. Моя дуреха слушала и сияла, как тульский самовар. Само собой, я нервничала и не чаяла, как покинуть веранду.
— Нам пора, — устав придумывать подходящий предлог, заявила я.
— Должен заметить, Анфиса Львовна, вы очень деятельный человек, — смеясь, сказал Валера. — На месте вам не сидится.
— Между прочим, мы сюда работать приехали, — ответила я. — Нам надо встречаться с людьми, проникнуться их проблемами.
— Да, пойдем в самом деле, проникнемся, — покорно ответила Женька, и мы направились к калитке, постепенно ускоряясь.
Мы как раз достигли забора, когда Женька повела себя странно: ни с того ни с сего замерла навытяжку, укрывшись за кирпичным столбом, и зашептала:
— Иди, не обращай на меня внимания. Легко сказать, не обращай. Я сделала несколько шагов, пытаясь понять, чего это Женька ведет себя точно в белой горячке. Подружка через полминуты присоединилась ко мне, но вместо того, чтобы все объяснить, схватила меня за руку, увлекла в ближайшие кусты, хлопнулась там на зеленую травку и, стоя в странной, я бы даже сказала, неприличной позе, принялась что-то рассматривать, напряженно вытянув шею.
Я хотела задать вопрос, вполне естественный в данной ситуации: «А не спятила ли ты, дорогая?», но Женька зло отмахнулась, не поворачивая головы в мою сторону. Понять, что происходит, мне очень хотелось, поэтому я тоже опустилась на четвереньки и осторожно выглянула из кустов.
Вот тут и выяснилось, что не только у Женьки признаки белой горячки, те же симптомы демонстрировал наш знакомый — Коля, внук Валентины и сотрудник пансионата: в настоящий момент он затаился за столбом и выглядывал оттуда с самым идиотским видом.
С минуту ничего не происходило, затем Коля вышел из-за столба, посмотрел в направлении кустов, нахмурился, перевел взгляд на дорогу, а потом стал вертеть головой во все стороны, затем чертыхнулся и бросился к деревне.
Так как он пронесся буквально в двух метрах от нас, нам с подружкой пришлось залечь.
Выждав время, мы поднялись и отряхнулись, — Видела? — сурово насупив брови, спросила Женька. Я кивнула.
— Этот тип за нами следит.
— Вот-вот. Смотри, что делается. Его-то как привязать ко всей этой истории? Я имею в виду, где мы ему дорогу перешли, что его так разбирает?
Я призадумалась, в самом деле, с какой такой стати Коле следить за нами? Разумного объяснения не находилось. Однако сейчас мне не хотелось менять намеченные планы (я считала, что они у нас есть), чтобы гоняться за этим типом, поэтому я заявила:
— С ним потом разберемся, идем к мельнице.
И мы пошли.
При дневном свете сие сооружение выглядело совершенно безопасно. Просто старое здание. Правда, крылья впечатляли, Женька не удержалась и толкнула одно, со страшным скрипом крыло качнулось, но почти тут же замерло.
— Да-а, — протянула Женька, как видно, теряясь в догадках, что это мы ночью так перепугались. Я прошла к двери и убедилась, что она заперта на здоровенный замок. Само собой, ключ от него нам оставить никто не потрудился.
Женька на всякий случай подергала замок и убедилась, что держится он крепко. — Что скажешь? — спросила она.
— Скажу, что, если у людей есть тайны, разумнее всего держать их под замком.
— Это что, каламбур?
— Отвяжись, — попросила я и со вздохом добавила:
— Давай хоть в окно заглянем.
Женька, пожав плечами, с готовностью сцепила руки замком, и я смогла дотянуться до рамы. Окна были небольшими, оттого на мельнице царил полумрак.
Однако света было достаточно, чтобы убедиться: передо мной просто большое, пыльное помещение. Ни свечей, ни икон, вообще ничего такого, что бы хоть как-то намекало на наше ночное приключение.
— Пусто, — вздохнула я, спрыгивая на землю. — Будь у нас какая-нибудь железяка, могли бы высадить раму, она совсем сгнила, и залезть внутрь…
— Прежде чем залезть, надо решить, как вылезти обратно.
Мы переглянулись и дружно вздохнули: да, тайны сегодня не торопились приподнимать свои покровы.
— Пойдем на болото? — невесело спросила Женька.
— Пойдем, — кивнула я.
На болоте нам повезло больше. Выйдя к кустам, где я встретила Валеру, мы осмотрели вешки по соседству и даже прошли по ним метров десять, после чего по моей настоятельной просьбе вернулись. Вспомнив рассказ Валеры, я прошла еще немного и смогла убедиться, что с той стороны тоже болото. Женька, потеряв к происходящему всякий интерес, устроилась в густой траве и жевала с разнесчастным видом какой-то стебелек.
Перестав обращать на нее внимание, я с завидным упрямством продолжала рыскать по пятачку земли, пока не догадалась заглянуть в кусты. Первое, что я увидела, была тропинка. Она замысловато вилась в зарослях ивняка, и я, отважно вступив на нее, минут через пять оказалась на зеленой лужайке. Справа росли высокие деревья, значит, болота там нет, потому что мне доподлинно известно, что деревья на болоте не растут, а слева торчали вешки. Посмотрев в том направлении, я увидела Женьку, которая по-прежнему сидела в траве.
— Женя! — крикнула я, подружка оглянулась, а затем вскочила.
— Ты как прошла? — прокричала она, и я ответила:
— В кустах тропинка.
Женька скрылась с моих глаз, чтобы вскоре выйти навстречу.
— Это что ж такое? Не надо никаких вешек, есть отличная тропа. Слушай, а куда мы попали? Это что, остров, где Кукуй живет?
— Нет, — пришлось мне огорчить ее. — Остров, насколько мне известно, гораздо дальше, в направлении деревни Фрязино. — Я неопределенно махнула рукой, потому что сама точно не знала, где это Фрязино расположено.
— Жаль, — вздохнула Женька, оглядываясь.
— Валера находился возле кустов, — деловито принялась я рассуждать вслух, — и оттуда видел Зеленого охотника. Тот стоял примерно там, где сейчас стоим мы.
— Думаешь, у него здесь лежбище, то есть логово?
— Давай посмотрим, — пожала я плечами. На открытом участке осматривать было нечего, мы направились к деревьям и под высокой березой обнаружили шалаш, обычный шалаш, который сооружают деревенские мальчишки из подручного материала: колышек, веток и травы. Жилище делали с пониманием, получилось оно добротным и вполне уютным. Вход загораживал кусок мешковины. В шалаше не было ничего интересного, точнее, там вовсе ничего не было. Рядом след костра и два пенька, которые использовали как стол и стул.
— Здесь кто-то останавливался, — с умным видом заявила Женька.
— Разумеется. Таинственный незнакомец, которого Валера принял за Зеленого охотника. Рыболов или что-то в этом роде, то есть самый обычный человек, на лице у него была мазь от комаров или москитная сетка, а Валере со страха привиделось бог весть что, или он все нарочно выдумал.
— Зачем?
— А вот этого я не знаю. Зато мне доподлинно известно, что у граждан, в том числе и у Валеры, нездоровый интерес к болотам.
— И что теперь? — вздохнула Женька.
— Не худо бы нам навестить остров, глядишь, и разобрались бы на месте.
— Ценная идея. И как мы к острову пройдем? По вешкам? Я с тобой и в огонь, и в воду, и в болото, если хочешь, но должна напомнить: здесь и местные плутают, а кое-кто пропал без вести.
— Одним идти неразумно, — кивнула я, соглашаясь с Женькиными доводами.
— Нужен проводник.
— И кого ты видишь в роли проводника?
— Пока не знаю. Кого-нибудь из местных. Кстати, пора нам встретиться с участковым. Как считаешь?
— Допустим, я согласна. Сейчас встречаться пойдем?
— А чего ты вредничаешь? — обиделась я. Женька махнула рукой и отправилась обследовать заросли кустов прямо за шалашом.
Я пошла за ней. Высокие деревья вскоре сменили деревца поменьше, затем вовсе чахлые, и под ногами опять зачавкало. Пришлось возвращаться.
— Шалаш сделали недавно, — заметила я, потому что молчание тяготило.
— Ага, — кивнула Женька. — Ну что, возвращаемся? — И добавила с обидой:
— Ничего мы здесь не найдем.
Вообще-то я была с ней согласна.
По тропинке мы вскоре вышли к кустам, отчаянно воюя с комарами. Надо сказать, они здорово нас донимали, несмотря на то что мы с Женькой буквально с головы до ног вымазали себя средством, на тюбике которого было написано, что ни один комар к нам и близко не подлетит. К моменту нашего возвращения в пансионат руки у меня чесались от комариных укусов, да и лицу, как я подозревала, был нанесен кое-какой урон.
