еще совсем мальчишкой. Родители паренька были довольно видной и сильной парой, хоть и не предназначенными друг друга.
— Совсем мальчишкой? — удивилась я. — Ты не выглядишь настолько старым.
На мои слова Марк громко рассмеялся.
— Вики, ты же должна знать, что крылаты живут гораздо дольше людей. Мне сейчас двести восемьдесят девять лет, хоть я и выгляжу значительно моложе, — широко улыбнулся он. Мне показалось, челюсть отпала и валялась где-то на полу. Видя мое шокированное лицо, Марк рассмеялся еще громче. — Да-да, Вики, ты тоже еще долго будешь оставаться молодой и красивой. Впрочем, не об этом речь. Родители Альпина хотели для него все лучшее, в том числе, и наставника. Я как нельзя хорошо на тот момент подходил на данную роль, к тому же был хорошо знаком с его отцом, Нирвом. Я стал обучать парня всему, что сам знал на тот момент, а, надо сказать, знал я немало. Альпин всегда был смышленым малым и быстро все перенял. Вскоре родители наняли ему других учителей, более опытных и искушенных в вопросах образования. Однако мы с твоим королем остались в хороших отношениях и иногда встречались за пределами замка. Потом Альпин спутался с плохой компанией, а я не уследил за ним. Семье крайне не нравились его похождения, ведь там была не только выпивка, но и девушки. Они боялись, что их сын влюбится в какую-нибудь потаскуху и решит связать с ней жизнь. Или еще хуже, найдет среди них свою предназначенную. И надо сказать, их опасения были небеспочвенны: много красивых девушек крутилось около Альпина и ублажало его. Однако никем он не интересовался тогда всерьез. Ему было около сорока лет, по срокам крылатов этот возраст ни о чем, но мы растем и развиваемся лет до тридцати, затем наше взросление и старение значительно замедляется. Но я отдалился от рассказа. На тот момент парень забросил всякую учебу, его больше интересовала молодость, я был лишь якорем, который все еще удерживал его на поверхности приличий. Я уговаривал Альпина завязывать с его похождениями, потому что прекрасно понимал, ни к чему хорошему это не приведет. Но мои слова не могли привести его в чувство. Он перестал появляться дома, ежедневно бывал в новой кровати. Мать, Эмилия, не смогла пережить этот позор для семьи и умерла в страшных муках, а отец ушел вслед за женой спустя пару часов, больше не видя смысла в своем существовании. Несмотря на то, что, как я уже сказал, они не были предназначенными, их любовь была крайне сильна. Находясь на смертном одре, они винили меня в том, что я испортил их сына, и демонстративно от него отреклись. Это были не пустые слова. Я понимал, что моей вины в том, что произошло, не было, но со временем и сам начал верить в их обвинения.
Марк перевел дух и продолжил:
— Когда его родители умерли, я покинул их тела и пошел на поиски Альпина. Найти его было нетрудно: он оказался в таверне, которую я показал ему в нашу первую вылазку. В тот момент, пока его родители умирали, он трахал какую-то служанку, которую нашел незнамо, где, — Марк так сильно сжал челюсти, что я костями почувствовала скрип зубов. — Представляешь, я слышал их крики на первом этаже! Эта шлюха просила отодрать задницу пожестче! Тогда я был вне себя от ярости! Ничего на своем пути не разбирая, я залетел в эту комнату и за волосы стащил его с девки. Я бил его, пока в глазах у меня не потемнело от ненависти, а на нем не осталось ни пятнышка живого места. Девка же оказалась более смышленной, она быстро свалила, иначе я бы убил ее прямо там. После этого долго не мог прийти в себя, а Альпин исцелялся, валяясь на полу. Повезло ему, паршивцу. Когда я очнулся, парня уже и след простыл. Только потом я узнал, что Альпина приютила семья твоего отца, Тогруура. Безродная, простая семья черных крылатов была для него идеальным вариантом, ведь среди светского окружения его дурная слава была доподлинно известна каждому. Альпин находился рядом с Тогрууром с самого его рождения, поэтому был вынужден измениться, чтобы не подавать дурной пример. Он остепенился. Я долгое время о нем ничего не слышал, но потом по Неваде пронеслась молва, мол, какой-то белый крылат стал королем Наравы. Я понял, что это мой бывший воспитанник, поскольку я всегда замечал у него подобную склонность к эпатажу. Я прибыл сюда и увидел… Альпина, тогда же понял, что не ошибся в своём ученике. Собственно, после этого между нами произошел серьезный разговор по душам, я объяснил ему, что вынужден был тогда так поступить, почему это вообще произошло, затем так и остался подле него. Остальную историю в общих чертах ты уже знаешь, Вики.
Я кивнула. Дальше историю Альпин мне рассказывал.
— Так я и остался здесь, — повторил Марк, глядя в сторону. — Что ж, я никогда и не утверждал, что мог считаться хорошим. Но я всегда старался загладить вину перед его родителями. Всеми своими поступками. Видят они с того света, что я подался вслед за ним только из-за чувства вины.
— Но ведь ты ни в чем не виноват… — едва слышно прошептала я, борясь с желанием подойти к нему и обнять. Но не знала, как он отреагирует на это. Благо, мои душевные терзания продлились недолго, поскольку буквально не успела пройти минута, как Марк покачал головой, отгоняя вновь нахлынувшие неприятные воспоминания и возвращая себе веселый вид.
— Что-то я расчувствовался сегодня. Вытащила ты из меня все-таки эти воспоминания, — улыбнулся он и оглядел зал.
— Если бы ты не хотел, не стал делиться, — парировала я. — Но все равно извини, что так получилось.
Пока Марк изливал мне душу, тренировка ни на секунду не прекращалась. И вот, когда разговор закончился, я с удивлением осознала, что чучел в тренировочном зале больше не осталось. Лишь солома кучками лежала по углам помещения, а редкие травинки все еще витали в воздухе, пытаясь дотянуться до солнечных лучей, просачивающихся сквозь стеклянный купол. Я подняла голову и посмотрела на панорамный потолок: солнце давно перевалило за полдень, однако редкие тучки, налетевшие невесть откуда, уже не давали лучам пробиться до земли. Я вздохнула, убрала ножи в перевязь и тряхнула руками, расслабляя мышцы. Мои тренировки начались с самого утра, и теперь хотелось одного: лечь и спать минимум сутки.
— Марк, если ты не против, я пойду отдыхать. Сегодняшнее утро слишком меня вымотало, — скомкано пробормотала я,
