и герром Штекертом. О, и с Аннали́ – моей самой близкой подругой в этом туре. Она милая. Я ей все о тебе рассказала. Ну, кроме того, что ты слепой. Забавно, но мне даже в голову не пришло упомянуть об этом. Наверное, потому, что твоя слепота не имеет значения для меня.
– И для меня тоже, – проговорил я. – Уже нет.
– Правда? – ахнула Шарлотта. Она встала коленями на кровать, скрипнувшую под ее весом, и обвила руками меня за шею. Я вдохнул аромат ее кожи. – О, Ной… Это лучшие слова из всех, что я слышала.
Боже, ну что за женщина! Я прижался губами к ложбинке между ее грудями и запечатлел поцелуй над сердцем. Оно забилось чаще от моего прикосновения, и этот звук стал самой сладостной музыкой на свете.
– Есть одна проблема, – сказала Шарлотта, обвивая руками мою талию. – Сейчас девять утра, а я в черном вечернем бархатном платье. Могу представить, какими взглядами меня будут провожать.
– Эй, мы с тобой в одной лодке. Сколько пуговиц ты оторвала от моего жилета?
– Одну или две, – отозвалась Шарлотта.
Я недоверчиво выгнул бровь.
– Ну или все, – хихикнула она. – Так что нам делать?
– Давай вернемся в мой отель… – Я склонил голову набок. – Или мы уже в нем? Где мы вообще находимся?
Шарлотта снова рассмеялась и погладила меня по щеке.
– О, Ной, у тебя такой счастливый голос. Но усталый. Ты явно вымотался, милый.
– Все хорошо, детка. Правда. – Я взял ее за руку. – Я давно не чувствовал себя так хорошо. Ведь ты рядом.
– Обещаешь рассказать мне, что случилось в поездке?
Я поцеловал ей руки.
– Обещаю. Но сейчас мне нужно принять душ. Точнее, я бы хотел принять душ с тобой. В своем гостиничном номере.
Она рассмеялась.
– Ненасытный. Но это не решает проблемы с одеждой. Вы порвали в клочья мои трусики, мистер.
– В свою защиту скажу, что стринги – это не трусы, а орудие пыток, сводящее мужчин с ума. Действует безотказно.
– Мне нравится их действие, – промурлыкала она и прикоснулась к моим губам. – У себя в отеле ты найдешь для меня какую-нибудь одежду?
– Не беспокойся, я обо всем позабочусь, детка.
Шарлотта положила голову мне на грудь.
– М-м-м. Мне нравится, как это звучит.
Вскоре мы спустились в оживленный вестибюль отеля. Чтобы выписаться из номера, нам пришлось отстоять немаленькую очередь, красуясь перед гостями в вечерних нарядах. Хотя меня, честно говоря, не волновало, кто и что о нас подумает. Раньше я и сам постоянно тревожился о том, что на меня смотрят, обсуждают, насмехаются, жалеют, но за время одинокого путешествия по Европе избавился от паранойи. Да, Шарлотта была расстроена, однако я с гордостью нес свидетельства наших ночных развлечений. В конце концов, я провел ночь со своей любимой женщиной, доводя ее до пика наслаждения и заставляя кричать снова и снова. И уж точно не собирался стыдиться этого или сожалеть.
Шарлотта вернула карточку-ключ, и администратор с минуту стучал по клавишам компьютера. Потом тихо зажужжал принтер.
– Вот. – Шарлотта дала мне ручку и направила руку, указывая, где нужно подписать квитанцию об оплате кредитной картой.
А ведь точно так же я буду подписывать наше свидетельство о браке. Шарлотта положит руку поверх моей и покажет, где расписаться. Эта мысль мелькнула где-то на краю сознания – вспыхнула, как сигнальная ракета. Желание всегда находиться рядом с этой женщиной многократно возросло. Вряд ли можно любить сильнее, чем я любил Шарлотту.
Поймав такси, мы добрались до моего отеля. Он явно был ненамного современнее того, в котором мы провели нашу первую ночь, но больше и роскошнее. Я смог оценить разницу по восторженным охам Шарлотты.
– Путешествуешь с размахом, – рассмеялась она, обнимая меня за шею. – А душ такой же отличный, как и номер?
Я расстегнул молнию на ее платье.
– Давай проверим.
Мы забрались под горячий душ и вдоволь порезвились со скользким мылом. Я опустился на колени перед Шарлоттой, решив выяснить, как громко заставлю ее кричать. Когда мы наконец-то выбрались из облака пара, я натянул джинсы и рубашку с длинными рукавами. Шарлотта, завернувшись в простыню, устроилась на кровати.
– Ты уверен, что сможешь это сделать? – спросила она. – Ну, я не сомневаюсь, что ты справишься, но…
– Не волнуйся, – заверил ее, надевая солнцезащитные очки. – Платье скоро будет.
– И не забудь про нижнее белье.
– Конечно-конечно, – отозвался я и повернулся, чтобы взять белую трость.
– Не хочешь узнать у меня размер? – застенчиво спросила Шарлотта.
– Как будто я не знаю, – фыркнул я.
– Черт возьми, а ты горяч.
– Никуда не уходи, – велел я ей, вешая сумку на плечо. – Буду представлять, что ты ждешь меня обнаженной в постели.
– Пещерный человек, – поддразнила Шарлотта. Когда я поцеловал ее на прощание, она прикусила мою губу, а затем скользнула языком в рот. – Возвращайся скорее, – выдохнула она.
Будто меня требовалось поощрять.
Консьерж дал мне адрес бутика в нескольких минутах ходьбы от отеля. Я надиктовал его в навигатор, вставил в ухо наушник и пошел в заданном направлении. На небе парило солнце, но прохладный ветерок смягчал духоту.
Я без труда отыскал бутик, поскольку магазины женской одежды имели особый аромат. А этот к тому же пах дороговизной.
Я улыбнулся. Отлично.
– Kann ich Dir helfen? – спросила продавец на немецком, а потом быстро поправила себя: – Вы американец? Могу я чем-то помочь?
– Да, спасибо, – ответил я. – У вас есть женские платья?
Обратиться за помощью к постороннему человеку оказалось на удивление просто, и я лишь смущенно подумал о том, что моя жизнь стала бы гораздо легче, отпусти я свои страхи раньше. Впрочем, мы все учимся на собственном опыте, и чужие советы вряд ли помогут делу. После реабилитационного центра я знал, что смогу со всем справиться, а проехав по Европе, твердо в этом убедился.
Консультант подвела меня к стойке, где висело несколько платьев, и спокойно, с профессиональной вежливостью, описала их покрой и цвет. Одно из них было сшито из роскошной шелковистой ткани, скользящей сквозь пальцы, как растопленное масло.
– Может, это? Ей нужно что-то красивое, но не слишком изысканное.
– Оно идеально подойдет для прогулки по Зальцбургу или ужина в приятной компании, – подсказала женщина.
– Да, именно то, что нужно.
– Оно длиной до щиколоток, с изящным узором из желтых и бледно-фиолетовых цветов.
– Я беру его.
– Но… может, сперва назвать вам цену, сэр?
Я улыбнулся и
