ни одного корабля.
28 мая во Фленсбурге, неподалеку от границы Германии с Данией, два британских офицера арестовали Уильяма Джойса, радиоведущего, прозванного Лордом Хо-Хо. При нем был обнаружен не только немецкий гражданский документ на имя Вильгельма Гансена, но и немецкий военный паспорт на его настоящее имя. Его поместили под арест и отправили в Британию. Через три дня в Каринтии, под Вейсензе, британские патрульные арестовали человека, в котором они опознали создателя лагерей смерти Одило Глобочника; через несколько минут после ареста он покончил с собой, раскусив капсулу с цианидом.
31 мая в Пентагоне встретились те, кто решал, когда и где на Японию будет сброшена ядерная бомба — и будет ли сброшена вообще. Как указано в официальном протоколе этого заседания, Роберт Оппенгеймер, говоря от лица ученых, заявил, «что визуальный эффект от взрыва ядерной бомбы будет грандиозным. Взрыв будет сопровождаться ярчайшим свечением, которое поднимется на высоту от 10 000 до 20 000 футов. Нейтронный эффект взрыва будет представлять опасность для жизни в радиусе как минимум двух третей мили». В тот день шло долгое обсуждение, какие цели выбрать и какое потенциальное воздействие произведет на них бомбардировка. Когда заседание подошло к концу, военный министр Генри Стимсон одобрил выводы, как указывается в протоколе, согласно которым было достигнуто общее согласие: «Мы не можем дать японцам никакого предупреждения; мы не можем сосредоточиваться на гражданских районах; но нам нужно попытаться произвести глубокое психологическое впечатление на столь большое число жителей, сколь возможно». Стимсон согласился с предложением доктора Конанта, что «наиболее подходящей целью был бы военный завод стратегического значения со множеством сотрудников, плотно окруженный домами рабочих».
В тот же день Джеймс Бирнс, госсекретарь США, принес это заключение на подпись президенту Трумэну. Бирнс вспоминал о состоявшемся разговоре: «Мистер Трумэн сказал мне, что он глубоко размышлял над этой проблемой в течение многих дней после того, как ему доложили об исследованиях, проводимых комитетом, и об альтернативных планах, находившихся на рассмотрении, и был вынужден признать, что альтернативы придется отвергнуть и что он согласен с теми рекомендациями комитета, о которых я ему докладывал».
Альтернативный план — вторжение на остров Кюсю в ноябре и на значительно более крупный остров Хонсю следующей весной — был признан сопряженным с таким количеством людских потерь в войсках вторжения, что применение ядерной бомбы стало более предпочтительным замыслом. Если это приведет к капитуляции Японии до вторжения в ноябре — таков был ход рассуждений, — то в этом случае удастся сохранить жизни не менее миллиона американцев, а война закончится на целый год раньше.
Тем временем за три первых дня июня упорное сопротивление японцев как на Лусоне, так и на Окинаве было сломлено. На Окинаве резкое сокращение пайков для японских солдат вызвало среди них до тех пор невиданное значительное недовольство. 3 июня американские морские пехотинцы захватили остров Ихеядзима к северу от Окинавы; затем 4 июня они высадились на самой Окинаве на полуострове Ороку, где гарнизон японской военно-морской базы оборонял аэродром Наха. В течение десяти дней они сражались с применением огнеметов, огнеметных танков и взрывчатки против фанатичной и упорной обороны японцев — те предпочитали сотнями умирать в огне, но не сдавать ни одной пещеры. За десять дней боев американцы убили 4000 японцев, потеряв при этом 1608 своих солдат. Когда в конце концов американцы проникли в ту пещеру, где находилась ставка японцев, которая одновременно служила и госпиталем, то обнаружили, что двести раненых солдат и сотрудники штаба покончили с собой, в том числе командующий военно-морской базой адмирал Минору Ота.
5 июня на берега Окинавы налетел тайфун, в результате многие американские корабли оказались повреждены, в том числе четыре линкора и восемь авианосцев. В дополнение к этому урону линкор «Миссури» и тяжелый крейсер «Луисвилл» получили серьезные повреждения от нападения японских самолетов-самоубийц. Однако с каждой последующей самоубийственной атакой способность Японии придерживаться такой стратегии уменьшалась.
На правительственной конференции в Токио, проходившей 8 июня в присутствии императора Хирохито, кабинет министров Японии принял решение «вести войну до самого конца». На Окинаве американцы продвинулись еще дальше к южной оконечности острова, дойдя до японских укреплений на холме Юдза и хребте Куниси; однако они в очередной раз натолкнулись на ожесточенную оборону, чей потенциал к отражению атаки оставался значительным. Несмотря на массированные артиллерийские удары со стороны американцев, японцы снова зарылись глубоко в толщу холма; бомбардировка напалмом была фактически единственным средством, чтобы выбить их с занимаемых позиций или скорее уничтожить их. Тем не менее решимость японцев оказать сопротивление приводила к огромным потерям среди морских пехотинцев. В среднем американский стрелок мог рассчитывать на то, что он проведет в боях только около трех недель, прежде чем будет убит или тяжело ранен. Во многих ротах, сражавшихся на передней линии фронта, были ранены все солдаты, а пришедшие им на замену бойцы тоже, в свою очередь, получали ранения. Некоторые солдаты, пришедшие на замену, погибали, не успев сделать ни единого выстрела.
Падение Окинавы, 30 апреля — 21 июня 1945 г.
10 июня возобновилось наступление на оборонительные порядки японцев на южной оконечности Окинавы. Морской пехотинец Чарльз Леонард позднее описал типичный случай, произошедший в боях за высоту 69, которая была последним крупным узлом обороны японцев перед хребтом Куниси. «У меня оставалась только одна граната, — писал он, — и она была начинена белым фосфором. Я бросил ее и отступил назад. Из неглубокой пещеры вырвалось огромное облако дыма вместе с пылающим фосфором. Его кусочек попал мне на руку, моментально прожег хлопковую ткань и начал зарываться в кожу. Я снял с винтовки штык и принялся отскребать фосфор. От запаха горелого мяса меня затошнило».
Леонард продолжал: «Я был настолько поглощен этим делом, что не заметил, как из входа в пещеру выскользнул японский солдат. Он увидел меня и ринулся вперед с винтовкой наперевес, направив штык мне в живот. Я бросил свой штык и схватился за винтовку. Я спустил курок четыре раза, прежде чем он меня ударил. К тому моменту он был уже мертв, однако штык попал в лямку моего ранца, перекинутую через правое плечо. Он соскользнул с толстой лямки и пришелся вскользь мне по груди. Поскольку от пуль у японца остановилось дыхание, он уже не давил на штык, поэтому тот не вошел в мое тело — только слегка поцарапал. Японец потерял равновесие и рухнул передо мной. Я выстрелил в него
