его. Все радуются за нее, дарят подарки, но она совсем не выглядит счастливой. Ей бы надо брать пример с тебя. Ты так и расцветаешь всякий раз, когда слышишь слово «свадьба».
– Каждый человек по-своему относится к этому событию, – заметила Фрали.
– Возможно, это связано с тем, что она очень любила Ридага, – предположила Диги. – Она горюет так же, как Неззи. Если бы он был мамутои, то Брачный ритуал был бы, вероятно, отложен.
– Мне тоже очень жаль Ридага, я скучаю по нему… Все вспоминаю, как он хорошо нянчился с Харталом, – сказала Трони. – Конечно, нам его всем жаль, и меня утешает только то, что теперь эта ужасная болезнь не мучает его. Но я думаю, Эйлу тревожит еще что-то.
Она не стала добавлять, что вообще не понимает, почему Эйла дала Обещание Ранеку. Не стоило сейчас обсуждать этот щекотливый вопрос. Однако при всех стараниях Ранека завоевать любовь Эйлы она по-прежнему любит Джондалара. Диги была почти уверена в этом, хотя в последнее время Эйла, похоже, старается не обращать на него внимания. Оглянувшись, Диги заметила, что этот высокий зеландонии вышел из палатки и направился к центру летнего лагеря.
* * *
Погруженный в печальные размышления Джондалар рассеянно отвечал на приветствия проходивших мимо него друзей и знакомых. Действительно ли Эйла избегает его? Или это ему только кажется? Конечно, он сам долгое время старался как можно реже общаться с ней, но ему все-таки не верилось, что она специально избегает его теперь, когда ему так хочется поговорить с ней наедине. Джондалар всегда надеялся, что, как только он сам перестанет избегать ее, их отношения сразу же наладятся. Возможно, ее чувства к нему немного изменились, но она всегда охотно шла ему навстречу. А теперь она выглядит такой отчужденной. И выяснить, какие чувства испытывает она к нему на самом деле, можно, лишь прямо спросив ее об этом. Однако Джондалар никак не мог выбрать подходящее время и место для такого разговора.
Навстречу ему шла Лэти. Он остановился, с улыбкой глядя на нее. Она медленно прогуливалась по лагерю с независимым видом, уверенно улыбаясь людям, которые приветливо кивали ей. Джондалар с удовлетворением отметил, как она преобразилась. Его всегда восхищали перемены, происходящие с девушками после ритуала Первой Радости. Лэти уже нельзя было назвать ребенком или робкой девушкой, скрывающей свое смущение за показной смешливостью. Конечно, она была еще совсем юной, но уже приобрела уверенность настоящей женщины.
– Привет, Джондалар, – улыбнувшись, сказала она.
– Привет, Лэти. Ты прекрасно выглядишь.
Глядя на ее улыбающееся лицо, он подумал, что она стала очаровательной молодой женщиной.
Подавив вздох и блеснув глазами, она невольно откликнулась на его неосознанное поощрение:
– Спасибо. Знаешь, как скучно было торчать все время на Девичьей стоянке? У меня впервые появилась возможность выйти без сопровождающих… или прогуляться с тем, кого я сама выберу. – Подняв на него глаза, она чуть подалась ему навстречу. – А куда ты направляешься?
– Я разыскиваю Эйлу. Ты не видела ее?
Лэти вздохнула и по-дружески улыбнулась ему:
– Видела недавно, она играла с малышом Треси. Мамут тоже разыскивал ее.
* * *
– Не надо обвинять всех, Эйла, – сказал Мамут. Стоял теплый солнечный день, и они сидели в тени возле густого ольхового кустарника. – Несколько человек были несогласны. Мне не удалось убедить их.
– Я не обвиняю тебя, Мамут. Я вообще не уверена, стоит ли в данном случае обвинять кого-то. Но неужели они настолько слепы? Мне непонятно, что заставляет людей так сильно ненавидеть клан?
– Может быть, причина в том, что они слишком хорошо видят сходство между ними и нами и поэтому неосознанно стремятся подчеркнуть различия. – Он помолчал немного и продолжил: – Ты не забыла, Эйла, что тебе сегодня надо обязательно зайти в Мамонтовый очаг? Иначе ты не сможешь принять участие в Брачном ритуале. Только ты еще не сообщила о своем решении.
– Да, наверное, мне следует зайти к ним, – сказала Эйла.
– Своей нерешительностью ты подаешь надежду Винкавеку. Сегодня он снова спрашивал меня, не думаю ли я, что ты примешь его предложение. Он сказал, что если дело только в том, что ты не хочешь нарушать Обещание, то он готов переговорить с Ранеком и предложить ему устроить тройной союз. Его предложение может значительно повысить твой Брачный выкуп, и в итоге все вы приобретете очень высокий статус. Что ты думаешь по этому поводу, Эйла? Если ты согласишься, то сможешь основать общий очаг с Винкавеком и Ранеком.
– Винкавек что-то говорил об этом, когда мы были на охоте. Но для начала мне надо поговорить с Ранеком и выяснить, как он относится к такой идее, – сказала Эйла.
Мамут понимал, что ее совсем не вдохновляет ни один из этих вариантов. Конечно, сейчас она еще слишком переживает из-за Ридага, и ей трудно думать о веселых свадебных торжествах, однако, учитывая все завидные предложения, вряд ли стоит советовать ей отложить выбор до будущего года. Он заметил, что Эйла вдруг совершенно потеряла интерес к их разговору, и оглянулся посмотреть, что отвлекло ее внимание. К ним подходил Джондалар. Она явно забеспокоилась, намереваясь сбежать, но ей было неловко так резко обрывать разговор с Мамутом.
– Вот вы где спрятались. Я искал тебя, Эйла. Мне бы хотелось поговорить с тобой.
– Сейчас я занята, у нас с Мамутом серьезный разговор, – сказала она.
– Полагаю, мы уже закончили, так что, если хочешь, можешь поговорить с Джондаларом, – предложил Мамут.
Эйла опустила голову, потом посмотрела на шамана, избегая встревоженного взгляда Джондалара, и тихо сказала:
– Мамут, мне кажется, нам нечего сказать друг другу.
Лицо Джондалара сначала побледнело, а затем вспыхнуло, словно его ударили. Значит, она действительно избегает его! Она даже не захотела поговорить с ним.
– Ну что ж… ну… Я… Извините, что побеспокоил вас, – сказал он, отступив в сторону. Затем он развернулся и стремительно пошел прочь, желая провалиться сквозь землю.
Мамут, прищурившись, наблюдал за Эйлой. Она смотрела вслед Джондалару, и взгляд ее был полон не меньшего смятения, чем у него. Старик покачал головой, но не стал обсуждать ее поведение, и они молча направились к Рогожной стоянке.
Когда они ступили на свою территорию, Эйла заметила, что им навстречу идут Неззи и Тули. Неззи тяжело переживала смерть Ридага. Только вчера она принесла Эйле пакет с его целебными травами, и они вместе поплакали, вспоминая мальчика. Неззи не хотелось хранить этот пакет, вызывающий печальные воспоминания, но и выбросить его казалось неразумным. Это заставило Эйлу осознать, что теперь, когда Ридаг умер, ей уже не надо
