который атаковал нас днем и ночью. Я расшифровал телеграмму, которую нашел в бумажнике комиссара. Из нее мы узнали, что противник превосходил нас по численности в четыре раза и был лучше вооруженным, чем наша группа, состоящая всего из восьмидесяти человек, измученных, с небольшим количеством провизии, транспортирующих своих убитых и раненых. Однако у нас хватило смелости встретиться с врагом лицом к лицу и отбросить его, прежде чем мы вынуждены были отступить.
Будучи единственным представителем Франции среди англичан, сербов, русских, поляков, канадцев и австрийцев, я сделал все возможное, чтобы мой командир и мои товарищи по оружию во время этой экспедиции унесли с собой память о достойном поведении французского офицера. В результате 25 сентября 1918 года британское правительство наградило меня Военным крестом с благодарностью британской армии. Я тем более горжусь этой благодарностью, что она была сопровождена признанием со стороны русских.
Я даже был представлен к офицерскому Георгиевскому кресту, высшему знаку отличия русской армии, однако он не мог быть мне пожалован из-за отсутствия в то время в Архангельске Думы, которая ведала награждением этим орденом. Однако позже я все же получил Крест Святого Владимира четвертой степени, с мечами и лентами, и упоминание в донесениях по всей Русской армии Севера, это случилось 27 марта 1919 года. Кроме меня, этим крестом был награжден еще один член нашей экспедиции, правда посмертно, им был капитан Гарстин из 10-го гусарского полка британской армии. Этот незаурядный и бесстрашный полководец, прибывший пешком из Петрограда в Кемь, руководил несколькими операциями при взятии Онеги и экспедицией на Обозерскую, постоянно при этом был на передовой, в том числе во время последней решающей битвы. Он пал на поле боя 15 августа 1918 года.
Глава 6
Кто ты, заключенный?
Эрнест
Август 1918
Архангельск, порт Заполярья… Архангельск, где, как и в Мурманске, другом соседнем порту, до сих пор хранится значительное количество военной техники (16 000 тонн техники было доставлено в Россию во время войны, в 1916 году). Интервенция союзников в Архангельске в начале августа 1918 года была направлена на то, чтобы помешать немцам получить доступ к этим военным ресурсам. Более того, после подписания Брест-Литовского мирного договора между Германией и Россией немецкие войска сосредоточились на западе и оказывают там очень сильное давление. Поэтому французам и англичанам необходимо вновь открыть фронт на востоке против центральных держав, чтобы разгрузить Западный фронт. Эта операция должна также позволить свергнуть местную большевистскую власть.
Архангельск, расположенный в устье Двины, является столицей Северной России. До революции там проживало 50 000 человек. Нелегкая жизнь ожидает только что высадившихся иностранных солдат: правда, в августе погода еще относительно мягкая, а солнце садится ненадолго, даруя свет и немного тепла почти весь день, в то время как полгода порт окружен льдом, а зимой царит ночь, и температура в это время может достигать минус 40°C. В Архангельске англичане, канадцы, американцы, сербы, итальянцы, поляки, белые русские и французы высаживаются, чтобы вместе сражаться против большевиков. Бои будут следовать один за другим, непрерывно, в течение следующих месяцев, вдоль Двины и ее притоков, села будут переходить из одних рук в другие, а некоторые особенно несчастливые просто будут снесены с лица земли.
То, что должно было стать преимуществом нашего экспедиционного корпуса, а именно национальное разнообразие, к сожалению, окажется одной из причин неудачи. Различные группы противостоят друг другу: британцы с генералами Пулом и Айронсайдом не согласны с русским главой правительства Севера Чайковским, а также с полковником Стюартом, который командует американцами. К тому же зима выпадет настолько тяжелой для наших войск, и мы столкнемся с такими проблемами со снабжением продовольствием и медикаментами, что части англичан и французов вскоре просто поднимут бунт.
Но на данный момент, 2 августа, пока продолжалась наша операция у Онеги, большой многонациональный отряд под командованием генерала Пула высадился с двух крейсеров в Архангельске, где население оказало ему восторженный прием. Этот экспедиционный корпус намерен оставаться в городе до тех пор, пока белые русские не возобновят наступление на Москву, а армии на юге и востоке сойдутся к этой конечной цели. Таким образом, сейчас необходимо создать небольшое ядро хорошо структурированных технических сил, реорганизовать и восстановить демократический режим с автономным управлением, судом, денационализированной промышленностью, сетью кооперативных организаций и церковью, которая также будет восстановлена в своих правах. Большевики явно выступали против этой реорганизации. Поэтому для достижения нашей цели необходимы действия службы контрразведки.
Разведывательная служба располагается в центре города, на проспекте Троцкого, одной из главных осей Архангельска. Я нахожу жилье недалеко, в пяти минутах ходьбы, и в хорошую погоду хожу пешком вверх по мощеной улице, а когда погода слишком плохая, есть возможность сесть на трамвай. Ко мне приставили ординарца-француза, и на меня возложили обязанности начальника отдела заключенных. В контексте гражданской войны действительно необходимо адекватно обращаться с заключенными и выявлять их мотивы и политические взгляды. Они действительно большевики или нет? Нередко мужчинам (или, что еще хуже, их семьям) могли угрожать, если они не зачислялись в Красную армию. Другие, наоборот, взяли на себя обязательство по собственной инициативе и по убеждению. Как их отличить, когда, обманом или просто для того, чтобы выжить, все они против воли, под давлением красных, оказались призваны на военную службу? Нужно составить подробное досье на каждого из них, и я очень серьезно отношусь к этой обязанности, поскольку на карту поставлена жизнь всех этих людей. Все, что я могу понять, прочувствовать, ухватить про каждого человека, дает возможность вести дело, по которому, конечно вместе с другими документами, их будут судить, а затем отпускать на волю или приводить в действие приговоры.
Когда я вижу заключенного, я сохраняю серьезное выражение лица. Мой взгляд устремлен на него, все мои чувства настороже, как у животного на охоте. Я наблюдаю. Я слушаю. Его сердце, взгляд, даже его запах порой говорят мне гораздо больше, нежели просто слова. Поэтому я часто езжу с острова Мудьюг и из архангельской тюрьмы, где содержатся и допрашиваются заключенные, в различные учреждения северного правительства, в частности в суд присяжных, обеспечивая таким образом постоянное делопроизводство.
Именно тогда мне приходит в голову идея сформировать русский батальон из военнопленных. Для них это был бы реальный, объективный шанс доказать свою преданность нам, вместо того, чтобы просто сидеть в тюрьме. При этом мы не будем никого обязывать присоединяться к нему. Многие действительно воспользуются этой возможностью. И в течение всего времени моего эффективного командования, вплоть до апреля 1919 года, этот батальон будет верно сражаться, оказывая нам
