– А с кем бы вы торговали на базаре? Разве мы отнимаем что-то у вас, не заплатив.
– Мы платим подати.
– Все платят. И русские тоже…
Старик качает головой
– Было время, когда мы ничего и никому не платили. Нашим было то, что мы взяли, и над нами не было никого кроме Аллаха. Тебе не понять меня, русский, как псу не понять волка. Пусть ты даже верный и сильный пёс и честно служишь своему хозяину. Но ты все же пес. А мы – волки. В нас течет частица волчьей крови от прародителя нашего народа Нахчоо.[47]
– Много ли добра было в те времена? Сколько крови пролилось? Когда не было нас – вы воевали друг с другом
– Это наше дело. Мужчина не может сносить обиду.
– А зачем ваш внук связался с англичанами? – вдруг спрашивает отец – быть может, он думает, что англичане дадут ему сытную миску с похлебкой? Или служба на англичан менее собачья?
Они уже едут по горам. Каменные утесы – мрачно нависают над дорогой. Замерев на заднем сидении, стараясь даже не дышать, Владимир вслушивается в серьезный разговор взрослых. Подслушивать взрослых нехорошо – но, в конце концов, отец сам затеял этот разговор при нем. Он слушает жадно, стараясь ничего не упустить. Как отец обращается к врагу, как он ведет беседу, как он убеждает врага в собственной правоте. Молодой русский дворянин и будущий военный даже не сомневается в том, что отец поступает правильно, именно так как надо поступать. Они должны быть сильнее местных – но не для того, чтобы победить в бою, а для того, чтобы вызвать уважение и победить без боя. На Кавказе – никогда не нападут на того, кто заведомо сильнее. И уж точно не нападут на того, кто заведомо ПРАВЕЕ. Правда здесь очень ценится – только своя. Во многом непонятна русским правда. Но ее надо понимать, как понимает отец, полковник русской армии и потомственный дворянин. Когда-нибудь – и он станет полковником русской армии. И вот так же, обстоятельно и уважительно будет вести разговор с новыми врагами империи, которые обязательно будут – не может их не быть. И он так же будет вести разговор, от имени всей Империи, осознавая свою полную ответственность и стараясь одержать победу, не проливая ни капли солдатской крови.
Он дворянин. И сын русского офицера. У него нет другого пути кроме этого. К сожалению – наверное, и у Зайнуллы нет другого пути…
Чеченец долго молчит. Рыча мотором, машина пробирается через теснину где можно видеть еще укрепления, точнее – остатки укреплений, построенные Шамилем. Русские не могли так долго покорить Кавказ, в том числе и потому, что укрепления эти и общий план обороны – готовили явно не восставшие горцы, тут чувствовалась рука военных профессионалов, офицеров кадровой армии, саперов.
– Я не хотел тебе говорить это, русский… – сказал он – но, наверное, все же скажу. Ибо лгать хуже, чем убивать. Бывает так, что маленький народ попадает в рабство к большому народу, но не терпит этого и хочет освободиться. Но самое главное при этом – не просто освободиться, но остаться самими собой. Ради того, чтобы стать свободными – иногда приходится идти на то, на что ты никогда бы не пошел по своей воле. На сговор с врагом. На клятвопреступление. На предательство. На собачью службу. Но каждый – должен принять этот грех ради будущего своего народа, даже зная, что его потомки назовут его негодяем и проклянут. Такова цена за то, чтобы вновь обрести свободу. Когда мы станем свободными, русский – мой правнук проклянет моего внука за то, что он пошел в услужение англизам, и стал псом, нацепив на себя ошейник. А мой праправнук, наверное, проклянет их обоих за то, что они сделали. Но все это – будет тогда, когда народ станет свободным. Кто то должен на себя взять грех и принять поношения своего народа, народа, освободившегося его же руками. Такова цена свободы, русский. Такова ее цена…
Они снова едут. И снова молчат. Потом отец говорит.
– Разница между нами и англизами в том, что мы не требуем служить себе. Мы требуем прекратить набеги и бандитизм. Я требую прекратить набеги и бандитизм. У англизов мало земли – им нужна земля. Поэтому они делают то, что они делают – ваш правнук проклянет вашего внука. Но не за то, за что вы думаете. У нас же – земли больше, чем у любого другого народа на земле. Ваш имам Шамиль сказал, что если бы он знал, как велика Россия, он никогда бы не пошел джихадом на нас. У нас много земли – и ваша нам не нужна.
– Но у нас мало земли, русский. И мы не можем отдать тебе даже ту, на которой ты стоишь. Ты пёс, русский. Я волк. Нам друг друга не понять.
И они снова едут. Молча. Потом отец останавливает машину.
– Село за тем лесом. Дойдете…
Чеченец неуклюже – с непривычки – вылезает из машины. Поворачивается, склоняется к двери…
– Наши народы враги, русский – говорит он – но мы, чеченцы умеем помнить добро. Знай, что если тебя возьмут живым, я скажу на годекане: дайте русскому и его семье уйти с миром или убейте меня вместе с ними.
– Честь не позволит мне сдаться живым. Надеюсь, ты не забудешь то, что сказал, когда речь будет идти о моей семье.
– Нет, не забуду – говорит чеченец – и пусть все будет, как решит Аллах Всевышний…
Старик чеченец закрывает дверь. И они продолжают свой путь. Осталось совсем немного…
Терская область
Лесной массив, неконтролируемая территория…
Примерно то же самое время
Горел закат как блеск клинка…
Горел закат как блеск клинка… Свою добычу смерть считала[48]…
Написанная неизвестным уланом песня – повествовала об одном из последних кавалерийских сражений в истории – восстании горцев 1921 года. Тогда – в кровавой схватке сошлись потомки тех, кто брал неприступные горных ущелья семьдесят лет назад, и потомки тех, кто их защищал. Славные тогда были времена.
Больше таких не будет.
Человек этот – прибыл в Россию через порт Батуми как моряк, по документам на имя германского подданного Хайнца Брауге, уроженца Гамбурга, известной портовой помойки. Вместо нормальных документов – у него был паспорт моряка, обычное дело для всяческих неприкаянных бродяг, которые нанимаются на всякие сомнительные рейсы, иногда и просто за кормежку. Судно прибыло с грузом какого то тряпья… просто удивительно, что кто-то повез ширпотреб через всю Европу сюда… впрочем, идиотов хватало, портконторы то и дело разорялись, на их месте возникали новые… естественный отбор, в общем. В порту Батуми – контрразведывательный режим был ослаблен, это был одновременно и курорт, и грузовой порт – а грузины, которые жили в этой местности – славились своей бесшабашностью и несерьезным отношением к делу. Вообще… если сделать некое обобщение – трудно найти хоть один серьезно относящийся к жизни народ, живущий ближе к экватору, там, где не бывает зим. Сплошной праздник, танцы – шманцы, и тому подобное. Это вам не Россия, где за пять месяцев надо снять урожай, которого должно хватить на весь год, где нужно строить жилище, способное выдержать тридцатиградусные морозы. Это вам не Британия, крохотный, каменистый клочок земли, который со времен Рима если и был кому-то интересен, так это пиратам и всяким варварам. Но Британия – издревле имела интерес на Кавказе, точнее даже не интерес – а интересы, разноплановые – и потому британская разведка проспонсировала перевозку целого корабля с тряпьем – ширпотребом через половину мира только для того, чтобы вывезти в нужное место своего агента…
Агент этот – был человеком средних лет, неприметным худым и жилистым, с окладистой бородкой сельского врача и очками – пенсне, которые он мог носить, а мог и не носить – по желанию, зрение у него было вполне нормальным. Он отлично разговаривал по-русски, и, что не менее важно – на некоторых языках, свойственных Кавказу, которые в Англии знали… ну, человек двадцать, не больше. Может, тридцать. Сами понимаете, что это за люди, утруждающие себя изучением языков, на которых говорят максимум несколько сот тысяч человек и за тысячи миль от старой доброй Англии, и чем эти люди занимаются. Но звание Империи заставляло Англию иметь таких людей, учить такие языки, а уязвленная гордость и вековая ненависть к России как к носительнице прямо противоположных воззрений, суждений, образа жизни и действий – заставляли постоянно заниматься разведывательной и подрывной деятельностью в таких болевых точках как Кавказ. Хотя… как то раз в Парламенте, когда один из лордов обосновывал увеличение расходов на оборону имперскими устремлениями России, ее экспансией на востоке и угрозой Индии – один из депутатов оппозиции сказал: но сэр, как мы можем обвинять Россию в том, в чем виновны сами? Где мы и где Индия? Впрочем, надо сказать, что это было частное мнение, и в подавляющем своем большинстве британское общество было согласно с оценкой России как вековечного врага.
Поскольку Батуми был портом, причем удобным портом, от которого можно развивать действия на три стороны – в сторону Кавказа, Каспия и Армении[49] – британская разведка, как и во всех портах, держала свою станцию – так британская разведка называла свои агентурные точки. Постоянное присутствие во всех портах, как возможность разведывательного обеспечения действий флота Его Величества – одна из основных задач британской разведки, даже когда официально ее не существовало. Здесь – британская разведка присутствовала в виде небольшой портконторы, которую держал как раз армянин с непроизносимой для нормального европейца фамилией Мкртчян. Он представлялся всем уроженцем большого села Дилижан в горах Армении – но на самом деле он родился в Бейруте, городе – перекрестке миров. Он был агентом британской разведки точно так же, как были агентами британской разведки его отец и дед. На Востоке такие вот семейные шпионские династии не были такой уж редкостью… это было даже чем-то вроде статуса. Причастность к чему-то большему, к какой то иной, великой жизни, выходящей за пределы убогих арабских улиц, грязи и стучанию лбом об пол по пять раз в день. Причастность к серо-стальным броненосцам на рейде, к аккуратным, вооруженным невиданным оружием солдатам в порту, к летящему к небесах аэроплану. Надо сказать, что британцы умели это… работать не на деньгах, а на… идеологии, что ли. Умели убеждать, что шпионя в своей стране – ты делаешь ей добро, а не становишься предателем и врагом народа. К сожалению – те, кто готов приобщиться к высшей цивилизации и ради этого предать народ, Родину, это небо над головой и эти васильки – находились и в России…
