— Как — завтра? — изумился мужчина. — Во-первых, надо эвакуировать автомобиль. Во-вторых, я должен сегодня в ночь уехать в Москву. У меня утром важная встреча. Вы что, отказываетесь от выполнения своих обязательств?
— Да что вы! — вскочил Рыбаков. — Бог с вами! — И смешно замахал руками, словно отгоняя от себя даже саму мысль о том, что «Центурион» может что-то не исполнить. — Что там у нас по договору? — И снова нажал селектор. — Зою Сергеевну ко мне.
Клиент с восхищением оглядел вошедшую женщину и даже помягчел лицом, что Владимир Георгиевич отметил с несомненным удовлетворением и даже с некоторой ревностью.
— Это — наш финансовый директор, — представил Рыбаков. — Зоя Сергеевна, что там у нас за договоры с возмещением в двадцать четыре часа?
— Есть такие, — подтвердила Рита. — Немного, но есть. Наше ноу-хау. Неужели с вами случилась такая беда? — участливо взглянула она на клиента.
— Представьте, — мужчина шутливо развел руками. — Попал.
— Ну ничего, — обласкала его улыбкой Рита. — Мы свои обязательства всегда выполняем. Правда, Владимир Георгиевич?
Рыбаков энергично, как лошадь, затряс головой.
— У вас гарантийка с собой? — снова улыбнулась посетителю Рита.
— Конечно, — протянул он ей пакет с документами.
Рита профессионально быстро выбрала нужную бумагу, положила на стол перед Рыбаковым.
— Нужна ваша подпись и печать.
Генеральный размашисто расписался, демонстрируя полное доверие к главному финансисту и абсолютную состоятельность «Центуриона». Рита лично вышла в приемную, чтобы поставить у секретарши печать. Вернулась, протянула фирменный бланк клиенту.
— Пожалуйста. Выбирайте автомобиль. И — удач на дороге. Надеемся вас вскоре увидеть.
— Обязательно! — заверил мужик, просто пожирая глазами красивую черноглазую блондинку с роскошной фигурой. — Я вернусь послезавтра и сразу к вам.
— Пойдемте, я вас провожу, — предложила Рита, не обращая внимания на поскучневшее лицо Рыбакова и его по-детски поджатые губы. — Или, может быть, чашку кофе?
Клиент не успел ответить ни да ни нет, как в приемной мужским басом взорвался домофон:
— Это «Центурион»? Открывай скорее! Начальник на месте?
— Ну вот, — мягко улыбнулась Рита, — видите, к нам снова клиент, так что извините, кофе с вами я выпить не могу — дела.
— Спасибо. — Мужчина задержал в ладони ее тонкую руку. — Надеюсь, у нас еще будет время.
— Конечно, — подтвердила Рита, сторонясь, чтобы пропустить в приемную плечистого короткостриженого коротышку с дымящейся сигаретой в зубах.
Рыбаков, не успевший расспросить Риту о чудном договоре с суточным возмещением и о том, как отразится это на финансовых делах фирмы, снова оказался один на один с расстроенным и раздраженным клиентом.
— Короче, — коротышка вдавил в пепельницу окурок и тут же сунул в рот новую сигарету. — Ты тут генерал, да? Я это… Короче, ну… Ночевал у подруги. Ну там выпили, то да се. В обед просыпаюсь — тачки нет. А ведь точно помню, где ставил, — под окнами, прямо на газоне. Еще соседка орала, что цветочки ее гребаные помнутся. Какие цветочки, в натуре? Снег только сошел! Еще и травы-то нет!
Рыбаков терпеливо слушал, плохо вникая в путаную речь коротышки, морщась от табачного дыма, заполонившего кабинет, и проклиная Трудовой кодекс, благодаря которому он, генеральный директор, вынужден был исполнять работу простых клерков — своих страховых агентов.
— Короче. — Коротышка положил перед Рыбаковым пластиковую папочку. — Тут все бумажки — и ваши, и ментовские.
— Так вы в милицию уже обращались? — поморщился Владимир Георгиевич.
— Понятное дело! Куда ж без них, родимых! А толку-то? Короче, давай так. У нас там по договору или тачка, или деньги в течение суток. Мне лучше деньги. Там все реквизиты указаны, завтра с утра переведи, чтоб без базара. — Посетитель поднялся. — А уж с ментами сам разбирайся. Найдут — не найдут, мне по барабану.
— А автомобиль-то у вас какой? — тоскливо спросил Рыбаков, подозревая, что такой фрукт на приличной машине ездить просто не может.
— «Бэха» «шестая», новье, — сообщил коротышка. — Месяц назад из Москвы пригнал. — И пошел к двери. Уже открывая, однако, обернулся. — Слышь, ты, «Центурион», деньги прямо с утра отправь. И смотри, чтоб без фокусов.
Владимир Георгиевич вдруг нехорошо вспотел. Вытащил из прозрачной папочки немногочисленные бумаги. Отыскал договор. На последней странице красовалась его личная подпись. Размашистая, красивая. С виньетками и вычурными загогулинами. Помнится, он тренировался пару месяцев, чтобы автограф вышел солидным и ни на кого не похожим.
Страховой договор был точно таким, как и тот, что унесла с собой Зоя. Тройная сумма страховки. Страховая премия в течение двадцати четырех часов по требованию клиента. Полная стоимость автомобиля…
— Что? — У Рыбакова заломило виски. — Сто сорок три тысячи евро?
— Лена, — тыкнул он в селектор, — срочно Зою Сергеевну ко мне.
— Она ушла, — кокетливо сообщила секретарь. — Только что. Но не прощалась, сказала, что еще вернется.
— Найди по мобильному! — проревел Владимир Георгиевич. — Пусть срочно возвращается. У нас — ЧП!
Он еще раз просмотрел договор. В качестве агента фигурировала та же Белецкая.
Белецкая… Белецкая… Кто ж такая? — пытался вспомнить Рыбаков. — Этих девочек-агентов — уйма. Меняются как перчатки. Не уследишь! Да он и не следил. Это дело кадров. А они под началом Зои. Белецкая…
— Лена, — снова воткнулся он носом в селектор, — кто такая у нас была Белецкая?
— Здрасте! — язвительно отозвалась Леночка. — Забыл? Диана. Та самая, что в постель к тебе прыгнуть хотела. Ох, я ей морду-то поцарапала!
И тут он вспомнил! Конечно! Такая эффектная девица, ростом чуть ли не выше него, с ногами от ушей. Она ему сразу приглянулась, да и он ей — тоже. Конечно, ее фамилию он и не знал. А внимание обратил, когда она договоры на подпись принесла. Ленка против нее — гадкий утенок! Понятно, что такую роскошную особу он пропустить не мог. Договоры подписывал, а сам на ее ноги пялился. На ней еще кожаная юбчонка была в облипочку. Так, интим прикрыть, да и то не совсем. Тут же пригласил ее попить кофе в бар, чтобы, так сказать, поближе познакомиться с новым работником. Кофе, соответственно, сдобрили коньяком, и тут его Зоя срочно вызвала на работу. А ведь Диана эта уже согласилась! И он уже почти добрался до теплой ложбинки меж ее ног, исследуя шелковистость колготок. Они тогда вернулись на работу, и он попросил, чтобы Диана подождала в машине. Даже двигатель не глушил. А она, идиотка, долго ждать не стала и нагло приволоклась вслед за ним, прямо в кабинет. Тут Ленка все и просекла. Пока он в бухгалтерии вместе с Зоей что-то утрясал, секретарша устроила этой самой Диане дикий скандал. Крики на весь офис было слышно. Он, конечно, понял, в чем дело, но вмешиваться не стал. Не царское это дело, пусть девчонки сами разберутся. Разобрались. Когда он освободился, ни той ни другой уже не было. А дома Ленка закатила ему грандиознейшую сцену! Естественно, он сделал вид, что ни при чем. Мало ли кто ему на шею вешается! Что же теперь, и кофе не попить?
Значит, это та самая Диана. Диана Белецкая. Может, отомстить решила?
— Где Зоя Сергеевна, нашла? — рыкнул он в селектор.
— Мобильный вне зоны, — доложила Леночка. — Вовусик, может, домой поедем? Я соскучилась.
— Отстань, — отмахнулся директор. — Ищи Зою Сергеевну. Скажи, чтоб возвращалась срочно. Срочно, поняла?
Уже заканчивая фразу, он услышал, как в приемной затренькал дверной звонок.
Вернулась, — обрадовался Рыбаков. — Слава Богу! — И шумно выдохнул скопившийся в легких воздух. — Сейчас все выяснится, и он поедет домой. Отдыхать. И пусть Ленка как следует его расслабит. Заслужил.
* * *
— Ну что, расслабилась? — Зоя заглянула в комнату, откуда только что вышел поджарый сухой массажист.
Подруга блаженно раскинулась на топчане. Розовое после сауны и массажа лицо, гибкое загорелое тело.
— Ритуль, какая же ты все-таки красавица! — не удержалась Зоя.
— На себя посмотри, — довольно мурлыкнула Маргарита. — Что у нас с весами?
— С весами у нас все хорошо, — доложила подруга. — Минус три килограмма.
— Так, рыбка моя, — Рита приподнялась на локтях, окидывая Зою взглядом, — ну-ка сбрось простыню! Повернись! Вот что я тебе скажу: хватит худеть.
— Так я же не нарочно, — пожала плечами Зоя.
— Ясное дело! Только от этого не легче. Ты уже и так дошла до сорок шестого, хватит!
— Как? Сама же знаешь, ем нормально, сплю — тоже, а все худею и худею.
— Потому что — нервничаешь. Все никак со своей бедой расстаться не можешь.
