живот, и я чувствую ее тяжелый вздох.
– Все будет хорошо, милая. – Я нежно провожу ладонью по ее пушистым и темным волосам.
Она поднимает голову и кивает. Эта девочка такая красивая и умная, и я знаю, что в эти последние два года она сильнее привязалась к отцу. Конечно, ее героем навсегда останется Стайлз, но отец – это другое. Как же хорошо, что мистер Мерлоу наладил эту связь. Лишь бы с ним все было хорошо.
Примерно через час появляется врач, и мы резко встаем со своих мест.
– Что ж, – ободряюще улыбается пожилой с седыми нитями в черных волосах, мужчина. – Это не инсульт.
– Слава богу, – приложив руку к груди, шепчет миссис Мерлоу.
– Но это кое-что другое, – с сожалением продолжает доктор. – У мистера Мерлоу наблюдается очень сильное переутомление и серьезные перепады давления. И поверьте, мы делаем все возможное.
Чем больше мы слушаем доктора, тем больше понимаем, что дело действительно серьезное.
– Я останусь здесь, – говорит миссис Мерлоу, когда доктор уходит. Он сказал, что кто-то может остаться на ночь в одной палате с больным, сестра уже готовит все необходимое.
– Мама, ты можешь поехать домой, я останусь, – просит ее Стайлз.
Ханна зевает и кладет голову на мое плечо. Настенные часы на бледно-голубой стене показывают около десяти вечера. Я и не заметила, что мы провели так много времени в больнице.
– Ханне нужно в постель, – качает головой миссис Мерлоу. – Поезжайте, я останусь.
Я знаю, что Стайлз ни за что не оставит мать здесь одну, он просто-напросто не будет спать. Поэтому, потрепав Ханну по голове, я поднимаюсь со стула.
– Мы с Ханной можем поехать к нам. А утром мы обязательно вернемся.
Стайлз смотрит на меня с благодарность, под его глазами залегли темные тени от волнений. Он подходит вплотную ко мне и берет за руки.
– Да, так будет лучше, – соглашается он. – Пусть вас отвезет Хенк – папин водитель. – Его теплые губы касаются моего лба.
Я целую его в щеку. Сначала Ханна обнимает свою маму, затем брата. Подбежав ко мне, она крепко хватает меня за руку и тащит к выходу.
– Только обязательно позвоните и скажите, что папочка будет в порядке. Иначе я буду плохо спать, – говорит она, нахмурив брови.
– Обязательно, солнышко, – ласково отвечает миссис Мерлоу с грустной улыбкой. Затем ее взгляд останавливается на мне. – Спасибо, Мадлен.
После долгого спора Ханна все же добивается своего, уговорив меня, чтобы я расстелила ей на диване и включила телевизор.
– Айк обязательно заберется к тебе, – продолжаю бурчать я, расстилая ей чистые простыни. – Тебе станет жарко, вредина.
Она хитро улыбается и треплет Айка за ушами.
– Ох, не ворчи, Мадлен. Айк обязательно будет спать со мной, даже когда вы будете в Англии.
Я улыбаюсь ей, и на секунду меня посещает неприятная мысль, сможем ли мы теперь полететь? Учитывая состояние мистера Мерлоу.
Я прогоняю эти мысли и головой указываю Ханне на диван. Моя футболка ей велика и свисает ниже колен. Она запрыгивает на диван и тут же зовет к себе Айка. Пока они возятся, я набираю сообщение Стайлзу:
Ханна и Айк расположились в гостиной
Ответ приходит через несколько секунд:
Так я и думал Спокойной ночи, люблю тебя.
И я тебя. Увидимся утром.
* * *
Мои глаза резко распахиваются. Часы показывают три часа. Выключив телевизор и забрав пульт у спящей Ханны, я снова ложусь на кровать, но сон так и не идет. Я волнуюсь о Стайлзе, но писать ему смысла нет, возможно он уснул, и я могу его разбудить.
Бессмысленно заставлять себя уснуть. Натягиваю пижамные штаны и тихонько крадусь на кухню. Взяв из холодильника йогурт, возвращаюсь в спальню. Ночная лампа освещает розоватым светом нашу спальню. Усевшись в рабочее кресло Стайлза, я начинаю крутиться из стороны в сторону и есть йогурт. Внезапно мой взгляд натыкается на кожаную темно-синюю папку. Она лежит под грудой книг, а на этой груде стоит деревянный Щелкунчик, которого я подарила Стайлзу в первый год наших отношений.
Синяя папка – это рукопись Стайлза, которую прочла Люси.
Нет, не так.
Это рукопись моего Стайлза, который написал обо мне. Из всей это ревности и нервотрепки с Люси, я не подчеркнула важное: Стайлз писал обо мне. Думая об этом, у меня кружится голова. Сейчас мне лишь стоит протянуть руку и наконец-то прочесть. Но это слишком просто и вообще, несправедливо. Стайлз сказал, что даст мне ее прочесть, значит, я буду ждать этого момента.
В этих раздумьях проходит оставшаяся часть ночи и в итоге я, не выспавшаяся и усталая готовлю завтрак, как только лучи солнца начинают освещать улицы Бостона.
Ханна все еще спит. Мне нужно ее разбудить и отправляться в клинику. В дверь кто-то звонит, когда я выхожу из ванной. Айк принимается рычать, и я шыкаю на него. Убедившись, что дверной звонок не разбудил Ханну, я открываю дверь.
На пороге стоит наша соседка миссис Андерсен. Ее крупное тело сотрясает частое дыхание, и седые волосы топорщатся в разные стороны.
– Ох, Мадлен, прости, что так рано беспокою вас, – задыхаясь, говорит она.
– Все в порядке, я уже встала, – прикрывая позади себя дверь, отвечаю я. – Я давно проснулась. Что случилось, миссис Андерсен?
– Мои малыши, они разбежались. Сначала бегали тут по подъезду, а затем выскочили за дверь.
– О боже, – испугалась я. Меньше месяца назад такса миссис Андерсен – София, произвела на свет четырех крохотных щенят. Я сама с ними возилась. – Я вам помогу.
Быстро заскакиваю в квартиру и натягиваю угги, и в
