и чешских королей и от Е. К. М., были переданы в руки и во власть Е. К. М. без ущерба, однако, общим свободам и привилегиям сословий Чешского королевства. Пражане должны ограничиться теми свободами, которые Е. К. М. соизволит им вернуть и дать, и удовлетвориться тем порядком, который Е. К. М. в дальнейшем соизволит им установить. Цехи всех трех пражских городов также должны отдать в руки Его Милости свои свободы.
Далее, чтобы немедленно выдали Его Королевской Милости всю артиллерию со всеми принадлежностями из всех трех пражских городов.
Далее, чтобы все пражские горожане и проживающие в городе отдали ружья, доспехи и другое оружие, кроме мечей и иного мелкого оружия, и принесли все это в ратуши в каждом пражском городе, где кто живет, до дальнейших распоряжений Е. К. М.
Далее, чтобы коммунальные земельные владения всех трех пражских городов, Его Королевской Милости подданных, наследственные или же приобретенные, вместе со всеми правами и долговыми обязательствами, к ним относящимися, были переданы во власть Е. К. М. с соответствующей записью в земских досках.
Далее, чтобы Е. К. М. передали все пошлины, правом сбора которых обладают все три пражских города. Пражане также письменно должны взять обязательство на будущее и на вечные времена давать Е. К. М., его наследникам и последующим чешским королям белый грош с каждой бочки пива и с каждой меры солода, который они повезут из города на продажу. При этом Е. К. М. изволит оставить за собой право наказать по заслугам и за провинности тех лиц из Его Милости пражских городов, которые действительно совершили проступки против Его Королевской Милости могущества, власти и достоинства.
Поскольку Его Королевская Милость имеет права на имущество купца Арнольта, недавно в Старом Месте Пражском ушедшего из этого мира и не оставившего наследников, староместские горожане безо всяких возражений и оговорок должны выдать Е. К. М. оставшееся от того Арнольта имущество[201].
Кроме вышеуказанных пунктов Его Королевская Милость не изволит более наказывать и милует своих подданных пражан и жителей всех трех пражских городов за проступки и провинности, совершенные против Е. К. М. Его Милость берет под свою охрану и покровительство пражан с их женами, детьми и всем имуществом, изволит освободить от других наказаний и от королевской немилости и быть их милостивым королем и господином. Дано в Пражском Граде в пятницу после св. Прокопа [8 июля] лета 1547».
Заключенные, которых из всех трех пражских городов было свыше шестисот лучших людей[202], услышав это тяжелое и несправедливое решение, тотчас поняли, что красивыми словами и обещаниями их заманили в ловушку. Они начали просить посланцев короля дать им в этих больших и серьезных делах небольшую отсрочку для того, чтобы сообщить о решении и посоветоваться с другими горожанами и своими соседями, оставшимися в пражских городах, но ничего не смогли допроситься. Посланцы ответили, что они посланы королем лишь затем, чтобы передать его решение, и что если пражане сразу же не согласятся с этими пунктами, король хорошо знает, как ему с ними в таком случае поступить.
Поэтому пражане должны без промедления передать через них четкий и ясный ответ Его Милости. И они дали такой ответ, какой могли дать узники, будучи принуждены к этому заключением и насилием, несмотря на все королевские обещания. Пражане ответили, что принимают и подчиняются тому решению. Что же касается пункта, в котором король оставляет за собой право наказать в будущем некоторых лиц, то они просят и умоляют, поскольку доверились Е. К. М., всем всё простить и никого больше не наказывать.
В тот же день около 21 часа [17 час.] для исполнения тех пунктов несколько лиц из всех трех пражских городов было выпущено под залог утраты чести с одним условием: если они не выполнят всего того, что содержится в вышеизложенных пунктах к завтрашнему дню, а именно к 18 часам по полным курантам [14 час.], то должны вернуться в место заключения. Остальные были разделены на две части. Гетман Пражского Града, пришедший ночью с вооруженными людьми, приказал отправить половину узников в подвал дворца, где, как говорят, раньше находилась прислуга королевы, и запереть их там в сводчатых помещениях. И тех, кто находился в заключении в судебной комнате, и тех, кто был отправлен в подвал, зорко охраняли немцы, заставляли их ночью бодрствовать, чтобы они не могли убежать.
В субботу [9 июля] утром король послал в пражские города несколько сот коней, которые несколько дней подряд непрерывно свозили в пражский замок артиллерию, большую и малую, ядра, порох и другие всевозможные приспособления. Этого вооружения, особенно пороха и снарядов, было так много, что служилые люди короля не переставали удивляться, говоря, что они много повидали подобного и раньше в других местах, но такого множества еще не видывали. Да и сами пражане, особенно староместские, не знали о существовании этого клада до тех пор, пока какие-то предатели из горожан же не выдали его королевским пушкарям и те не повезли его в пражский замок.
Однако другие пункты никак не могли быть выполнены, особенно те, которые касались привилегий и документов, находившихся у Сикста из Оттерсдорфа, ибо король, будучи к нему не расположен, не велел отпускать его из заключения, поэтому отпущенные из заключения лица должны были вернуться в место своего заключения, согласно данным ими обязательствам, и их продержали там весь субботний день до самого вечера.
Ближе к ночи к ним были посланы королем некоторые лица, в том числе Иржик Жабка, который, когда в судебную комнату привели всех узников из подвалов под дворцом и они встретились с остальными, передал королевский приказ. Те, которых выпустят, будут особо поименованы. Все они должны поклясться честью и верой, что никуда в это время из Праги не уедут и постоянно будут находиться в городе. Как только им всем вместе или кому-нибудь отдельно за день или два дадут знать, то все и каждый, согласно своей клятве, должны будут явиться туда, куда укажет Его Королевская Милость.
Первым был назван Кашпар Стрнад[203], затем другие. Когда они снова спустились в подвалы под дворцом, их рассадили порознь. Вскоре стали выпускать по списку, и освобождавшиеся клялись честью и верой Вольфу из Вршесовиц, в то время бывшему гетманом Пражского Града. Тех, кто дал клятву, стражники и алебардники, запрудившие все вокруг, отпускали на волю.
В это время поднялся сильный ветер, воздух стал ужасен и такая большая пыль поднялась над пражскими городами, что никто
