На абзаце, где говорилось о встрече папы Пия XII с Тейлором, карандаш в руке Сталина задержался. Жирно подчеркнув фамилию Тейлора, он написал на полях: «Двурушник!» – и в сердцах бросил:
– Тоже мне, союзники! Никому нельзя верить!
– Особенно Черчиллю, этот спит и видит, как бы нас со свету сжить, – поддакнул Берия.
– По нему и англичанам что-нибудь есть?
– Лондонская и римская резидентуры активно работают в этом направлении. В ближайшее время накопают.
– Маловероятно. Эти сэры и хэры привыкли загребать жар чужими руками. Хитрые лисы, пустили вперед американских ковбоев без головы. Но как на это поддался Рузвельт? Вроде не дурак и сам по себе неплохой человек. Как?! – недоумевал Сталин.
– А если Тейлор его именем прикрывался, а на деле за ним стоят денежные мешки? – предположил Берия.
– Даже если и так, то Америка от сделки с окружением Гитлера мало что выиграет.
– Почему?
– Сепаратный мир с Германией принесет выгоды только англичанам. При униженной Франции они станут единственным гегемоном в Западной Европе, а остальные будут плясать под их дудку.
– И какой же выход, Иосиф Виссарионович?
– Сорвать переговоры.
– Все крутится вокруг фон Папена, значит, ему отводится ключевая роль, – заключил Берия.
– Говоришь, ключевая? – повторил Сталин и после паузы многозначительно произнес: – Ему больше подойдет роль покойника.
– Иосиф Виссарионович, а если поручить написать ее управлению Судоплатова, – на лету поймал его мысль Берия.
– Посоветуйся с Голиковым. У него хорошие позиции в Турции. Надо, чтобы даже тень подозрения не пала на нас. Среди турецких патриотов найдутся смелые и решительные люди, ненавидящие фашизм.
– Я обязательно посоветуюсь, Иосиф Виссарионович, – заверил Берия и поинтересовался: – А что делать с Ронкалли, не слишком ли долго он задержался на грешной земле?
– Задержался, говоришь?
– Этот святоша служит дьяволу, вот пусть к нему и отправляется.
– Лаврентий, не суди по нему об остальных, – неожиданно холодно заметил Сталин.
– Да все они одним миром мазаны, Иосиф Виссарионович! Хитрые евреи придумали бога, а попы подхватили и две тысячи лет морочат людям головы.
– Ты не прав, Лаврентий, они всего лишь посредники. Господь не на языке, а в душе, а настоящий храм там, где двое собрались во Имя Его.
Берия с удивлением посмотрел на Сталина и, помявшись, ответил:
– Иосиф Виссарионович, у коммуниста нет и не может быть другой веры, как только вера в бессмертное дело Ленина – Сталина.
Сталин, хмыкнув, спросил:
– Лаврентий, а когда меньшевики поймали тебя в Тифлисе и посадили в камеру смертников, ты какому богу молился?
Берия промолчал.
– Вот тот-то и оно, – с ехидцей заметил Сталин, вернулся к началу разговора и потребовал: – Подготовь подробную докладную о закулисной возне наших неверных союзников с фашистами. Недели тебе хватит?
– Да.
– Каждый факт и каждое слово должны быть выверены.
– Конечно, Иосиф Виссарионович, я понимаю всю меру ответственности, – заверил Берия.
– Пусть Рузвельт почитает. Если не знает, что творится за его спиной, то поставит на место Тейлора. Если же это делается с его ведома, то он должен знать: для нас не секрет их грязная возня с фашистами.
– Иосиф Виссарионович, а мы можем эти шашни сделать достоянием мировой общественности?
– Нет, Лаврентий, тут палка о двух концах. Как бы это не обернулось против нас.
– Не обернется, Иосиф Виссарионович! Мировое общественное мнение на нашей стороне.
– Насчет него ты не слишком обольщайся. Общественное мнение – оно, как та ветреная женщина: сегодня так, а завтра эдак.
– Смею вас заверить: оно давно на нашей стороне. Материалы перлюстрации переписки иностранцев с нашими государственными организациями и частными лицами полны восторженных откликов об успехах Красной армии и вашей выдающейся роли в ее победах…
– Лаврентий, оставь славословие газетчикам! – перебил Сталин, но его глаза говорили другое, и он уточнил: – Так что они пишут?
– Сейчас, сейчас, Иосиф Виссарионович, – Берия зашелестел документами, нашел сводку с материалами перлюстрации, пробежался по страницам, остановился на выдержках из писем, подчеркнутых красным карандашом, и зачитал: «Весь мир изучает по-настоящему уроки свободы на примере героизма и беспощадной ярости Красной Армии. Он наблюдал за возрождением России с момента революции с открытым скептицизмом, но теперь он научился уважать и восхищаться структурой СССР. А это потому, что он увидел свободных людей, борющихся за свое наследство против безжалостного, бесчеловечного врага». Это пишут из Америки в Москву нашему Слуцкому.
– Хорошо пишут. Правильно пишут, – согласился Сталин, и его голос потеплел.
– А вот еще очень интересная оценка Максимука из Буэнос-Айреса. Он пишет нашему Мелешко в Кунцево: «…Россия прославилась уже в целом свете храбростью. Здесь говорят, что русская военная техника отличная, что ни в одной истории на всем земном шаре не записана подобная защита своей родины.
Вся Аргентина прославляет храбрых бойцов и говорит, что от России зависит судьба целого света. Вскоре ваша Россия станет путеводной звездой мира».
– Путеводной звездой… Как хорошо выразился этот Максимук! – отметил Сталин, но через мгновение его лицо затвердело, а в голосе прорвался гнев: – Но денежные мешки: ротшильды, морганы и рокфеллеры готовы сделать все, чтобы убрать с небосклона звезду социализма. Сегодня она высветила трудящимся все отвратительные язвы и пороки капитализма.
– После нашей победы под Курском и Орлом даже слепому понятно – будущее за нами.
– Вот потому Ронкалли и Тейлор затеяли возню с фашистами. Хотят сговориться за нашей спиной!
– НКВД сделает все, чтобы сорвать сговор капиталистических акул! – поклялся Берия.
– И первым делом надо вывести из игры Папена! – подчеркнул Сталин.
– Есть! – принял к исполнению Берия и поинтересовался: – А как быть Гитлером? Судоплатов ввел в действие план «Ринг».
– На какой стадии он находится?
– Исполнитель Ударов переброшен за линию фронта. Группа обеспечения выведена под Смоленск. С актрисой Чеховой…
– Погоди, погоди, Лаврентий! – остановил доклад Сталин и после долгой паузы объявил: – Нет, для этого мерзавца Гитлера пуля слишком дорогой подарок. Он должен предстать перед судом международного трибунала и разоблачить повивальных бабок фашизма.
– Ясно. А что делать с предателем Блюменталь-Тамариным?
– Как – что? Приговор должен быть приведен в исполнение!…
Спустя 53 года, в своей известной книге «Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы» Павел Судоплатов так описывает этот крутой поворот в деле оперативной разработки «Ринг»:
«…B 1943 году Сталин отказался от своего первоначального плана покушения на Гитлера, потому что боялся: как только Гитлер будет устранен, нацистские круги и военные попытаются заключить мирный сепаратный договор с союзниками без участия СССР.
Подобные страхи были небезосновательны. Мы располагали информацией о том, что летом 1942 года представитель Ватикана в Анкаре по инициативе папы Пия XII беседовал с немецким послом Францем фон Папеном, побуждая его использовать свое влияние для подписания сепаратного мира с Великобританией, Соединенными Штатами Америки и Германией. Помимо этого сообщения нашего резидента в Анкаре советская резидентура в Риме сообщала о встрече папы с Майроном Тейлором, посланником Рузвельта в Ватикане для обсуждения беседы кардинала Ронкалли (позднее он стал папой Иоанном XXIII) с фон Папеном.
Подобное сепаратное соглашение ограничило бы наше влияние в Европе, исключив Советский Союз из будущего европейского альянса. Никто из кремлевских руководителей не хотел, чтобы подобный договор был заключен. Сталин приказал ликвидировать фон Папена, поскольку тот являлся ключевой фигурой, вокруг которой крутились замыслы американцев и англичан по созданию альтернативного правительства в случае подписания сепаратного мира. Однако, как я уже упоминал ранее, покушение сорвалось, так как болгарский боевик взорвал гранату раньше времени и лишь легко ранил фон Папена.
У нас также имелись сведения, хотя и не особенно подробные, о прямых контактах американцев с фон Папеном в Стамбуле…»
О решении Сталина, отменившем приказ в отношении Гитлера, Судоплатову сообщил Берия и потребовал сосредоточиться на оперативной разработке предателя Блюменталь-Тамарина.
– А как быть с Чеховой? – уточнил Судоплатов.
Берия грозно блеснул стекляшками пенсне и отрезал:
– Павел Анатольевич, не забывайся и не суйся не в свой огород! Я без тебя разберусь! Твое дело – боксер Ударов и этот фигляр Блюменталь-Тамарин! Ясно?
