вырос в театральной семье и благодаря матери знал и любил театр. Громадное количество времени я проводил за кулисами театра, куда меня приводила моя мать. Уже покинув театр, она осталась ему верна, хотя ушла совсем в другой мир – закончила исторический факультет Ленинградского университета. Кстати, дипломная работа матери была посвящена князю Олегу. В этот момент я родился, и меня нарекли его именем. С тех пор слова Пушкина: «Как ныне сбирается вещий Олег отмстить неразумным хазарам» стали биографической сутью Олега Попцова, то есть меня.
Я всю жизнь сбирался и сеял разумное… Но я отвлёкся. Однажды, создавая очередное шоу, мы решили раскритиковать некого Анатолия Борисенко – руководителя комсомольского патруля лесотехнической академии. Борисенко был похож на фюрера, он это чувствовал и даже старался ему подражать. И тогда я придумал некое заседание президиума комсомольского патруля. Я часто посещал замечательный ленинградский театр Акимова. Я вырос на спектаклях двух театров, хотя посещал, по сути, все. Но главными были для меня театр Горького, который возглавлял Георгий Александрович Товстоногов, и театр Акимова, хотя Александринка с Николаем Черкасовым и Меркурьевым были любимы мной. И всё-таки вернёмся к театру Акимова.
Я скопировал оформление одного спектакля: стол заседаний сделали под углом, в столе напротив каждого сидящего было два отверстия, для головы и правой руки, в торце стола сидел Борисенко, выкрикивая лозунги, и тогда головы присутствующих поворачивались в его сторону, а руки, выброшенные вверх через такое же отверстие, напоминали приветствие «Зиг хайль». В торце над столом висел портрет Дзержинского и крупная надпись – слова Дзержинского: «У чекиста должны быть холодный разум, горячее сердце и чистые руки». Под надписью висел умывальник и белое полотенце. Когда открылся занавес, зал, а он был полным и вмещал 5 тысяч зрителей, обрушился в хохот. За это шоу мне был объявлен партийный выговор.
Следующим шагом моей биографии было создание общеинститутской сатирической газеты «Баня». Она вывешивалась в холле второго здания, уже построенного в советское время. Газета занимала громадную площадь на стене в 35 кв. м, а рядом с ней стояли толпы народа, и грохотал смех. Так я стал одним из самых популярных персонажей в академии.
Пауза
25 октября, в ночь с пятницы на субботу, ушёл из жизни мой друг, режиссёр многих наших совместных документальных фильмов – Игорь Абрамович Шадхан. Утром в субботу мне позвонила его жена Наташа. Я находился на улице в людном потоке. Слышимость была скверной, и она сказала всего несколько фраз:
– Олег Максимович, это Наташа, жена Игоря Абрамовича. Сегодня ночью он умер.
– От чего?! Неужели?!
– Он задохнулся ночью, – произнесла Наташа, и я услышал её рыданья.
Игорь Шадхан – мой друг, соавтор многих наших замыслов, воплотившихся на телевидении сначала в ВГТРК, которое я создал и возглавлял с 1990 г. по 1996 г. Затем на ТВЦ, которое я тоже возглавлял с 2000 по 2006 г. Нас познакомила его незаурядная работа «Контрольная для взрослых». Документальный фильм, с которого, по сути, началась истинная документалистика на телевидении. Восхищал замысел: проследить жизнь нескольких семей с детства их детей до выхода их в полнообъёмную жизнь.
Это было удивительное и неповторимое зрелище, когда герои разглядывали себя двенадцатилетних, будучи уже людьми, нашедшими своё место в жизни, и их матери и отцы стали бабушками и дедушками. Мы сразу поняли друг друга.
Мы оба были ленинградцами, что имело немалое значение. Место встречи была Москва, РТР, которую я возглавлял, проработав в Москве уже более тридцати лет, а он так и остался питерским, создал и возглавлял мастерскую документальных фильмов, квартирующую на Васильевском острове. Он никогда не был холопом. И эта его подчёркнутая независимость кого-то раздражала, но меня именно это его качество буквально притягивало. Почему? Непросто ответить, но, видимо, потому, что я сам был всегда независим и за эту свою черту характера хлебнул достаточно. И, видимо, потому мы быстро нашли общий язык.
Я придумывал сценарий фильма, он брал на себя режиссуру. Мы хорошо понимали друг друга. Это не значит, что мы не спорили. Спорили, но это было никак не отрицание взглядов одного в противоборстве с пониманием и видением замысла другим. Мы умели слушать друг друга, сохраняя полностью свои «я». Такое случается нечасто. Но у нас случилось. Я его буквально втащил в мир активной политики.
Мои коллеги не уставали меня упрекать в том, что я по максимуму политизировал эфир ВГТРК, на что я им отвечал, что не я втягиваю ВГТРК в политику. Это было правдой, по любому политическому поводу политических столкновений внутри страны, наша неуспешность за рубежом. Угроза сепаратистского раскола России.
И, наконец, события 91-го и 93-го года заставляли ВГТРК выходить на передовую линию политического противоборства и в силу своего присутствия в этой политической борьбе определять как место победителей, так и место проигравших. И что самое рискованное – это был взгляд не со стороны или сверху. Это был взгляд изнутри, так как ВГТРК всё время находилась в центре событий. И вот в этот политический «ад» я вовлёк Игоря Шадхана. Нет, не вовлёк, он сам соприкасался с политикой, когда Питер возглавлял Анатолий Собчак, и его работу того времени, где главным героем был Владимир Путин, как ключевая фигура в окружении Собчака, в анемичности относительно политики никак не заподозришь. Так что откуда ушёл – туда и пришёл.
Шадхан сделал интересную работу о Путине тех времён. Я, будучи генеральным директором ТВЦ, попытался заявить этот шадхановский фильм на экран ВГТРК, но контакт с руководством ВГТРК не получился, и моя просьба получила отказ. Фильм так и покоится в архивах ВГТРК. Это был другой Путин, в чём и была значимость шадхановской работы. Телеканалы пребывали в состоянии конкурентной борьбы и допускать к своим архивам конкурентов не были настроены. Этот шаг в сторону есть некое подтверждение, что Игорь Шадхан не сторонился политики, а спокойно запряг её в свою упряжку, когда ему это было выгодно. И у Игоря Абрамовича, в отличие от меня, были с Путиным более близкие, и даже более доверительные отношения. Я в подобных историях – человек из другого мира.
Вряд ли Игорь не понимал и не видел мою отдалённость от путинских коридоров. Он был человеком прагматичным. «Бог с ним, – решил Шадхан. – Абстрактная контактность с Путиным ничего не даёт. Это не делает моё положение в телемире более привлекательным, скорее, это настораживает. Да и я сам пользоваться этой козырной картой не умею. Мне не нужна административная карьера. Да и поздно уже – мне за шестьдесят. Я – режиссер. Мне нужны заказы. Попцов – другое дело, он сам в теме».
У него идеи, которые он осуществляет
