Андреевич Суслов, прозванный за глаза в высоких партийных коридорах, и не только в них, «серым кардиналом».
В здании ЦК КПСС был такой пятый подъезд, где размещался агитпроп ЦК КПСС, дорога натоптанная и прозаиками, и поэтами, и драматургами, и журналистами, и публицистами, и, конечно же, главными редакторами, протоптанная, но не намоленная.
Там если и не ставили на колени, то намеревались это сделать. Оглядываясь назад, я задаю себе вопрос – что было наиболее значимым? Писательская среда, которая не стала твоим полнообъёмным миром. Она была разной. И твоё общение с этим миром было иным, так как помимо писательства ты был ещё обременён и редакторством, а это очень скоро меняло суть разговора. Были писатели, которым ты был нужен – это, конечно же, молодые, начинающие. И тут было важно не просмотреть, не пропустить значимое, ты уподобляешься рыбаку – поставить сети в то время и в том месте, где идёт рыба. И другой мир – знаковых, состоявшихся писателей, которые нужны тебе как редактору; таких было много, но не все оказывались на страницах журнала «Сельская молодёжь». И тем не менее, авторы журнала: Виль Липатов, Виктор Астафьев, Василий Белов, Фёдор Абрамов, Егор Исаев, Натан Злотников, Владимир Померанцев, Рудольф Ольшевский, Владимир Костров, Фазиль Искандер, Василий Шукшин, Белла Ахмадулина, Андрей Вознесенский, Роберт Рождественский, Ольга Берггольц, Юнна Мориц, Римма Казакова, Булат Окуджава, Расул Гамзатов, Даниил Гранин, Лариса Тараканова, Анатолий Ким, Юрий Бондарев, Александр Проханов, Сергей Михалков, Анатолий Алексин, Игорь Золотусский, Феликс Кузнецов…
Были ли публицисты? Были: Анатолий Макаров, Сергей Макаров. Да разве всех упомянешь?
Жизнь была непохожей. Очень много пришлось пережить, как начало, вопреки, затем взлёт и расцвет и сопровождающие их овации. Затем медленное забвение. Это ужасающее испытание как для уходящего героя, и неважно, кто он: писатель, поэт, актёр, учёный, человек из жизни, герой твоих очерков; так и для тебя невыносимо трудно быть свидетелем появления звезды, восхищаться её сиянием, а затем быть свидетелем её затухания и заката. Редакторская жизнь была переполнена подобными открытиями.
В мире публицистики мои сотрудники были не только редакторами, работниками обрабатывающими и обслуживающими информационное поле, но и носителями и авторами идей. Такие как: Виктор Ярошенко, Мила Сергиенко, Оксана Мамонтова, Юра Полковников, Станислав Рыбас, Сережа Макаров, Петр Скобелкин, Бронислав Горб.
С литературой всё было иначе. Она как бы становилась миром избранных, амбициозных, причём очень часто без всяких оснований к этому. Бездарные заряжались амбициями одарённых и в агрессии, и в навязывании себя и своего творчества были кратно активнее. И здесь играла роль не только твоя редакторская значимость, но значимость писательская. Я рад, что этот экзамен я выдержал. И моя литературная команда: Виктор Вутечич, Евгений Лучковский, Вадим Черняк были неплохими бойцами на литературном ринге. Их союзниками становились значимые прозаики и поэты, которых они привели в журнал «Сельская молодёжь», и напечатать их в этом издании было фактом, заметным в биографии этих авторов.
Но политической борьбе меня, конечно же, научила публицистика. Так получилось, я уже говорил об этом, но рискну повториться, во всех жизненных ситуациях, выполняя роль учёного-лесовода, а затем инженера лесного хозяйства, согласно своему диплому, а затем оказавшись в мире политики – секретаря Ленинградского обкома комсомола, а затем первого секретаря обкома, затем первого заместителя отдела пропаганды и агитации ЦК ВЛКСМ. Чуть позже, вырвавшись из мира политики по собственной инициативе, главный редактор журнала «Сельская молодёжь», а это 24-летняя пауза, но затем политика вновь обрушивается на меня. Я избираюсь депутатом Российский Федерации, затем новые выборы, создаю Российского телевидение и радио и назначаюсь его председателем. Не буду утомлять читателя, остановлюсь на этой значимой позиции, хотя и дальше было достаточно всевозможных высоких должностей. Главное не в должностях, а в принципах и жизненной позиции, которую я занимал на всех должностях, с первого момента выхода в самостоятельную жизнь.
Мне было 23 с небольшим года, когда я стал секретарем Ленинградского обкома комсомола. После моего назначения в одной из статей я был назван самым молодом секретарём обкома ВЛКСМ в Советском Союзе. Не знаю, насколько это соответствовало действительности, но самые молодые инструктора в Ленинградском обкоме комсомола были старше меня на 2–3 года, и это было правдой.
Так вот, на всех должностях, которые я занимал, я всегда находился в конструктивной оппозиции к существующей власти, и при Никите Сергеевиче Хрущёве, в его эпоху я оказался секретарём обкома комсомола. Кстати, я дважды встречался с Н. С. Хрущёвым, но об этом чуть позже.
И при Брежневе, и, разумеется, Суслове, и при Горбачёве, и при Ельцине, и при Путине мои взгляды были неизмененными – конструктивная оппозиция к существующей власти. Я часто спрашивал себя – почему? Это власть замечала меня, выдвигала, казалось бы, я был обязан ей своей карьерой. Да, это так. Но почему тогда устойчивая оппозиционность? У меня был свой подход, своё толкование сложившейся ситуации. Я никогда не выскакивал из штанов, стараясь быть замеченным властью, услужить ей. Если они меня замечают и назначают на значимые посты – значит, я нужен этой власти, значит, моё умение работать власть не только устраивает, оно ей необходимо. А значит, я имею право на самостоятельность. И при любом назначении я выдвигал эти условия, как определённый фактор моего согласия на предложенную работу. И неважно, кто в этот момент сидел напротив меня и от кого исходила идея моего очередного назначения: первый секретарь Ленинградского обкома комсомола Вадим Саюшев или первый секретарь ЦК ВЛКСМ Сергей Павлович Павлов, или первый секретарь Ленинградского обкома партии Иван Васильевич Спиридонов, или Сергей Владимирович Михалков, или Михаил Сергеевич Горбачёв, или Александр Николаевич Яковлев, или президент России Борис Николаевич Ельцин. И все эти люди из разных эпох соглашались с моими требованиями иметь полную независимость в суждениях, действия и поступках. Ну, конечно же, были и те, кто мешал, их было достаточно, и они были значимы: Василий Сергеевич Толстиков, первый секретарь Ленинградского обкома партии, сменивший Ивана Васильевича Спиридонова, Михаил Сергеевич Суслов – «серый кардинал» брежневского периода, Борис Березовский, Евтушенков, Хасбулатов, Юмашев, муж дочери Ельцина, Коржаков – главный охранник Ельцина, Познер, Швыдкой, в пору министерского исполнения, Цой – помощник Юрия Лужкова.
Когда я возглавлял ТВЦ, я сделал с моими коллегами свою расшифровку логотипа – телевидение вечных ценностей. Бесспорно, это был вызов. Вопрос в другом – как этой вызывающей расшифровке соответствовать? Это было непросто, в отличие от РТР. Это была более суженная площадка – московский канал, московская аудитория, и выход за её пределы чрезвычайно настораживал власть. А делать телевидение в неких стандартных рамках я не собирался. Другое время
