Его идеальная память в большинстве случаев была ценным ресурсом. Но не тогда, когда дело касалось этого.
Он опустился в своё кресло, игнорируя взгляд Каллиаса, прожигающий дыру в его виске, игнорируя ухмылку Сорен по поводу его очевидного дискомфорта.
Он не мог позволить этой девушке залезть ему в голову. Он не мог позволить себе беспокоиться. Возможно, у неё такое же тело, как у его младшей сестры, но этот ум, эта женщина, глядящая на него проницательными, равнодушными зелёными глазами… Он не знал её. Никс создал её, и верить во что-либо ещё было, в лучшем случае, низменной сентиментальностью, в худшем — идиотизмом.
Конечно, ему пришлось прикинуться идиотом, если он хотел опередить игру, которую она затеяла. Но он не мог затеряться в подобных воспоминаниях. Он будет двигаться вперёд, как будто ничего не изменилось. Как будто его лучшая подруга всё ещё была кучей пепла, погребённой под перестроенным полом дворца. Как будто Джерихо никогда не находила остатки праздника и игры в прятки, скрывающиеся в разуме этой никсианской приманки. Он знал правду: Сорен была просто раковиной, куском дурацкого золота, украшенным бриллиантом, и он не попался на эту удочку.
Но всё же этот шрам вызвал неприятный озноб в глубине его живота, отголоски горя, которое он сжёг и похоронил слишком давно.
— Итак, Джер!
Он взял свой бокал вина и слегка отодвинул своё кресло, закинул пятки на стол, и, откинувшись на спинку, притворился, что делает неторопливый глоток. Он не пил; если его язык развяжется, пусть даже незначительное, это может обернуться катастрофой для очень многих людей.
— Где Вон?
Джерихо потянулась и сбросила со стола его сандалии.
— Уже в пути, мошенник. Держи ноги на полу. Кто тебя вырастил?
— Болотная ведьма по имени Нора. Милая дама, очень жадная. Мама и папа заплатили за меня огромную цену, знаете ли. Они отказались от вас двоих и нуждались хотя бы в одном ребёнке с половиной мозга.
Тихое фырканье и бормотание Сорен. Финн одарил её своей лучшей улыбкой.
— Что это было?
— Какая досада, вот и всё.
— Что?
Сорен указала на него жестом, как будто этого было достаточно для ответа.
— Досадно, что она, столь очевидно, обманула их. Думаете, они всё ещё могут вернуть свои деньги?
Каллиас поперхнулся вином. Джерихо откровенно рассмеялась. И что-то очень маленькое сломалось в груди Финна. Что-то, что не было так убеждено, как должно было быть, в том, что Сорен была никем… что-то, что услышало эхо младшей девочки в этих насмешливых, игривых словах.
Он выдавил из себя жалкую имитацию смеха, полного дыхания и хрипа, без голоса и обаяния.
— Смешно.
— Знаю.
Сорен сделала большой глоток вина, взглядом скользнув по нему. Но когда она поставила бокал, он был таким же полным, как и раньше. Финн прищурился, глядя на неё. Её улыбка стала ещё шире, в блеске её зубов засиял вызов.
Туше, малышка.
— Итак, — сказал он, — расскажи нам о Никсе.
— Финн, — прошипел Каллиас.
Улыбка Сорен исчезла.
— Мне не хочется это обсуждать.
Он перетасовал карты в своей мысленной руке. Притвориться глупцом это как сделать ход дамой, беспроигрышный вариант, но возможно не вполне достаточный, чтобы её победить. Эта девушка была одной из немногих людей, которым, возможно, удастся найти короля в рукаве. Заявление об оскорблённых чувствах даже не было важной картой, он мог это не принимать во внимание. И хотя у него всегда был наготове отличный туз, он никогда не тратил его на людей, которые его не заслужили.
Поэтому он выбрал своего собственного короля: уступчивость. Меняя тему.
— Справедливо. Тогда о чём бы ты хотела поговорить? Открой форум, малышка.
Она изучала его, поджав губы, взвешивая молчаливый вызов в его голосе.
— Каллиас упомянул, что ты провёл ещё один тест, пока я спала, — сказала она, её взгляд метнулся к Каллиасу, который тут же отвёл глаза, смущённо скривив рот и неловко толкая еду вилкой. — Что это было?
— Совпадение крови, — сказал Вон, появляясь на сиденье рядом с Джерихо так, что никто из них не заметил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Его бледная рука обвивалась вокруг её плеч, как будто Вон сидел рядом с ней уже в течение нескольких часов. Его чёрные волосы были растрёпаны, едва расчёсаны, а голубовато-серые глаза обрамляли более глубокие круги, чем обычно.
Значит, плохой день. Неудивительно, что его не было за завтраком.
Краем глаза он наблюдал, как Сорен переворачивает вилку в руке, держа её под углом, более подходящим для колющего удара. Каллиас подскочил на своём сиденье и выругался.
— Как ты это делаешь?
Усталая улыбка, но никакого ответа от их зятя.
— Принцесса Солейл. Я принц-консорт Вон. Приятно встретиться с тобой… снова, так сказать.
Финну нравилось много людей, но очень немногих он считал друзьями. Вон был одним из них хотя бы потому, что он был самым разочаровывающе искренним человеком, которого Финн когда-либо встречал. Даже если бы он хотел владеть секретами, чтобы властвовать над Воном, он бы никогда их не нашёл. Худшее, что он когда-либо наблюдал, это то, что он украл последнее клубничное пирожное Джерихо и обвинил в этом его, и он был настолько впечатлён, что Вон удосужился соврать, что просто признался в преступлении.
Принц-консорт был мягким человеком, талантливым врачом, который любил Джерихо со свирепостью, которая могла соперничать с тем, что Финн считал возможным, когда дело доходило до любви. Единственный раз, когда он видел что-то похожее, было у его родителей… во всяком случае, до пожара.
Потом… Ну. Не то чтобы между ними что-то померкло, но они изменились. Рамзес больше не вытаскивал Адриату с душных бюрократических совещаний только для того, чтобы потанцевать с ней по коридору, пытаясь сквозь смех спеть морскую песенку. Адриата больше не сияла, как солнце, когда Рамзес входил в комнату. На самом деле, Финн не мог вспомнить, когда в последний раз видел своих родителей веселящимися вместе.
— Это чувство взаимно, — сказала Сорен тоном, который уверил их, что это не так. — Что такое совпадение крови?
— Кое-что, что я могу сделать своей магией. Вон выдвинул теорию, и я доказала, что она работает, — Джерихо с обожанием улыбнулась мужу, прижавшись головой к его плечу. — Способ проверки отцовства или других подобных отношений. Целители могут сравнивать образцы крови и смотреть, есть ли у них что-то общее, но это работает только с ближайшими родственниками. Братья и сёстры, родители и дети… полезно, когда возникают сложности с претензиями на трон.
Финн пнул ногу Вона под столом, надеясь привлечь его внимание, но он был слишком занят тем, что терялся в глазах Джерихо, или в её улыбке, или в чём угодно, на что любили смотреть люди, которым нравилось смотреть на других людей. Он снова пнул, и Вон, наконец, поднял взгляд, приподняв одну бровь.
— Есть ли причина, по которой ты со мной заигрываешь? Ты заставишь мою жену ревновать.
— Пусть это случится. Она не может надеяться соперничать с нашей любовью.
Вон посмотрел на Джерихо.
— Твой брат снова флиртует со мной.
Она захлопала ресницами, глядя на него.
— Ты флиртуешь в ответ?
— Не в данный момент.
— Тогда, я полагаю, всё в порядке.
Улыбка невольно тронула уголок рта Финна. Несмотря на то, насколько диссонирующим всё это было. Несмотря на то, что Сорен ещё не опустила вилку.
— Насколько точно совпадает кровь? — спросила она, стиснув зубы так сильно, что мышцы на челюсти начали подрагивать.
Вон одарил её оценивающим взглядом.
— Процедура ещё не сделана. Хочешь увидеть?
Сорен просто протянула свою ладонь. Но Каллиас побледнел, нервный смешок прервал любой вызов, который Сорен была готова бросить.
— Давай не будем возиться с кровью за обеденным столом.
Сорен склонила голову к нему.
— О, теперь ты тоже брезглив? Я думала, Атлас сделан из более жёсткого материала.
К удивлению Финна — и лёгкому разочарованию — Каллиас не попался на эту удочку. Вместо этого он спокойно отрезал кусок своей рыбы и сунул его в рот, прожевал и проглотил, прежде чем сказал:
