— Эй, ты там в нирване что ли? — девушка беззастенчиво щелкнула у него пальцами перед носом.
— Эээ, нет, — промычал Шут, отчаянно пытаясь выжать из измученного мозга хоть какой–то план.
— Угу, заметно. Слушай, ты там чем ширнулся, что так вставило? — продолжала она в том же духе.
— Я не ширялся, просто голова болит, — почти честно ответил Шут.
— Голова, да? Так болит, что таблетки горстями лопаешь? — подозрительно осведомилась агент.
Шуту в ней было ненавистно решительно все. От проклятой "глухоты" до развязанной манеры говорить и легкости, с которой она без спроса перешла на "ты". Если бы не гарантированное наличие камер наблюдения в этом районе, он бы прикончил ее голыми руками, а после разобрался с памятью прочих "топтунов".
— Ага. Простудился кажется, — ляпнул он первое, что пришло на ум.
— Простудился, — хмыкнула девушка. — Ладно, простуженный, ты далеко живешь?
— Нет, всего десять минут на автобусе отсюда.
— Ну, пошли домой тогда, — она ухватила Шута за рукав и потянула за собой.
— Эй, вы что вообще делаете?
— Что не так? — невинно спросила агент.
— В Японии считается нормой приставать к незнакомым людям на улицах? — едко осведомился псайкер. — Я думал, в этой стране живет культурный народ.
— Это сказка для гайдзинов, — отмахнулась девушка. — А ты недавно приехал?
"Ага, вон куда копать начали…"
— Нет, но я недавно начал сталкиваться с очень необычными вещами.
— О, необычных вещей в Токио‑3 хватает, я в этом убедилась, хотя тут всего как полдня — кивнула девушка с показным пониманием. — Так, простуженный, у тебя имя есть?
— Александр Ларкин.
— А я Айми, Айми Игучи. Сказала бы, что рада знакомству, да что–то ты какой–то больно кислый.
И поволокла пребывающего в состоянии нокдауна Шута к остановке. Он даже не пытался сопротивляться, поскольку лекарство еще не начало действовать. Вместо этого он подумал, что вдобавок ко всем его бедам на него свалилась еще одна беда — роста невысокого, сложения стройного, характера стойкого нордического, а судя по оттопыренной поле пиджака — обладающей как минимум одним аргументом в любом споре. Весомым аргументом, калибра так сорокового.
"Где наша не пропадала", — обреченно подумал псайкер. — "Авось как–нибудь все образуется. Но все–таки у бога, или кто там занимается подобными вещами, очень скверное чувство юмора".
Он взглянул на вечернее небо. На небе не было бога, лишь безжалостные звезды.
Глава 9: Карнавал лжи
Неосязаемый ветер гнал по выжженной пустоши змейки пепла, отражая таким образом волнение и обеспокоенность хозяина психического континуума. Сам хозяин, то есть Шут, сидел на земле и вычерчивал на золе ножом замысловатые схемы, морщился, стирал и чертил снова. Схемы эти должны по идее помочь ему с выходом из того капкана, в который он попал неделю назад, но пока все было тщетно. Петля затягивалась, и пока он не мог придумать, как из нее выскользнуть так, что бы его больше не беспокоили. В принципе, до недавнего момента, по сути, причин для беспокойства не было — камеры не могли зафиксировать ничего существенного, пока он не перегибал палку с пси–силой, агентов можно было одного за другим ненавязчиво отвадить, а то и поставить на свою сторону. Шут хлопнул себя по лбу — как такая очевидная мысль не пришла ему в голову раньше? Ладно, могила она любого балбеса исправит, только в могилу он пока не торопился, а потому придется пользоваться теми мозгами, которые даны природой. Главная загвоздка была в той, кого к нему Цуруми приставил несколько дней назад в качестве наблюдателя, шпиона и, при необходимости, палача.
Следующие два дня после их первой встречи Шут из кожи вон лез, что бы выяснить, кто это вообще — Айми Игучи. В ход в полной мере были пущены обострившиеся способности, пусть и несколько приглушенные химией, и самые коварные уловки, призванные оправдать его присутствие в секторе Второго Отдела. Нарыть удалось немного, даже у самого полковника Цуруми, но и полученные сведения запросто могли лишить сна. Агента прислало американское ЦРУ, агент специально подготовлен для операций по внедрению и уничтожению, агент лишен личности. По сути дела, человек только физически, в остальном — жестко запрограммированная машина с имитацией поведенческих схем. По крайней мере, это объясняет ее "глухоту". В любом случае, от нее надо избавиться, и чем скорее — тем лучше. В виде утешительного приза Шут на всякий случай запомнил все известные полковнику пароли, дверные коды, допуски и особо засекреченные телефонные номера. Но ложка меда бочку дегтя лучше не сделает.
"Подымется ли тревога в случаем смерти Айми? Если я прикончу ее сам, то автоматически подпишу себе смертный приговор. Это и ежу понятно. То есть, я должен убить ее чужими руками".
Шут откинулся на спину и мимолетным усилием воли поднял с земли облачко пепла. Повинуясь его мыслям, оно услужливо трансформировалось последовательно в: снайпера на крыше, компанию маргинальных элементов с арматуринами возле подъезда и совершенно случайное падение Айми спиной прямо на кухонный нож. Двадцать раз подряд. А потом она поскользнется и попадет головой прямо в работающий кухонный комбайн, который совершенно случайно перемелет ее череп вместе с дурацкой ленточкой в волосах. Этой мерзкой, тошнотворной желтой ленточкой, одного взгляда на которую достаточно, чтобы возненавидеть на всю жизнь ленточки и желтый цвет! Шут медленно выдохнул, отгоняя притягательное видение. Организовать убийство проще простого — отдать приказ первому попавшемуся прохожему, ткнуть пальцем на цель и наслаждаться зрелищем, похрустывая попкорном. Тут проблема в последствиях, поскольку Цуруми не идиот. Во–первых, при странных обстоятельствах убит тайный агент. Во–вторых, в радиусе ста километров шлялся некто Александр Ларкин, в доверие к которому агенту было поручено втереться. Сложите два и два. То есть такой вариант не годится.
Что еще можно придумать в такой ситуации? Можно попытаться устроить все как несчастный случай. Водитель пьяный на красный поехал, печенька несвежая попалась, кирпич на голову ветром занесло… но как такое организовать?
"Блин, ничего в голову не приходит".
Шут сел на земле, припоминая, как организовывались несчастные случаи на его родине. Автомобильная авария? Айми пользуется исключительно общественным транспортом. Неосторожное обращение с оружием? После их первой встречи оружие она с собой не носила. Толи ей на самом деле не приказывали пришить его в случае чего, толи Цуруми считал, что она его и голыми руками прикончит. Экстремальным спортом она так же не увлекается, в русскую рулетку в день зарплаты не играет. А чего еще ожидать от биоробота? О, вооруженный грабеж! Идет, значит, девушка по темной улице. Слабая, беззащитная девушка. А тут раз из–за угла трое, со стволами. Ну, значит, потребовали кошелек или жизнь, а девушка взяла и внезапно заартачилась. А ее взяли и пристрелили. Такая вот история.
"А как это воспримет Цуруми?"
А очень просто — агент тренированная, смелая, решила самостоятельно обезвредить преступников. И немного не рассчитала сил. Но ведь все иногда ошибаются, правда? Агенту — посмертную награду и бесплатный сеанс в городском крематории, родственникам — если таковые есть — соболезнования с подписью от руки. Конечно, замену он, скорее всего, пришлет довольно оперативно, и почти наверняка, это опять будет какая–нибудь сверхобщительная миловидная девушка, по худшим законам жанра желающая всеми правдами и неправдами затащить скромного сотрудника хозяйственного отдела в постель… но шанс что и замена окажется выкидышем американского ВПК — минимален. Шут аж зажмурился от удовольствия. Как приятно все–таки составить план, а потом грамотно его реализовать! За грамотной реализацией дело не встанет, в этом он был уверен. Найти пару–тройку не обремененных острым умом и совестью личностей даже в цивильном Токио‑3 несложно, внушить им задание — еще проще. С огнестрелом в Японии напряженка, но ради такого дела можно пожертвовать собственным пистолетом. Или даже не жертвовать, просто приказать выбросить его в определенном месте, где его легко подобрать. И сам он вне подозрений, может, в этот самый момент он будет на другом конце города…
Со спины донеслось прохладное дуновение. Шут спокойно обернулся, уже догадываясь, кого он увидит.
— Доброй ночи, — спокойно сказал он. — А я все гадал, когда, наконец, заглянешь проведать своего верного соратника.
Рей промолчала, толи не заметив сарказма в голосе псайкера, толи проигнорировав его. Вокруг нее, как и в прошлый раз, кружился настоящий вихрь из пепла — сознание псайкера искажалось от одного присутствия столь могучей сущности. Шут чувствовал себя уязвленным таким безразличием. Как–никак, плечом к плечу прошли через страшный бой, в прямом смысле слившись душами в единое целое.
