Ты спрашиваешь, каким образом можно вызвать в себе битву между "да" и "нет". Ответ простой: для этого нужна жертва. Надо принести в жертву внутренние горизонтальные установки. Если ты ничем не будешь жертвовать, то у тебя ничего не получится. И всегда необходимо жертвовать чем-то драгоценным в данный момент времени, жертвовать из жизни – для школьной работы. Жертвовать надо в течение долгого времени и жертвовать много. Но все же не навеки, это следует понять. Жертва необходима лишь тогда, когда запущен и осуществляется процесс кристаллизации. Когда кристаллизация достигнута, то отречения, лишения и жертвы больше не нужны. Тогда ты сможешь иметь все, что захочешь. Тогда внешние законы не будут иметь над тобой власти – ты сам будешь законом для себя, гораздо более строгим, чем все существующие. Такой ученик настолько сливается с Эгрегором, что между ним и Эгрегором нет трения. В этом случае закон Эгрегора проявляется через него в полной чистоте".
– Пора домой, – вдруг закричал Юрашка, – я совсем замерз и хочу есть.
Лорик вернулась к восьми вечера, и я старательно накрыл на стол.
– Какую это молитовку мамасик прочитал, что ужин у него получился хороший? – спросила Лорик.
– Пресвятой Богородице, – отвечал я.
– Ну вот, теперь всегда ее и читай, раз она к тебе благосклонна.
– Как ты думаешь, долго ли мне еще идти к Просветлению? – спросил озабоченно я.
– Скорее всего, всю жизнь, – отвечала Лорик, отпивая терпкое красное вино, – да и то, видимо, мало будет. Придется тебе прихватить еще следующее воплощение, а то и несколько. Сейчас у тебя более-менее гармонично развиты низы – до солнечного сплетения, но на уровне сердца идет большой разрыв. Далее следует темное пятно у горла и, ко всему этому, пульсирующая голова. Голова должна быть не пульсирующей, а корректирующей. Поскольку твое сердце закрыто, ты совсем одинок, нелюбим и беззащитен. Ты уже не демон, но еще не человек; любая рвань может раздавить тебя как блоху. Вот поживешь у меня – может быть, удастся что-либо из тебя сотворить. Вот только мне непонятно: кем ты хочешь стать? – спросила она так сурово, что мне стало не по себе.
– Как минимум – просветленным человеком, – отвечал я, сжавшись в комок.
– А максимум – идиотом, – засмеялась она. – Ладно, так и быть, что-нибудь из тебя сделаю, только больше не повторяй как попугай о Просветлении – ты создан для другого. Для начала ты должен выразить самого себя, ощутить свое "Я"; почувствовать, кто ты есть, для чего тебя Творец создал, понять свою задачу в мире. Выразить себя можно только через творчество. Надо учиться свободно творить.
Пока себя не выразишь, не вывернешь наизнанку, ничего с тобой не произойдет и ты не сможешь через себя пропустить высший опыт. Нужно сначала заслужить высшее, и оно само придет. Нужно научиться отдавать все, что у тебя есть, отдавать всего себя, а не брать постоянно у людей, у Бога. Отдавай, и тебе придет еще больше. Только через самоотдачу ты сможешь достичь того, чего ты хочешь.
На следующее утро я вышел на улицу прогуляться и осмыслить новое знание. Первый раз вошел бесплатно в метро – никто не остановил. Вгляделся в недобрые лица людей: они выглядели мрачными и задавленными, и не было у них в сердце Бога. Вложили в них горизонтальную программу, отштамповали и выпустили на свет Божий. Несутся они теперь по своей колее, боясь с нее соскочить, думая, что вне колеи смерть нравственная и духовная.
Бедные они, бедные, ничего не знают о реальной космической жизни! Дом, работа, колбаса – все их заботы. Хорошо, что Господь хоть иногда посылает просветленных даосов – они несут благую весть Небес в никелированный мир.
Я смотрел на мир глазами Лорика и гордился тем, что стал обучаться у московских мэтров великому искусству Алхимии. Я все-таки добился своего!
Я не поленился и насобирал по помойкам пустых бутылок и, сдав их, купил в ГУМе конструктор для Юрашки, в надежде занять его и освободить время для размышлений об Абсолюте. Затем зашел в модную парикмахерскую. Симпатичная девушка в голубом халатике, облегающем тонкую фигуру, строго осмотрела мою лохматую голову и принялась беспощадно обрезать густые волосы.
– Сколько у вас стоит стрижка? – полюбопытствовал я через несколько минут.
– Пять рублей, – ответила парикмахерша, покосившись на меня.
– Какие у вас высокие цены! – изумился я. – У меня в кармане рубль двадцать.
– Безмозглый идиот, – заорала девушка, в которую я чуть не влюбился, – вали отсюда, – она ловко стащила меня с кресла и вытолкнула на улицу.
– Где это тебе, как бездомному псу, выдрали клок волос? – поинтересовалась Лорик, когда я отдавал конструктор Юрашке.
– В парикмахерской не расплатился.
– Каким же надо быть идиотом, чтобы садиться под бритву без копейки денег, – возмутилась она. – Столько времени проторчал у меня, а так ничему и не научился.
Я тут же исчез на кухню готовить обед, твердя праведную молитву. Обед удался; Лорик сменила гнев на милость, и я услышал от нее еще одну посвятительную историю.
– В молодости я училась в театральном институте и никогда не водилась с такими растяпами, как ты. Летом я ездила на Черное море и купалась рядом с лучшим на побережье пляжем космонавтов. Я была эксцентричной личностью, и меня знал весь пляж. Я сшила себе экстравагантные плавки из советского красного флага: на заднице – серп и молот, а спереди – пятиконечная звезда. В то время это было слишком вызывающе.
Однажды из озорства я заглянула за ограду и неожиданно увидела Юрочку Гагарина. Обрадовавшись, я громко крикнула:
"Юревич, иди сюда".
Юрочка заулыбался и подошел.
"Ну что, ты видел демонов в космосе?"
"Видел", – улыбнулся он.
"Тогда перелезай ко мне, поговорим".
И Юрочка пошел со мной на камушек. С тех пор мы часто беседовали на этом камушке. Юрочка рассказал, что когда он проходил верхний слой атмосферы, в иллюминаторе возникли два жутких глаза, и тогда он стал креститься и молиться Христу, как мать учила в детстве. Он попытался заснять эти глаза фотоаппаратом, но на пленке ничего не оказалось. Многие космонавты до него погибли в этом слое. Как выяснилось, Земля опоясана инфернальным слоем, который сложно преодолеть.
Как-то раз я с космонавтом попала в гостиницу, где жили артисты кино. Одна грудастая актриса хотела провести ночь любви с покорителем космоса. Тогда это было престижно, но он все не давался. На ночь в номере с ним остались две дамы и известный актер – там затевалась некая любовная история. Тут посреди ночи раздался настойчивый стук в дверь. Космонавт сорвался с постели, со второго этажа спрыгнул в клумбу и вывихнул колено. Я прыгнула за ним и потом на себе насилу дотащила до такси. В медпункте вправили ногу, я посадила космонавта в такси и отвезла домой. Затем я узнала, что в ту ночь известный актер заказал корзину шампанского, и гарсон, принеся его, ломился в дверь.
– Вся ваша жизнь наполнена великолепными приключениями, – восторженно сказал я.
– А твоя настолько ординарна, что тебе стыдно сидеть рядом с такой знаменитостью, – улыбнулась она. – Тебе нельзя жить как раньше, надо срочно измениться. Окунись в мир людей, прояви себя. Только не стань шакалом. Шакал бегает за всеми, торчит, кайфует, собирает материал, пишет, издается, но никому ничего не дает. Ты вот все пытаешься воспитывать кого-либо, а чтобы воспитывать людей, надо иметь благословение Божие. Ты – Лев, а Львы не могут миссионерствовать, они для других дел. Львы – царственные звери, но они слегка туповаты и не всегда чуют опасность. Они не могут вести – их ведут.
А к людям нужен особый подход – их надо любить и уважать, тогда все будет хорошо. Более всего на свете человек любит себя и с удовольствием будет общаться со своим зеркальным отражением. Если ты будешь человеку во всем потакать и подыгрывать, то ему будет хорошо и приятно с тобой. Ибо нет ничего интересней для него, чем его собственная личность… Ну ладно, на сегодня хватит поучений, займись чем-нибудь, а меня ждут дела культурной революции.
Постепенно я прижился у Лорика – или она смирилась с моим присутствием. Мне был отведен небольшой уголок в комнате на раскладном кресле, где я и спал, грезя о Просветлении.
Однажды рано утром отчаянно зазвонил телефон.
– Это твой Папочка, – сообщила Лорик, – хочет с тобой побеседовать. Он уже вернулся из поездки, но я сказала, что не хочу тебя отпускать в город, пока ты не закончишь у меня обучение, иначе все, что я в тебя вкладываю, выветрится в один миг. Поэтому он решил навестить меня сегодня вечером.
Я горел нестерпимым желанием увидеться с Джи, ибо не мог долго обходиться без небесного импульса.
Джи пришел вечером, а за его спиной стояла целая гвардия мистиков. Я удивился, увидев Фею: она редко выходила в свет и почти всегда молчаливо отсиживалась в углу.
