Я горел нестерпимым желанием увидеться с Джи, ибо не мог долго обходиться без небесного импульса.
Джи пришел вечером, а за его спиной стояла целая гвардия мистиков. Я удивился, увидев Фею: она редко выходила в свет и почти всегда молчаливо отсиживалась в углу.
Я быстро накрыл на стол и стал ждать, когда разгорятся споры о шествии к Абсолюту. Но эзотерики все съели и выпили, не вспомнив ни о Боге, ни об отечестве. Тогда Джи незаметно стал поднимать алхимический градус.
Грянула музыка, и очаровательные эзотерические дамы, вместо того чтобы рассуждать о трудностях духовного Пути, пустились выплясывать в коротеньких мини-юбках соблазнительно-замысловатые узоры.
– Пойдем на кухню, Болотная Русалка, – позвала Фею Лорик, – мне надо с тобой поговорить о тайной красоте женского мистического Пути.
– А мы с тобой, – подозвал меня Джи, – выйдем на лестницу
– нам надо обсудить дальнейшие планы твоего обучения.
Чтобы нам никто не помешал, мы поднялись на четвертый этаж.
– Я не могу долго находиться в этом месте, – пожаловался я.
– Если вы позволите, я бы сегодня же слинял от Лорика, ибо она уже успела расплющить мою душу.
– Нет, – возразил Джи, – тебе придется учиться у Лорика до тех пор, пока она сама не выгонит тебя, и только после этого попытаться найти работу в Москве. А если нет – то поезжай в город Дураков. Там ты подготовишь почву для построения эзотерической Школы. Тебе надо обеспечить квартиры для будущего приезда Школы и найти интересных людей, среди которых она будет разворачиваться. Учение будет даваться по мере прохождения разнообразных обучающих ситуаций, на массе живых примеров. Учение невозможно дать, находясь в аудитории, оно дается в путешествии по разным городам, при участии различных мистиков и необычных обстоятельств. Учение не является буквой или книгой, оно живет каждую секунду своей уникальной жизнью, и в этот момент можно передать ту или иную его грань. Поэтому надо подготовить живое пространство для развертывания Луча.
– Всегда готов, – заявил я.
Мы спустились в уютную квартиру, где эзотерики гуляли и веселились так, что весь дом ходил ходуном. Джи сел рядом с Лориком и спросил:
– Как ты думаешь, выйдет ли из брата Касьяна что-либо путное? Есть ли смысл его дальше вести?
Я замер в ожидании.
– Твой мамасик довольно наглый, – отвечала Лорик. – Другие побольше его, но поскромнее, а этот все время просит: научи, дай, подключи к Лучу. Вот и решила для начала научить его все записывать, чтобы стал летописцем – хоть какой-то толк от него будет. А теперь пусть просит все, что хочет.
Я упорно молчал.
– Один раз в десятки тысяч лет тебе выпала такая возможность – просить у Лорика все, что хочешь, – учтиво произнес Джи, – а ты словно воды в рот набрал.
– Твой мамасик является знаком того, что новые ученики требуют нового подхода, – произнесла Лорик, – и время уже пришло работать с ними в другом ключе. Может быть, твоего мамасика отправить в созвездие Гончих Псов? Но для улета туда нужна основательная бытийная база, а базы-то у него и нет, и все равно туда же рвется… Ты, мамасик, – обратилась она ко мне, – как я вижу, лишь из гордыни рвешься учить юнцов, но не знаешь, как это делать. Не нужно ничего своего вставлять в ученика, как это делаешь ты. Надо увидеть его "Я" и его творческие грани, развить и укрепить их, а затем отправить по индивидуальному пути. Ты же не интересуешься творческими гранями ученика, а пытаешься вставить в него свой непереваренный конгломерат жизненных эрзацев. Нельзя ограничивать личность ученика – всегда должна быть свобода и возможность для его собственных изысканий в области духа. Ты все просишь, чтобы я тебя подключила к Лучу. Я могу, но смотри – а то ведь и сгоришь сразу. Ты хочешь только иметь, но если имеешь – то надо учиться и отдавать, чтобы был обмен энергиями: ты – мамасикам, а они – тебе. Нельзя только давать, не беря у них ничего взамен. И наоборот: нельзя только брать, ничего не давая взамен. Должен быть перелив и обмен энергией в свободной ситуации. Сможешь ли ты это делать – не знаю, для этого надо уметь любить людей.
– Как же мне научиться их любить? – спросил я.
– Этому нельзя научиться, дурачок. Можно только молить Творца: "Господи, дай мне любви, наполни мое сердце любовью к людям и милосердием".
– Не могла бы ты, Лорик, отправить нетерпеливого мамасика в волшебную страну грез, да так далеко, чтобы он вернулся, изрядно помудревшим, лишь к следующей инкарнации? – спросил Джи.
– Каким же надо быть твердолобым, чтобы утомить самого Мэтра, – возмутилась Лорик. – Отправлю-ка я его на Альдебаран, – после недолгого раздумья ответила она, – оттуда он не скоро вернется.
Мне стало не по себе,
– А что мамасик будет там делать? – спросила вкрадчиво Лорик, глядя на мое вытянувшееся лицо. – Неужели опять совершенствоваться?
– А есть там кто-нибудь? – напряженно спросил я.
– Нет, мамасик, там никого нет, будешь только с духами общаться. А хочешь, отправлю тебя – вот так, каков ты есть, целехоньким, не вытаскивая тебя из тела, а прямо вместе с ним?
– Не хочу на Альдебаран, – заявил я, – там нет Пути к Абсолюту.
– А если я все-таки отправлю мамасика, – продолжала Лорик, – то знаю, что скажет Папочка: "Ну что ж теперь сделаешь?" – и погрустнеет.
На мое счастье, один высокий молодой человек галантно пригласил Лорика на танец, и вопрос об отправке на Альдебаран был отложен на неопределенное время.
– Наш Мэтр плохо выглядит, – тревожно заметила Лорик, когда все разошлись, – не знала я об этом. Надо ему чем-то помочь, что-то для него сделать. Постарел, поседел, стал совсем дедушкой, наверное, и в метро теперь ему место уступают. Хватит ему жить с Болотной Русалкой в крохотной комнатушке. Надо ему подыскать приличную даму с огромной квартирой и отдельным кабинетом. Хватит бродить ему по России с такими идиотами, как вы с Петровичем. Пора ему книгу писать.
Лорик подошла к зеркалу и оглядела свое лицо.
– Да, – с сожалением сказала она, – внешностью я теперь больше похожу на торговку и скандалистку. Но даже с такой безобразной рожей мне надо двигать вперед культурную революцию. Да и мамасики уже привыкли к такому Лорику. Раньше у Лорика была клёвая мордашка, и народ шел к нему в гости без передышки. Но затем возникла необходимость изменения мордашки в морду. После произведения особой трансформации получилось то, что ты сейчас видишь перед собой. Хотя можно, конечно, на время вернуть прелестный вид для нежной любви, а потом вновь теперешний – для борьбы с московской бюрократией. Но зачем это Лорику делать?
Под предлогом поиска работы в Москве мне удалось вырваться на волю, и я сразу позвонил Джи.
– Приезжай, – сказал он своим мягким баритоном, – сегодня хочу тебя ввести еще в один мистический салон Москвы, который держит чета Жигаловых. Они играют в московском алхимическом лабиринте немаловажную роль и воспитали не одного адепта. Если тебе удастся войти в их внутренний мир, то ты получишь доступ в мистический оазис, где подтянешь свое бытие.
– В мистическом салоне нас ждут вечером, – сказал Джи, когда мы встретились. – А сейчас предлагаю отправиться в кинотеатр – посмотреть фильм "Грек Зорбе"
Я смотрел фильм без особого интереса. Некий инженер из Америки решил построить лесообрабатывающий завод. Помогать ему вызвался грек по имени Зорбе. Он честно внес свой капитал и стал компаньоном. Инженер был серьезен, а Зорбе – подозрителен. Все деньги были затрачены на постройку завода, но в последнюю минуту он стал разваливаться на глазах подавленных хозяев.
Грек Зорбе вначале застыл от ужаса, а потом, неожиданно, – дико расхохотался и стал танцевать сиртаки.
– Я понял, что наша жизнь – это всего лишь странный сон! – неистово закричал он.
– Потрясающе, – тихо сказал мне Джи. – Мы живем в иллюзии великого Брамы, бесконечный сон Майи окружает нас…
– Ты разорил меня! – пришел в ужас инженер. Но вдруг он внезапно проник в пространство видения Зорбе и так же безумно расхохотался.
– Они потерпели полное крушение на внешнем плане, – комментировал Джи, – но через это смогли ощутить иллюзорность всей своей жизни. В душе инженера что-то изменилось. Произошла передача внутреннего состояния от Зорбе к инженеру, по закону сцепления зубчатых колес. Его восприятие сместилось, и он вдруг увидел, что его жизнь является сном, – и расхохотался. Здесь Зорбе выступил в роли Мастера.
Когда мы вышли на улицу, Джи сказал:
– Метод социальных провалов – дзенский способ Просветления. Он мгновенно смещает восприятие, обнажая искрящуюся монаду в ее первозданном сиянии. В фильме прекрасно показано, что надо не только строить домик на земле, но и помнить о стремлении к Абсолюту.
