свой панмани с тех пор, как стал токкэби. Я не знаю, хватит ли у меня навыков, чтобы помочь Миён найти ее бусинку.
– Другой надежды у нас нет, – заметила Миён.
– Я знаю, но даже в лучшем случае это очень призрачная надежда, – напомнил Чуну.
– Но ты ведь пойдешь за ним? Ты хотя бы попытаешься? – спросила Сомин.
– Я уеду завтра утром, – ответил Чуну.
– Почему? – не понял Джихун. – Ты же сам сказал, что у нас всего несколько дней. Почему не поехать сегодня?
– Мне нужно сначала подготовиться, – неопределенно откликнулся Чуну. – И раз уж я взялся, то значит, вы должны мне довериться. Никаких сомнений в том, что я делаю.
– По рукам, – согласилась Сомин.
– Я еду с тобой, – заявила Миён.
– Ты уверена, что готова? – засомневалась Сомин.
– Конечно, – проговорила Миён, но ее голос потерял былую силу и уверенность.
– Без тебя я разберусь со всем быстрее, – попытался отказаться Чуну.
– От этого зависит моя жизнь, – отрезала Миён. – Я должна сделать хоть что-то.
Вместо ответа Чуну толкнул ее в плечо. Миён покачнулась назад и плюхнулась на диван.
– Ты слишком слаба. А мой панмани очень далеко, – проговорил Чуну. – Тебе придется довериться мне, нравится тебе это или нет.
– Ладно, у меня разболелась голова. Пойду прилягу. – Миён знала, что говорит как капризный ребенок, но ей не очень-то хотелось обсуждать, насколько она сейчас слабая и бесполезная.
Поэтому она вбежала в спальню и закрыла за собой дверь.
Она злилась на себя за слабость и устала надеяться, что другие люди решат ее проблемы. Прямо как ее мать. Она всегда видела в себе свою мать.
– Миён, – в комнату проскользнул Чуну.
– Обычно, когда у тебя перед носом закрывают дверь, люди хотят, чтобы ты остался по другую сторону, – съязвила Миён.
– Сама знаешь, я никогда не понимал намеков, – улыбнулся Чуну.
– Да знаю, – пробормотала она.
Чуну стоял у двери, не двигаясь, боясь пройти дальше в комнату, но и не уходя. Казалось, он о чем-то размышлял, поэтому Миён наконец закатила глаза и спросила:
– Ну что?
– Ты должна кое-что знать, – наконец начал он.
Миён гадала, что за игру затеял Чуну. Ей не верилось, что он решил ей помочь и отправиться на поиски своего панмани: наверняка он что-то знает и потом воспользуется этой информацией, чтобы надавить на нее. Миён задавалась вопросом, какую цену он потребует за то, что собирался сказать.
– Есть причина, по которой я знаю о разрыве, – признался Чуну.
– Да-да, один из твоих таинственных конфиденциальных источников, – отмахнулась Миён. – Помню я о твоей политике конфиденциальности.
– Да, только на этот раз она неприменима, – возразил Чуну. – Я пообещал помочь тебе и думаю, что ты заслуживаешь кое-что знать, тем более что это неслабо влияет на твою жизнь. Или по крайней мере на ее длительность.
– Что ты имеешь в виду? – Миён почувствовала, как в груди у нее все затрепетало в тревожном ожидании.
– О разрыве мне рассказал чосын саджа. Потому что этот разрыв влияет на порядок смерти.
– Жнец? – прошептала Миён и почувствовала такую слабость в коленях, что ей пришлось сесть на кровать. – Он придет за мной?
– Жнец? – воскликнул Джихун с порога.
– Неужели никто в этом доме не уважает право на частную жизнь? – пожаловалась Миён.
– Я бы уважал, если бы не знал вас двоих и вашу привычку хранить опасные секреты, – заспорил Джихун.
– Где Сомин? – спросил Чуну.
– Ее мать только что вернулась домой. Сомин помогает ей разобрать продукты.
– Так давайте и их сюда позовем? Раз уж у нас вечеринка, – съязвила Миён.
– Расскажи мне о жнеце, – повернулся Джихун к Чуну.
– Нечего особо рассказывать. Он пришел из-за разрыва между мирами. Но мы все исправим до того, как у них появится повод забрать Миён.
– Вот почему ты сказал, что у нас мало времени, – понял Джихун.
– Времени мало, но мы все исправим, – сказал Чуну. – Я не даю обещаний, которые не могу сдержать.
– Тогда я поеду с тобой на поиски посоха, – решил Джихун.
– Что? Нет! – Миён снова встала.
– Пожалуйста, дай мне это сделать. – Джихун взял ее за руку. – После всего, что ты сделала для меня прошлой весной.
– Наши отношения – это не соревнования «кто кого спасет», – нахмурилась Миён. – Ты мне ничего не должен.
– Но я хочу это сделать, – настаивал Джихун. – В этом мире еще есть люди, которые любят тебя.
– Только не надо использовать этот аргумент против меня же, – недовольно сказала Миён.
– Что? Чтобы я использовал что-то против тебя? – Джихун усмехнулся. – Что-то не припомню за собой такого. Я слишком очарователен и добродушен для столь подлых игр.
– Я не шучу, – заметила Миён.
– Конечно, не шутишь, речь идет о твоей жизни. Я отношусь к ней очень серьезно.
– И я серьезно говорю тебе, что ты не пойдешь. Я не прощу тебя, если ты это сделаешь. – Своим жестким ответом Миён явно пыталась поставить точку в споре.
– Но…
– Брось ты это. – Чуну положил руку на плечо Джихуна. – Этот бой тебе не выиграть.
Джихун стряхнул его ладонь, но спорить больше не пытался.
– Я уеду утром, – сказал Чуну. – Отдыхай, Миён, и не волнуйся.
Миён посмотрела на него, и если бы она не знала Чуну, то сказала бы, что увидела искреннюю озабоченность на его красивом лице.
– Я перестану волноваться, когда мы найдем мою бусинку.
17
Обычно, когда Чуну отправлялся в путешествие, он просто заказывал билеты бизнес-класса на тот вид транспорта, который ему хотелось. Может быть, бронировал пятизвездочный отель. Если было время, заказывал столик в хорошем ресторане.
Но сегодня требовалось добраться быстро, а значит, путешествовать надо было налегке.
День еще толком не начался, а Чуну уже был зол, что пришлось проснуться в такую рань во вторник. Но что поделать: сам на это подписался.
Он заранее забрал со стоянки свою машину – ярко-желтый «Порше-911», одним только видом требовавший штрафов за превышение скорости, но такой любимый. Уж если придется часами ехать через всю страну, то хотя бы стильно.
Услышав стук в парадную дверь, Чуну открыл ее и увидел Сомин. Какое-то дежавю: буквально позавчера вечером она так же появилась у него на пороге, и внезапно Чуну вспомнил продолжение вечера… Хорошо хоть не покраснел, иначе бы это выдало его с потрохами.
– Что ты здесь делаешь? – поинтересовался он. – Решила поехать со мной?
– Нет, я хотела поговорить с тобой наедине. – Сомин вошла в прихожую.
Губы Чуну растянулись в улыбке, и он, не удержавшись, кинул взгляд на дверь в библиотеку.
– Вот как?
– Только о пошлостях и можешь думать, – закатила глаза Сомин. – Мне нужно попросить тебя об одолжении.
– Какого рода одолжении? – пошевелил Чуну бровями.
– Можешь ты хоть минуту побыть серьезным?!
Разочарование в ее голосе не обеспокоило бы Чуну, но он услышал за ним страх и протрезвел.
– Хорошо, что тебе нужно?
– Я знаю, что Джихун поедет с тобой, несмотря ни на что, – заявила Сомин.
– Миён против.
– Ага, только вот о чем бы они ни говорили, слушать он ее не стал. Он сказал мне, что настроен решительно.
– Тогда почему ты здесь? Почему бы
