Ее уставший голос сел и охрип. Она бросила последний взгляд в зеркало, словно там действительно мог прятаться Кирилл, и без сил рухнула в кресло. Через некоторое время она поднялась, налила себе коньяку и села обратно. Она пила его маленькими глотками, закрыв глаза и уговаривая себя успокоиться. Завтра она подумает о том, что делать дальше. Ей не дали снять квартиру, ей не дали уехать в Пятигорск, но должен же существовать какой-то выход! Какой-то способ обмануть Кирилла, усыпить его бдительность, ускользнуть от него!
Завтра, – сказала себе Тоня, прихлебывая коньяк. Сейчас надо расслабиться и ни о чем не думать. Не то я точно рехнусь.
Спустя некоторое время Тоня, уже в полусне, дошла до раскладушки и упала на нее, не раздеваясь.
Ее разбудила жажда в середине ночи. Тоня взяла стакан с водой, стоявший рядом на табуретке, служившей Тоне ночным столиком, и залпом выпила, чтобы снова погрузиться в тяжелый, неосвежающий сон, полный привидений и кошмаров…
Проснулась она поздно и, посмотрев на часы, порадовалась, что на работу не надо: ее отпускная неделя еще не закончилась. Она откинула одеяло и удивилась, увидев себя совершенно голой. Она не помнила, как разделась… Впрочем, она вчера выпила лишнего.
Выбираясь из-под одеяла, она почувствовала некий посторонний предмет в постели, на уровне ее бедер. Тоня резко вскочила и откинула одеяло.
На простыне, украшенной странными красными разводами, лежала витая плетка с черной рукоятью. Тоня почему-то схватила одеяло и прижала его к себе, как будто плетка могла сама по себе размахнуться и ее ударить. Она стояла в столбняке, дрожа и прижимая к груди одеяло, не в силах отвести глаз от плетки и от кровавых пятен.
Ей потребовалось время, чтобы прийти в себя и приблизиться к раскладушке. Она провела пальцем у себя между ног – нет, месячные не начались. Откуда же кровь? На теле Тони ее нет… Она вгляделась в плетку: похоже, что на рукоятке что-то написано.
Все еще не решаясь дотронуться до этого предмета, она попыталась угадать буквы. Но их было видно меньше, чем наполовину, надпись была обращена к простыне. И Тоня решила: не читать! Черт с ней! Как ее подложили ей в кровать, когда, кто, – она даже думать не хотела об этом!
Она пошла в душ.
В ванной Кирилла было огромное зеркало во всю стену. Он вообще любил зеркала, они висели повсюду в его квартире. Тоня встала под горячие струи воды и начала поворачиваться, чтобы тело согрелось со всех сторон. И вдруг в зеркале она увидела…
По ее ягодицам струилась кровь! Вода у ее ног стала красной. Тоня в ужасе изогнулась, чтобы понять, что происходит. Но зеркало быстро подернулось паром, Тоня оттирала его, схватив полотенце, и в чистых проплешинах стекол на мгновенье возникали кровоточащие полосы на ее ягодицах, которые пар тут же скрывал от ее взгляда.
Наконец, она сообразила выключить воду и открыть дверь в ванную. Пар быстро улетучился, и Тоня снова изогнулась перед зеркалом. Почти черные полосы запекшейся крови… Странно одно: она не ощущала никакой боли. Тоня осторожно дотронулась до одной из них. Потом смелее…
Потом подковырнула ногтем и отклеила от кожи нечто странное. Это была неровная полоска затвердевшей, засохшей краски! Это она, размытая водой, придала ей цвет крови! Это она оставила кровавые разводы на простыне!
Кирилл прислал ей предупреждение, понятно. Это обещание, что он добьется своего!
Тоня разозлись не на шутку. Накинув халат на мокрое тело, она решительно направилась к кровати. Взяла плетку в руки – похоже, что это не бутафория, плетка была настоящей, – и прочитала: «Я люблю тебя, Антония. Мы не расстанемся никогда».
– Ах, так?! – громко проговорила Тоня, которую уже прочно не отпускало чувство, что Кирилл вездесущ и всеслышащ. – Не расстанемся?! Еще как расстанемся, Кирюша! Ты просто меня плохо знаешь! Ты учил меня, ты высвобождал во мне чувство собственного достоинства, умение защищаться, и тебе это удалось. И, знаешь, почему удалось, Кирилл? Потому что во мне это БЫЛО! Я не знала себя, да, – но и ты меня не знаешь!
Тоня размахнулась и хлестнула плеткой по кровати.
– И ты меня еще узнаешь, Кирилл! Я объявляю тебе войну!!! – прокричала она стенам его квартиры.
И ей показалось, что стены зловеще усмехнулись.
Глава 19
– …И вот так он распоряжается мной, как ему вздумается… Мне нужен ваш совет, Александра: стоит ли мне обращаться в милицию? Будут ли там меня слушать? Помогут ли? Или покрутят пальцем у виска и отправят домой? Я не хочу, чтобы там надо мной посмеялись, а он будет снова торжествовать!
– Конструктор «Лего», – произнесла Александра. – Я помню, как ты выразилась в прошлый раз… Ты никуда не торопишься?
– Нет. Только разве избавиться от Кирилла…
– Тогда давай займемся приготовлением ужина. Примерно через час сюда приедет мой… мой гражданский муж, Алексей Кисанов. А он, по совпадению, является частным детективом. Вот с ним тебе и надо потолковать.
– Частным детективом? – недоверчиво переспросила Тоня. – А что, он в состоянии помочь мне?
– Полагаю, что да, – кратко ответила Александра. – А пока что пошли на кухню, поможешь мне.
Алексей Кисанов оказался мужчиной за сорок – непонятно, насколько «за». Он был моложав, подтянут, невысок и крепок. Жесткие курчавые волосы с легкой проседью, зеленовато-карие, цепкие, но добрые глаза, – Тоне он понравился. Она мгновенно учуяла женским чутьем, что связывает этого мужчину с красавицей Александрой. Она не сумела бы определить это словами, но это было что-то стоящее. Настоящее.
А Тоня любила все настоящее.
После обеда на кухне они перешли в комнату, и Кисанов, налив себе крепкий кофе, распорядился:
– Рассказывайте.
Тоня говорила долго и сбивчиво. Алексей Кисанов иногда что-то царапал в блокноте.
Наконец, Тоня выдохлась и умолкла. Только добавила в слегка затянувшейся паузе, вымученно улыбнувшись:
– Ну что, я выживу, доктор?
Кисанов не улыбнулся в ответ – он был слишком сосредоточен, – но за него ответила Александра, приобняв ее за плечи:
– Не говори ерунду, Антоненок!
– Значит, так, – заговорил Алексей. – Ваш рассказ не слишком внятен, но детали будем уточнять по мере продвижения. Первое и самое главное: за вами наблюдают.
– Да ведь я так и сказала… – Тоня удивилась столь «глубокомысленному» выводу, понятному даже ребенку.
– Мы с вами вкладываем разный смысл в эти слова, – ответил Кисанов. – Погодите минутку, мне нужно кое-что проверить.
С этими словами он ушел на кухню, откуда вернулся минут через пять.
– Во дворе имеются две личности, которые могут теоретически оказаться вашим «хвостом»: один сидит на лавке, другой прогуливается вдоль дома взад вперед. Но вполне возможно, что эти люди не имеют к вам никакого отношения. Обеспечить слежку 24 часа в сутки – это не просто даже для милиции. А уж тем более для частного лица. Было бы очень славненько, если бы никто не засек ваш приход сюда.
С этими словами он потянулся к телефону и, набрав номер, проговорил:
– Ванек? Сможешь подъехать к Александре и проверить, не торчит ли «хвост» у подъезда? Отлично, давай!.. Это мой ассистент… – пояснил он Тоне.
– Квартирант, аспирант и друг, – весело добавила Александра. – В общем, наш человек. Почти член семьи.
Тоне вдруг стало так уютно от этих слов… Как так получается, что чужие люди сходятся до «членов семьи», а члены семьи остаются навсегда чужими? У них, у Александры и Алексея, была какая-то особая атмосфера, которая легко вбирала в себя тех, кого эти двое были готовы принять… И они приняли ее, Тоню, и озаботились ее делами. Ей захотелось заплакать от благодарности, от этого уюта и тепла, которым поделились с ней чужие ей люди.
И вдруг она встрепенулась.
– А сколько я буду вам должна, Алексей? Вы ведь частный детектив, это же за деньги, верно?
– Нисколько, – ответила ей Александра раньше, чем Алексей открыл рот. – Сначала вытащим тебя из этой истории. Расходы у Алеши, конечно, будут, – но в конце ты сама посмотришь, сколько сможешь заплатить. Или не заплатишь, если не сможешь.
– Но…
– Никаких «но», Антоненок.
Алексей кивнул только.
– С вашего позволения, я вернусь к делу. Итак, за вами следят. Я сказал, что мы вкладываем разный смысл в эти слова. В одном пункте мы с вами согласны: за вами время от времени следует «хвост». Но есть и другой способ слежки. Начнем с конца вашей истории: вы разговаривали вслух, обращаясь к Кириллу, верно? Затем вы налили себе коньяку, выпили больше, чем следовало, и заснули в кресле… Так?
– Так. А можно, вы ко мне на «ты» будете обращаться? Я не привыкла на «вы»…
– Как хотите, Тоня. Как хочешь. Далее, ты перешла в постель… Больше до утра не было никаких приключений?
– Вроде нет… Я только проснулась один раз, – страшно хотелось пить. Наверное, жажда меня и разбудила. Я выпила воды и снова заснула.
