Альбина замялась будто от неловкости и поджала губы, чтобы образ вышел правдоподобнее. — Но я могу поручиться за этого мальчика: он ничего не хотел украсть. Он просто глуп и не понимает, что ему приказывают.
Она добавила негодования в голос и уперлась взглядом в Кито. Сложила руки перед собой, стараясь выглядеть юной, наивной и возмущенной.
Мальчишка молчал, но по глазам было видно — узнал, хотя её игру и не понимает.
— Господа, — Альбина снова повернулась к стражнику с собакой и лакею и деловито уточнила: — Вы позволите мне заняться своим слугой?
Те переглянулись. Лакей облегченно (он торопился, то и дело бросал взгляды в сторону господского дома), а охранник — недовольно кривя губы.
И Альбина обратилась именно к нему, поняв, от кого зависит решение:
— Проводите нас до ворот, прошу вас. Боюсь, сама не справлюсь — я здесь впервые, — и улыбнулась неуверенно. — Да и матушке пора уже получить от меня весточку.
Лакей кивнул, поняв, что больше не нужен и может быть свободен, и почти бегом припустил в сторону дома, а охранник молча указал направление, в котором следовало идти.
— Кито, — строгим голосом вредной учительницы произнесла Альбина, — иди-ка сюда, плут ты эдакий!
Хмурый мужчина, окинув их недовольным взглядом, уже прошёл вперёд, и Альбина схватила мальчишку за ухо и потянула следом.
— Советую прекратить баловаться! — строго велела она, а потом зашипела, наклонившись к самым волосам мальчишки: — Сейчас выполнишь моё поручение, и чтобы тебя здесь больше никто не видел! Понял?
Кито дернул головой, вырываясь из некрепкого захвата, но и только. Шел рядом молча, послушно, не дергаясь, даже когда Альбина ухватила его за рубашку на плече.
— Теперь ты пешком уже не успеешь, — говорила она вполголоса, но так, чтобы охранник мог расслышать. — Придется ехать на извозчике. Я тебе дам монетку, заплатишь, а сдачу отдашь матушке. Адрес помнишь?
— Нет, мадмуазель, — буркнул мальчишка, стараясь держаться от неё на расстоянии вытянутой руки, — только то, что дом с колоннами.
Никаких колонн в том особняке, что они с матушкой сняли, не было. Но Кито ей подыграл, значит, наконец понял, что она хочет его вывести. Уже хорошо. Альбина надменно хмыкнула, показывая превосходство над глупым мальчишкой, и произнесла всё тем же противным менторским тоном:
— Извозчики по таким адресам не возят! Повтори: улица Жасминовая, вилла «Белая ветка».
— Жасминовая белая ветка, — пробурчал паренёк.
Альбина немного встряхнула его за плечо и ещё строже потребовала:
— Назови так, как я сказала!
— Улица Жасминовая, вилла «Белая ветка».
— Вот так. Совсем другое дело. Вот тебе монета, — у Альбины уже сводило скулы от этого противного тона, но она держала мину, — сдачу передашь матушке. Скажешь ей — Альбина уже прибыла во дворец. Понял? Повтори!
Мальчишка тряхнул своими грязными вихрами, что, вероятно, должно было означать понимание. Буркнул:
— Да понял, понял. Пустите уже.
Альбина из ридикюля вытащила монетку и вложила в грязную мальчишкину ладонь. И едва расслышала шепот:
— Денег не верну!
— Сам выберись, дуралей! — так же тихо прошипела она, уже у самых ворот делая вид, что наклонилась расправить бутон на юбке.
Охранник обернулся и теперь смотрел на них, так и не проронив ни слова. Альбина подтолкнула мальчишку за ворота и сказал вслед:
— Деньги не потеряй! — А затем обратилась к стражнику: — Как мне найти своих? Мы прибыли с мадам…
— С мадам Люси, — выглянула из-за её плеча Римма. — Они вон там стоят, почти уже у ступеней.
Альбина от неожиданности вздрогнула — она совсем забыла про подругу. Но обернулась к ней, успев нацепить благодарную улыбку.
— Ох, счастье-то какое! Я уже боялась потеряться! — И с сожалением добавила: — Сколько труда со слугами… А этот так вообще дикий какой-то.
— Да… — сочувственно вздохнула Римма, торопливо утаскивая Альбину к входу в особняк. — Ты такая молодец! — защебетала. — А мы с матушкой не договаривались предупреждать друг друга. И так понятно, что я прибуду на бал к нужному времени, ведь мадам проследит за этим.
Это она верно заметила. Альбина осмотрелась. Недовольная мадам со своей группой воспитанниц уже была видна: они как раз поднимались по широкой лестнице.
В голове Альбина крутила задачку: как сделать, чтобы не пришлось оправдываться перед наставницей? Трудно представить, чтобы мадам упустила возможность и не сорвала бы зло на дерзкой девчонке, посмевшей унизить её при других. Пожалуй, стоит заручиться поддержкой Риммы.
— Мы с матушкой такие провинциалки!.. — вздохнула Альбина и коснулась руки Риммы выше локтя. Та обернулась, и Альбина продолжила с жалкой улыбкой: — Мне так неловко, но я постоянно боюсь ошибиться. А ещё боюсь за матушку — я-то молода, мне, может, и простят. А она уже не юная девочка, повесят на неё ярлык провинциалки. Я так переживаю!
Мадам была уже в десяти шагах. И не понимая, работают ли её слова, Альбина подлила капельку лести:
— Хорошо вам, Римма, вы умная, и у родителей ваших связи. Они в столице как дома.
Римма прикрыла глаза и ничего не ответила. Но по лицу было видно: сказанное ей понравилось, и едва они подошли к наставнице и трем девушкам, как она заговорила:
— Ох, мадам, простите! Мы неожиданно отвлеклись на слуг!
Альбина потупилась, скрывая довольную гримасу: даже просить не пришлось — Римма по собственному почину взяла роль адвоката на себя.
— Вы выбрали неудачное место и время! — припечатала старуха в серых с чёрным шелках. Мне достался испепеляющий взгляд, Римме, к счастью, — просто недовольный.
— Что с вашим платьем, сударыня?! — сморщила мадам Ромашканд костлявый нос то ли брезгливо, то ли возмущенно. — А впрочем… — И она отвернулась, чтобы подозвать одного из слуг, стоявших у входной двери и помогающего прибывшим пройти внутрь.
Альбина оглядела подол. Действительно, в самом низу за тонкую ткань юбки зацепился сухой листок, в другом месте ещё два и травинка. Быстро присев — боком, как учила мадам, и не теряя изящества, — смахнула мусор. Распрямившись, сказала, чуть дернув плечами:
— Простите, это в парке…
Мадам обернулась к ней. В глазах — лед. Застыла, вцепилась взглядом в лицо Альбины, молчала и, казалось, покачивалась. «Ну точно кобра перед прыжком. Только капюшона не хватает», — подумала девушка, опуская глаза. Злить старую гарпию сейчас, стоя в буквальном смысле у дверей бального зала, было бы неправильно.
— Покажите ваши руки! — сказал та, будто плюнула, и протянула свою, затянутую в черную кружевную перчатку.
Альбина приподнял кисти. Мадам заскрипела зубами, если это, конечно, не показалось в шорохе одежды и тихом гуле голосов проходивших мимо гостей.
— Вы посмотрите на свои руки, мадмуазель! — приглушенный старушечий голос звенел от
