— Я пообещал им, что буду заботиться о тебе, сделаю все, чтобы эта тайна осталась во мраке, — говорит он глухо, сквозь пальцы. — Я пообещал им, что убью ребенка, если он будет представлять опасность для них или для тебя.
— Что?! Раф не будет такого! — она подвигается к нему и берет за плечо, тряся за него. — Все будет хорошо! Есть ведь кесарево. Стейси сможет достать ее.
Хорошо бы, чтобы было именно так. Но вот в чем загвоздка — он уверен, что Стейси не рассказала ей об одном, чтобы не волновать раньше времени. Все может начаться внезапно и не будет спасительного часа или двух. Ей придется следовать за Алекс тенью, ни на минуту не оставлять ее в покое и держать наготове скальпель, пакеты с кровью, полный реанимационный набор. Это не реально, если только уже сейчас не приковать Алекс к кровати. Эта мысль ужасна, но очень заманчива в своей простоте и возможном решении проблемы.
Глава 17
Она откидывается назад, глядя на него как бы свысока. Блестящие длинные пряди свешиваются назад густой темной массой и так просят погрузить в них пальцы. Мало-помалу Алекс перестала быть похожей на подростка, но прежней уже не стала.
— Я рассказал про дружков Карен, про детей в подвале, про Дерека и его опыты…
— И что они ответили?
Рафаэль цокает на нее. Ему хочется, чтобы она просто выслушала, как это бывало прежде, но Алекс изменилась. Она такая же и другая одновременно. Лучше, чем была на яхте в последние дни. Нетерпеливее, чем была в Нью-Йорке.
— Им понадобилось куда больше подробностей того, что происходит там. Я не смог ответить на какие-то вопросы, например, не смог назвать точное количество вампиров и есть ли еще кто-то из древних на материке.
Зачем она пошла за ними в катакомбы? Вряд ли Стейси рассказала ей о чем-то. МакКена помешана на детях и уже преклоняется перед Алекс, трясясь за ее жизнь и здоровье, как осиновый лист на ветру, но она не предатель, не стала бы лезть не в свое дело.
— Что они сказал? Как отреагировали на это? Что они сделают с ними?
— Было решено убить их всех. Потом, мы вернемся на материк.
Рафаэль решается, настраиваясь на то, чтобы рассказать ей правду, как он приводил к Дереку людей, но так и не набирается решимости.
— Все вместе?
Он жмет плечами: они будут организованны в самом начале, когда попадут на корабль по типу той же «Королевской арки», займут места первых и вторых пилотов, катапультируются над Манхэттеном или Атлантой, а потом… Каждый будет предоставлен самому себе. Откровенно говоря, Рафу все равно что случится с посторонними для него людьми. Он хочет, чтобы это побыстрее началось и закончится.
— Нет. Я видел, что кое-кто хочет остаться и оторваться в сласть.
Алекс содрогнулась, потерев руки с выступившими на них мурашками.
— А те дети?
— Их убьют.
Алекс резко выпрямляется и тут морщится.
— Убьют?! Убьют?
— Если кто-нибудь не выпустит их в заранее приготовленный лаз.
Она слегка покачивает головой, глядя на него, поджимает губы, но ничего не говорит.
— Хочу, чтобы ты знала уже сейчас, — он смотрит на черно-белый рисунок ковра, — все может случиться иначе, чем планировалось сначала.
— В каком смысле?..
— В таком, что я не всесилен, Алекс, — он смотрит на нее сбоку и видит только накрашенные лимонно-желтым лаком ноготки ступней. — Я не могу и не буду обещать тебе того, что все будет хорошо.
— Но с тобой будут и другие!
Будут и свои, и чужие. Будут те, кому он может доверять, что отвлекут основную массу вампиров и тогда он сможет сделать хоть что-то для детей. Может быть. Он так надеется на это.
— Им плевать на детей. Если они найдут их, то убьют, как и всех остальных кто станет ненужным свидетелем их метаморфозы. На материк постоянно летают люди, и кто знает кому из них посчастливится так же, как тебе выбраться к людям и рассказать обо всем увиденном.
— Чертова Карен, — говорит она совсем тихо.
Он согласен с ней в этом. В ее голосе слышится злость, а он присовокупляет к этому еще и безнадежность. Очень хочется, чтобы им повезло, хоть немного. Но Раф не поставит на это слишком много.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Давай не будем говорить об этом. Ты потом расскажешь все, что посчитаешь нужным? Расскажи мне что с Лизой и Паоло. Ты видел их?
Алекс ложится на бок, глядя на него блестящим темным взглядом.
— Хочу узнать, что с ними, а еще больше увидеть Паоло и забрать его оттуда.
Раф смотрит на нее искоса. Желание прилечь с ней рядом очень велико, и он не видит причины отказать себе в этом. Это напоминает о старых добрых временах. Как же давно это было! Он видит, как она улыбается, глядя на него сверху и шепчет «хватит» заветренными раскрасневшимися губами.
— Еще не время.
— Так что с ними?
Он рассматривает ее, скользит взглядом по телу — пропали волнующие изгибы, прежде, даже под слоем одежды не скрывавшие чувственные формы женщины.
— Им нелегко. Лизе пришлось легче, чем Паоло. Ее родные, как бы редко не общались с ее семьей в прошлом все-таки видят в ней просто девочку. Они очень похожи с теткой, куда больше, чем ты можешь предположить.
— Она и есть просто девочка. У нее такой же скверный характер?
Алекс подкладывает руки под щеку, на миг опустив глаза и горестно вздохнув при этом.
— Хочется лечь на живот, — объясняет она просто. — Всегда! Но не получается, внутри как будто шар для боулинга и поясница болит.
Ему хочется дотронуться до нее, но Алекс, заметив его желание, показывает одним только взглядом что не стоит.
— Она пока на домашнем обучении, посещает только некоторые занятия. Психолог посоветовал им вводить ее в коллектив постепенно.
Раф ложится на спину, подкладывая под голову руку. Мозг наконец-то свободный от прежних ежевечерне мучавших его мыслей дает команду расслабиться.
— Паоло хуже. Мало того что за него некому заступиться, так он еще и смуглый. Британцы не признаются в этом некогда, но у них отложилось в подкорке сознания, что все, кто чуть темнее их по цвету кожи должны служить им. Прибавь к этому то что он «популярен» ведь его показывали по телеку с речью, а еще то, что он с материка.
Алекс мрачнеет, поворачивает лицо вниз, вжимается им в одеяло, комкая его, и испускает тяжкий вздох. Рафаэль понимает ее, но надо было делать что-то раньше, но он считает, что сейчас-то как раз сейчас все идет так как надо.
— Раф, мы должны забрать его! — говорит она глухо. — Он не заслужил всего этого.
— Нет, Алекс. Только не сейчас. Это будет слишком подозрительно.
— Ну и пусть! Хуже уже не будет!
— Будет. Мы умолчали про детей сегодня. Я сказал, что мы просто подобрали их на одной из стоянок. Пусть они будут не причём и сейчас. Алекс! Прежде чем ты перебьешь меня!
Она поднимает голову, не долго смотрит на него сердито, но быстро кивает, соглашаясь с его требованием дать договорить ему.
— Не бывает детей вампиров! Никто не обращает таких маленьких людей, никто не станет ждать, когда они повзрослеют!
Алекс поняла, вытирая влажные виски. Раф рассматривает ее лицо в течение еще нескольких секунд, замечая выражение решимости, что застыло в них, но решает, что пока не стоит беспокоиться за это. Она сейчас и о себе толком позаботиться не может, что говорить о том, чтобы взять и предпринять что-то.
— За домом будут наблюдать? — говорит Алекс изменившимся голосом, отодвигаясь от него.
— Не только, периодически они будут справляться о твоем здоровье, — начинает он, тяжело вздыхая. — Я попросил о небольшом одолжении своего хорошего друга. Помнишь ту девушку в пурпурном костюме?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Как тут забудешь? — говорит она тихо.
Слышится ему в ее голосе тщательно спрятанная неприязнь и он не может понять, когда Алекс успела проникнуться антипатией к Керриан. Бристоль не делит вампиров на новых и старых, ей нет дело до того, кто с кем воюет, и она дружит с теми кто ей нравится, не придавая значения общему политическому курсу.
