Близнецы спали. Она пощупала лобики: температуры вроде бы нет. Билл тихонько застонал.
— Это они во сне. Я прислушиваюсь к ним.
Мэри тихо обошла ширму и замерла.
— Я не хотела тебя потревожить, — прошептала она.
— А зря, а то мне скучно.
Сердце девушки бешено забилось, и она панически бросилась на цыпочках к двери.
— Не уходи.
— Тебе нужно поспать, — не громко, но строго заявила она, однако Джеф уже принял сидячее положение.
— Это не ложе, а орудие пытки. Знаешь, как спина ноет!
— Да, раскладушка для тебя мала. Не разбуди скрипом детей, а то не порадуешься.
— Бедняжка, ты, должно быть, адски устала. Я хоть поблагодарил тебя толком?
— Ты приберегаешь хорошие манеры для моих родителей, — упрекнула его Мэри, подходя ближе. Кто-то из детей заворочался во сне, и ей не хотелось повышать голос.
— Они со мной милы и любезны. А вот о тебе этого не скажешь.
Девушка негодующе фыркнула.
— Ложился бы лучше спать! — Железные пальцы сомкнулись на ее лодыжке, и она застыла на месте. — Отпусти, нахал!
— А то ты закричишь? — засопел Джеф. — У меня адски болит спина. Почему бы тебе не проявить милосердие? В чисто профессиональном смысле, конечно.
— А мне казалось, ты не веришь в альтернативные методы лечения! — глухо возразила Мэри. Мысль о том, чтобы коснуться пальцами его обнаженного тела, приводила девушку в трепет.
— Подумай, что за идеальная возможность обратить меня в свою веру.
— Я не нуждаюсь в новообращенных.
— Зато я так нуждаюсь в отдохновении.
Голос звучал устало, и жалость взяла-таки свое.
— Тогда ложись на диване, а я покараулю малышей.
— Меня и без того совесть замучила: ты из-за меня целую ночь глаз не сомкнула!
С губ девушки сорвался приглушенный стон. Одна ночь, сказал тоже. Ах, если бы он только знал!
— Не моя вина в том, что тебе не спится! — свирепо прошептала она.
— Это еще вопрос! — Низкий, с хрипотцой, голос сводил ее с ума. — Завтра мне везти эту ораву в Окленд, и близнецов, как всегда, укачает. А в понедельник предстоит ответственная операция. Пожалей меня, подумай о несчастном, ничего не подозревающем пациенте и о скальпеле в моей руке.
— Перестань дурачиться, — недовольно сдалась Мэри. — Но чудес я не обещаю. — Она опустилась на колени, коснулась широкой спины и, точно обжегшись, отдернула руку. — Ни черта не вижу, — прошипела она, облизывая пересохшие губы.
— Разве это так важно? — Раскладушка заскрипела — Джеф расположился поудобнее. — Отдаюсь на твою милость, мисс Массажистка.
При этих словах в воображении Мэри вспыхнули яркие образы, к медицине отношения не имеющие… Она тряхнула головой, отгоняя наваждение. Хорошо, что темно: не видно, как алеют щеки!
— У меня руки холодные, — предупредила она ровным голосом, набрала в грудь побольше воздуха и положила ладони на спину пациента и провела ими вдоль позвоночника. Чуткие девичьи пальцы разминали мускулистые выпуклости, скользили по теплой, бархатистой коже.
— Ты слишком напрягаешься, — прошептала Мэри, переходя к круговым движениям. — Так не больно?
В ответ прозвучало довольное ворчание. С каждой минутой набираясь уверенности, она продолжала трудиться, наслаждаясь телом. Что за великолепная гладкая, сильная спина с превосходно развитой мускулатурой: ни унции жира, лишь стальные мышцы…
Мэри прервала массаж только тогда, когда ее собственные ноющие мышцы властно потребовали отдыха. Джеф дышал ровно и глубоко: какие бы низменные помыслы он ни таил, дневная усталость одержала-таки верх. Теплая волна нежности накатила на девушку. Она прикрыла глаза и нехотя поднялась на ноги, случайно задев бедро спящего.
— Если ножки замерзли, могу погреть. — Сонное бормотание застало ее врасплох: она-то почитала себя в безопасности.
— Засыпай, — посоветовала она тихонько, не желая выводить человека из дремотного забытья.
— Ложись, согрейся!
— Не дури, Джеф! — В голосе девушки прозвучала паника: искушение оказалось слишком сильным. Запах мужской кожи щекотал ей ноздри, а руки все еще ощущали тепло разгоряченного тела. Под покровом темноты так легко позабыть о здравом смысле… — Засыпай!
— Нет, сперва согрейся. — Полусонный баритон зазвучал более осознанно: в нем послышались упрямые нотки.
— Ты разбудишь мальчиков.
— Тогда не глупи. Иди сюда и погрейся.
Не на шутку встревоженная подобной настойчивостью, Мэри мгновенно приняла решение и скользнула под одеяло. Она всего лишь успокаивает лунатика, утешала себя девушка. В сознании вспыхнули предупреждающие огни, но она не придала им значения; прижала заледеневшие ножки к его икрам и всем телом прильнула к широкой спине, решив согреться, а потом вернуться к себе.
— Вот так-то лучше, — удовлетворенно заворчал Джеф.
Мэри инстинктивно обвила руки вокруг его талии, а тот для надежности обхватил хрупкое запястье своей ручищей и заснул. Она замерла, боясь свалиться с тесной раскладушки на пол, и старалась не думать о том, где находится и что чувствует, но мысли не слушались.
Джеф спал в трусах; растревоженное девичье воображение услужливо дорисовало подробности. Тонкая ткань обтягивала упругие выпуклости ягодиц. А что, если обвить ногой его бедра? Тогда уж наверняка не упадешь… Мысль показалась рискованной, однако, на редкость соблазнительной. И Мэри решилась. Ощущение было из самых приятных.
— Пытаешься воспользоваться тем, что я сплю?
— Притворщик! — возмутилась она, порываясь убрать ногу. Рука бдящего вовремя помешала маневру.
— Я смертельно устал, но еще не умер.
— Я все время падаю. Эта раскладушка на двоих не рассчитана. Что это ты делаешь? — тихо вскрикнула девушка. Пальцы Джефа нырнули под ее бедро и заскользили по нему. — Если не прекратишь, я закричу. Это глупо! — Она попыталась приподнять голову, но не было сил. Сладостная, мучительная истома разлилась по всему телу.
— Глупо? Это восхитительно! — Джеф дышал часто и неровно, голос срывался.
— Я столько сил потратила, массируя твою спину, и все впустую: ты опять весь напрягся.
В ответ раздался приглушенный смех.
— Я могу доказать тебе, что…
— Не сомневаюсь, что можешь! — резко отозвалась Мэри, проклиная участившийся пульс. — Только посмей пошевелиться. Если ты повернешься…
— То что? — хрипло осведомился он.
— А то, что дети просыпаются в самый неподходящий момент. — Если честно, только это соображение и не позволило ей уступить запретному влечению. Ширма — ненадежное прикрытие, и забывать об этом не стоило.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
