— Так, если что, его зовут Андрей Викторович, ты дочь моей давней знакомой, твоя мать лежит парализованная и работу ты ищешь, чтоб оплачивать сиделку, нигде официально ты не работала, и в садике тем более.
— Хорошо, поняла.
Она стучится, и мы заходим во внутрь.
Мы садимся за небольшой стол напротив главврача.
— Вот привела свою знакомую, о которой вам говорила. Та, что хочет работать.
— Представьтесь, пожалуйста.
— Я, Милана Константиновна Лазарева.
— Сколько вам лет?
— Двадцать шесть.
— Расскажите о себе.
— Всю жизнь живу в этом городе, раньше училась на воспитателя, но по профессии не работала, не замужем, есть любимый человек, детей нет, но планирую, у меня мать больная парализованная, сейчас ищу работу, чтоб сиделку оплачивать.
— Где до этого работали?
— Да, но давно.
— А последнее место работы какое?
— Продавец в торговом центре.
— Хорошо, я понял. Сами понимаете, что я мало что могу вам предложить.
— Мне бы хоть что-то.
Далее, главный рассказывает подробнее о вакансиях.
— Так на какую должность вы хотите устроиться?
— В газетный киоск.
— Медкомиссию можно пройти у нас в четвёртом корпусе, я вам сейчас дам направление, там будет все подробно написано, что да как, в том числе и по суммам.
— Хорошо.
— Как все сделаете, сразу проходите в отдел кадров.
— Спасибо вам огромное, ещё раз.
— До свидания.
Из кабинета мы выходим со Светланой вместе, но бросив в мою сторону уничтожающий взгляд, она покидает отделение. Я сажусь на лавочку и изучаю направление на комиссию.
«Офигеть, комиссия стоит шесть, ШЕСТЬ тысяч. Где спрашивается их брать? У меня всего две и те надо растянуть до…».
Вариантов нет. Только родители. Поэтому звоню маме при выходе из больницы.
— Алло, мам, привет.
— Милана? Какими судьбами?
— Да, просто соскучилась, давно не общались. Как у вас дела, мам? — закусываю нерешительно губу.
— Все, как обычно, отец на работе, я вот тоже только пришла. Сейчас отдохну и в магазин пойду, у тебя как дела?
— Все путём. Знаешь, а я похоже работу нашла.
— Серьёзно? Работу? Какую?
— Тут в медгородке, продавцом в газетный киоск.
— Ого! Ничего себе! Сама нашла или кто помог?
— Да, знакомые помогли.
— Ну молодец! Что могу сказать. Поздравляю! Успехов тебе.
— Мам, слушай… мне тут надо пройти комиссию, а она денег стоит.
— И что?
— Может, вы с папой займёте мне…? Я вам потом с зп отдам.
— Денег тебе занять? Зачем? У тебя же есть тот, кто тебе за натуру даёт деньги.
— Мам, пожалуйста, — слезы подступают к горлу, — Сейчас многое изменилось.
— Да, что ты говоришь? И давно?
— Мам, пожалуйста, хватит. Мне нужны деньги на комиссию, потому что у меня всего две тыщи осталось, и сколько на них жить неизвестно.
— И сколько тебе нужно?
— Шесть тысяч.
— Ого, вот это цены! И откуда у простых смертных такие деньжищи взяться должны? Да, ещё на тебя непутёвую. Мы тебе сколько раз предлагали работы, где не нужны эти комиссии, но нет ты же не хотела. А теперь, на те, выньте, да положите.
— Лан, всё, пока, зря я тебе позвонила.
— Милана, стой, не клади трубку! Я с тобой не договорила!
— Мам, отстань от меня! Я к вам по-хорошему, а вы ко мне жопой, всё отвалите от меня, — долблю в кнопку сброса, пока слезы не катятся по щекам.
«Ну конечно, что я ожидала от родителей? А главное и где теперь деньги искать?»
***
По совету психолога я решаю помириться с родителями и обдумываю как пройдёт наша встреча.
Утром во время завтрака на телефон приходит смс от мобильного банка о пополнении счета на 10 000 рублей от матери, от приятной неожиданности я поперхнулась. От восторга чувств звоню им и благодарю за помощь.
После этого собираюсь на комиссию.
Выйдя в шоке из кабинета очередного врача с результатом осмотра в дрожащих руках, я присаживаюсь на стул рядом, смотрю в одну точку. А в голове как заезженная пластинка слова врача раз за разом.
Глава 20 — Дима
«Минута за минутой тот же вид, те же люди. До тошноты не могу их видеть. Одно спасение — глаза закрою и снова она рядом. Её рука на обнажённом бедре, и я тону в её глазах, обжигаясь о губы. О, эти губы. Глотаю воздух, словно лошадь ртом, стоит только представить, как она касается ими паха. Счастье остаться наедине с ней, или одному. Пусть и в сырой комнатушке с голым матрасом на нарах и обосранным сортиром. Не важно, где, главное с ней. Мила! Детка!»
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Запускаю руку в трусы и сжимаю член пальцами.
— А-а, — в голове картинка из комнаты для свиданий.
«Она на мне, подо мной, сбоку, спереди, сзади, покорно лежит, или извивается как гремучая змея, произнося сладостные стоны и вздохи.»
Вытираю влажную руку об штаны с блаженной улыбкой.
— Жеребцов! Подъем! — снова орёт охранник, открывая мою клетку.
Выхожу, как полагается, мордой в стену, руки за спину. Охранник методично защёлкивает браслеты на запястьях. Идём с ним по душному коридору. Лампа жужжит в конце. Чую не к добру.
— Встал! Лицом к стене!
Вводит меня в комнатушку. Там мужчина в строгом костюме шагами пол мерит. Охранник усаживает меня на металлический стул. Мужчина садится напротив, кивает охраннику, и мы остаёмся одни. Между нами лежит папка с документами и конверт. Подписан рукой матери. Мужчина представляется, его зовут Алексей Константинович, он адвокат. Что-то ещё говорит, не слушаю, так как все внимание на этом конверте.
«В свете последних событий чую не хорошие там новости. Ой, не хорошие. Но что именно там? сейчас лопну от любопытства».
— Что здесь? — кладу ладонь на конверт.
— Дмитрий Васильевич, пожалуйста, наберитесь терпения, с содержимым конверта вы ознакомитесь чуть позже, потому что вы сейчас нужны в трезвом уме и рассудке.
«А? чего? в каком смысле? Да, блин, что там? Блин нервы на пределе из-за чёртового конверта. Сам не пойму, чем меня так зацепил этот дурацкий конверт, там же может быть все что угодно.»
— Ладно, хорошо, валяйте — произношу я.
— Во-первых, расскажите в подробностях как всё было.
Я ему рассказываю чистую правду.
— Как давно приобрели нож?
— Несколько месяцев назад для самообороны.
— К уголовной ответственности ранее привлекались?
— Нет, только мелкое хулиганство и штрафы. — отвечаю я, не отрывая взгляда от конверта.
— Где спрятали орудие убийства?
— Под деревом в земле недалеко от трупака.
— Как вы оцениваете свой поступок?
— Плохо, сожалею об этом, мне стыдно и готов понести наказание, если все-таки меня осудят, но надеюсь на удачу.
— Почему вы пошли к Милане?
— Потому что никто из знакомых никогда не был связан с серьёзной уголовщиной. Да, и я ж для всех такой хороший и крутой. Стыдно было перед ними. А Милана она знает, что такое тюрьма. Раньше мы были друзьями, она мне нравилась только как подруга — как человек. Я влюбился в неё после того, как она меня приютила к себе. Я хочу, чтобы вы сняли с неё все обвинения, а я беру всю ответственность на себя. Пожалуйста, сделайте как я прошу.
— Чем вы занимались, пока уклонялись от ответственности?
— Сначала я был у неё. Потом, когда я узнал, что в ее подъезде про меня знают, то я струсил и смылся в деревню свою, где жили покойные бабка и дед. Мы давно там не были с предками, да, и в принципе редко там бывали. Поэтому я решил, что там меня искать не будут и это отличное место. Потом у неё была днюха и я, зная, что рискую, поехал к ней, мне хотелось к ней. В общем, мы с ней начали встречаться и вместе поехали в деревню. Ну а в конце ей на телефон написал сообщение мой друг, что отцу из-за меня стало плохо, и тогда не осталось выбора, как рискнуть и вернуться в город ради предков. Она предложила сама сходить к родителям, узнать, что да как. Когда мы собирались, то мы сильно поссорились, и она уехала одна. Я приехал на утро. Возле ее двери увидел того мудака, который с ней раньше спал. Слово за слово, мы подрались, дальше вы все знаете. И, да, я все понимал, что, укрываясь от зоны, тем самым делая ещё хуже.
