Соня задумчиво смотрит по сторонам, а потом неожиданно делает шаг вперед и берет меня за руку. Алилуйя. Я выдыхаю, и зря. Потому что с этого момента начинается полный трындец.
В лифте Соня пытается потыкать во все кнопки, пока я держу ее за воротник, не подпуская. Пытается облизать зеркало, оттаптывает мне кроссовки, падает на задницу, когда я пытаюсь удержать ее возле себя и возмущенно машет руками. Оставляет отпечаток ботинка на белой футболке, когда я подхватываю ее под мышки и выношу из лифта, и снова недоверчиво стреляет в мою сторону взглядом.
— Пути, — недовольно произносит она.
— Веди себя нормально, Соня. Я не твоя мать, — я пытаюсь отряхнуть грязь с футболки, но только размазываю еще больше, а девчонка, тем временем, решительно драпает дальше по коридору. Черт побери! Дайте Никольской медаль, как она целый день с ней справляется?!
— Стоять!
Соня подбегает к одной из дверей и начинает стучать в нее ладошками. Да ешкин кот! Я хватаю ее, закидываю на плечо, и пока возле моего лица молотят ножки в ботинках, несу в свой номер, как мантру повторяя «быстрее, Никольская. Еще быстрее. Давай телепортируйся уже!».
Я захожу в номер, ставлю Соню на пол и расстегиваю на ней комбинезон. Кое-как раздеваю ее, кидаю комбез в сушилку, и слышу тихий шорох. Выглядываю из ванны. Соня задумчиво общипывает листья с фикуса.
Фиг с тобой. Только бы не кричала.
Горшок с фикусом с тихим стуком валится на пол.
— Упс, — задумчиво выдает девчонка, и принимается ножкой ковырять высыпавшуюся землю, — пепе…
Хорошо, пусть будет песочница. Я устало сажусь на диван напротив, не спуская глаз с этого маленького чертенка, который планомерно принимается разрушать все вокруг. Она раскидывает землю, пытаясь построить куличики, трогает черными руками шторы, оставляет отпечатки на панорманом окне, наблюдая за машинами, открывает ящики, роясь в чистых полотенцах, тычет в экран телевизора, пытаясь включить.
Я смотрю на время. Уже почти десять часов.
Соня, словно услышав мои мысли, широко зевает и задумчиво смотрит в комнату, где стоит кровать. А потом жалобно смотрит на меня.
— Пипи?
Я медленно выдыхаю, пытаясь погасить панику. Твою мать, Настя… ускорься.
Эпизод 33. Настя
—Настя, ты куда? Настя! — мама, в одной пижаме, успевает схватить меня за руку перед самой дверью, — подожди, давай я оденусь и мы пойдем вместе. Ты что-то придумала?
— Нет, мам, — я мотаю головой, а все внутри меня рвется вперед, за дверь, туда, где сейчас Соня. Каждая секунда промедления кажется мучительно ломает меня, — Соня у Элиаса. Мне нужно скорее к нему!
Она удивленно смотрит на меня.
— Что? О…откуда?
— Я не знаю!
Мама отпускает мою руку, и я отворачиваюсь, открывая ключами замок.
— Слава богу… — несется мне тихое в спину, — Насть, пусть он тебя отвезет обратно. Одна не езжай. Смотри, чтобы он не попал в неприятности из-за всего этого…
«Опять. Опять из-за меня. Нет, надеюсь, не будет неприятностей» — мелькает в голове, и я уже хлопаю дверью, а потом бегу к лифту. Как вообще вышло, что Соня оказалась там? Я надеюсь, что он не сделал ничего плохого Родиону. Просто потому, что у Элиаса действительно могут быть из-за этого проблемы.
Я молю всех на свете, чтобы такси ехало скорее. Но по вечерним пробкам оно все равно добирается до отеля около часа, отчего мне хочется плакать навзрыд каждую нашу вынужденную остановку. В голове то и дело всплывает сцена встречи с бывшей свекровью, ее презрительно поджатые сухие губы, и вызывающая поза — она намеренно перегораживала нам вход в квартиру, а я готова была упасть ей в ноги, только бы убедиться, что Соня в порядке. Тишина меня испугала. Только потом уже до меня дошло, что этого урода, скорее всего, просто нет дома. Он ждал, что я приду и уехал с дочерью в другое место.
— В смысле «украл»? — фыркнула тогда свекровь на реплику моей мамы, — отец не может украсть ребенка. У родителей равные права, вы не знали?
— Предположим. Тогда мы хотим увидеть Соню, раз у нас равные права, — пожала плечами мама.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— А они гуляют. Завтра приходите. Будешь торчать под дверью, Настя — и вообще в другой город уедут, ищи потом, — выплюнула та и захлопнула перед носом дверь.
— Тварь, — вырвалось у матери, а я медленно стекла по стеночке на пол, — Насть, встань. Подкараулим еще этого урода, раз они только силовые методы уважают… Есть крепкие ребята в друзьях?
Тогда у меня впервые мелькнула мысль обратиться к Элиасу, но я отбросила ее тут же. Посчитала, что он не станет впрягаться в такое… противозаконное. Тем более, ради меня.
Поэтому я просто не представляю, как так вышло, что Соня оказалась у него. В голову лезет только самое страшное. Нашел на улице одну?
Такси тормозит на парковке и я выбегаю, отдав деньги водителю. В отеле меня останавливает девушка, когда я растерянно осматриваюсь и начинаю рыться в карманах, чтобы позвонить Элиасу.
— Могу я чем-то вам помочь? — вежливо спрашивает она.
— Да. Тут девочка, моя дочь… и с ней… — начинаю сбивчиво тараторить я, а она кивает, будто все поняв и так.
— Я поняла. Элиас с вашей дочерью в номере. Она облила себя водой, а тут сквозняки, — девушка неуверенно улыбается, пожав плечами, будто говоря «ну… вот так вышло», — поднимитесь, пожалуйста, на последний этаж…
— Я помню, где его номер. Спасибо, — киваю я, и бегу к лифту.
Следующие минуты растягиваются в вечность. Если бы в лифте была кнопка ускорения — я б сломала палец, тыкая ее.
Нужный номер я нахожу сразу и, ни секунды не медля, стучусь в дверь. Повисает полная тишина. Я слышу, как громко бьется сердце у меня в груди. С каждой секундой все быстрее и быстрее. А когда пикает, открываясь, дверь, оно будто бы замирает.
— Никольская, алилуйя, — Элиас стоит на пороге с таким лицом, будто бы на его глазах взорвали атомный реактор. На белой футболке отпечаток маленького ботинка. Я секунду пялюсь на него и выдавливаю:
— Соня…
Элиас несколько нервным жестом приглашает меня внутрь и я захожу.
— Ма! — радостно выдает Соня, и у меня вырывается выдох. Она сидит в кресле, за столом, по которому разбросана еда. Я подбегаю к ней, падаю на колени и сжимаю дочь в обьятиях. Слезы льются сами по себе, капая ей на кофточку. Сегодня, пока я не знала, где она и что с ней — мне казалось, что я умерла. Сейчас я будто ожила снова. И силы появились. И сразу же — злость. На чертового козла, который натворил все это, чтобы потешить свое самолюбие.
— Мне показалось, что она хочет есть, — Элиас становится позади меня — я чувствую его присутствие спиной, — пить она хотела точно. Извини, Никольская, детей у меня не было, поэтому я делал все наугад. Сорри, она без штанов, потому что до туалета я ее не довел.
Я опускаю взгляд вниз и подавляю смешок. Соня, по пояс голая, сидит на подстеленном полотенце. Господи, Элиас явно не идиот. Родион бы посадил ее голой задницей и плевать ему, что тут наверное уличными штанами сидели до этого.
— Где ты ее нашел? — Соня что-то лепечет, рассказывая мне, но больше всего меня волнует этот вопрос.
— Нашел? — с усмешкой переспрашивает Элиас, — Твой бывший приперся сюда и попытался снять номер.
Я удивленно поворачиваюсь.
— И?
— У него не было документов на ребенка, — Элиас поводит неопределенно плечом, — я заглянул к нему в паспорт. Удостоверился, что это Соня. Ну и понял, что ее он у тебя отжал, судя по всему.
— У моей матери. Днем… как только ты уехал.
Мужчина опускает взгляд на меня. Темная бровь медленно приподнимается.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— И ты что?
— Я пошла к нему домой… там его не было.
— Позвонить мне не судьба?
Я растерянно моргаю.
— Я … Элиас, это уже другого рода разборки. Тут не обойтись мирными методами. Ты не понимаешь.
— Я прекрасно все понимаю, Настя, — в голосе Элиаса появляются жесткие нотки. Такой тон я слышала только когда мы с ним цапнулись в этом же отеле. И взгляд слишком пронзительный. Мне кажется, что он готов меня им заморозить, поэтому я отворачиваюсь и пытаюсь понять, где Сонин комбинезон с ботинками, — чего ищешь?
