Гуров понял, что подполковник спешит отправить в Москву информацию. Он дождался, пока поток пассажиров у трапа иссяк, и сошел на берег.
Покинув территорию порта, Гуров вдруг вспомнил, что так и не увидел сегодня еще одного знакомца – Великанова. У того, видимо, тоже выдалась не самая спокойная ночь. Гуров не решался предсказывать, но все-таки склонялся к мысли, что после столкновения в каюте Великанову придется отказаться от своих планов подставить оперативников. Это было слишком рискованно, а Великанов не большой любитель рисковать. Если только не вообразит, что оперативники не догадываются о его связи с большеносым помощником капитана, – тогда он может все-таки попробовать провести в жизнь свою идею с анонимным звонком в афинскую полицию.
Поразмыслив, Гуров, однако, пришел к выводу, что теперь это маловероятно. Во-первых, не настолько Великанов глуп. Во-вторых, операция сорвалась в самом начале – скорее всего, для верности планировалось «зарядить» героином все пиджаки Гурова. Но ничего не вышло, а каюту Крячко незадачливый моряк, возможно, даже и не успел навестить. Соваться с порошком во второй раз они не рискнут. Поэтому Гуров решил не думать о кознях Великанова и целиком сосредоточился на возможной встрече с невидимым заказчиком.
Собственно говоря, он ничего особенного для этого не делал – просто бродил по залитым солнцем улочкам древнего города, глазел на красивые здания, еще больше на красивых девушек и ждал.
Специально он никого не высматривал, понимая, что это бесполезно. В пестрой городской толпе обнаружить человека, которого прежде никогда не видел, – дело абсолютно бессмысленное. Кому надо, сам найдет Гурова. Главное, чтобы у него появилось такое желание. Почему-то сегодня у Гурова было предчувствие, что у заказчика такое желание есть.
Большинство попутчиков по круизу укатили смотреть исторические руины, оккупировав несколько автобусов неподалеку от порта. Гурову показалось, что где-то в пестрой толпе мелькнула крепкая фигура Стаса – и, похоже, некая белокурая мадам тоже была рядом.
«Ну, слава богу, Валерия все-таки сумела избавиться от одиночества, которое так ее тяготило», – усмехаясь, подумал Гуров. Сам он никуда ехать не собирался, тем более что величественные развалины Акрополя, возвышающиеся над городом, были отлично видны с любого перекрестка. Акрополь стоял на белом от солнца холме, на фоне кристально-синего неба и вызывал у Гурова неотвязное ощущение дежавю. У него было странное чувство, что когда-то он здесь уже был. Понадобилось минут пять, прежде чем Гуров сообразил, что просто ожили в памяти страницы школьного учебника по истории Древнего мира.
Он уже около часа бродил по чужой столице и подумывал, не заскочить ли в ближайший ресторанчик, потому что завтрак на теплоходе Гуров по известным причинам пропустил и голод давал знать о себе все сильнее. Ресторанчик он узнал по аппетитным запахам, доносившимся из-за вертящейся двери, – вывеска над входом ничего ему не говорила, хотя буквы на ней странно напоминали ему родной алфавит. Странно потому, что никак не хотели складываться в слова.
Однако Гуров все-таки решил рискнуть и решительно направился к ресторану. Он увернулся от чернявого мальчишки-велосипедиста, который неизвестно откуда вывернулся прямо под ноги, погрозил ему вслед пальцем и уже собирался толкнуть дверь, как вдруг кто-то деликатно тронул его за локоть.
Гуров обернулся и с удивлением уставился на незнакомого мужчину лет тридцати пяти, в вытертых джинсах и ярко-алой рубашке, расстегнутой на волосатой груди. В разрезе ворота болтался золотой католический крестик на цепочке.
– Простите, мистер, – развязно сказал парень на чистом русском языке. – Если позволите, хотел бы перекинуться с вами парой слов.
У него были черные шальные глаза и сочные толстые губы. При взгляде на него сразу хотелось проверить, на месте ли бумажник.
– Кажется, я вас не знаю? – не слишком любезно сказал Гуров.
– Это уж точно, – ухмыльнулся парень. – Никита. Так меня зовут, значит. Вообще-то мы земляки. Но я родине сказал «прощай», еще когда там вся эта заваруха с виноградниками началась. Я не могу жить там, где нельзя выпить винца, когда хочется, улавливаете?
– Мысль конкретная, хотя и примитивная, – заметил Гуров. – Воспринимается на лету. Так в чем же дело? Не хватает денег на выпивку?
– Денег всегда не хватает, – опять ухмыльнулся парень. – И не только на выпивку. Вы уже имели дело со здешними красотками? Товар на любителя, но некоторые просто очень даже ничего… Огонь и пламя. Но дело не в этом. Мне поручили с вами переговорить.
– Кто поручил? – спросил Гуров, быстро оглядываясь по сторонам.
– Зря головой вертите, – насмешливо сказал Никита. – Никого не увидите. Я тут один.
– Так кто же поручил? – сердито повторил Гуров.
– Мужик один, – туманно сказал Никита. – Он мне вас показал и велел немного за вами походить, пока я не буду убежден, что вы один. Он мне и имя ваше назвал. Вы ведь Крупенин Антон Сергеевич?
Гуров пристально посмотрел на парня и ответил:
– Ну, допустим. А свое имя он тебе не назвал?
– Ясное дело, нет! – сказал парень и с беспокойством добавил: – Только вы не подумайте, что я чего-то против вас имею. Я тут давно живу, натурализовался, мне неприятности не нужны. Если не хотите разговаривать, я, пожалуй, отвалю. Мне ведь по барабану. Это просто сделка была. Я ему ничего не обещал. Сказал – попробую.
– Понятно, – заметил Гуров. – Ну, раз уж сказал "А", то и "Б" выкладывай! Только почему ты так уверен, что тебя не проверяют? Сам говоришь, сделка. Значит, за свои денежки этот человек с тебя что-то потребовать должен. Почему ты решил, что он тебе просто так отвалить позволит? Небось из-за угла сейчас за нами наблюдает…
Теперь настал черед Никиты оглянуться по сторонам. В глазах его на мгновение появилось беспокойство, но он тут же махнул рукой и обнажил белые зубы в жизнерадостной улыбке.
– Да вряд ли! Этот мужик, по-моему, очень не хочет с вами встречаться. Поэтому вряд ли он будет рядом крутиться. А уйти мне тут проще простого – я тут каждый закоулок знаю.
– А он, думаешь, не знает?
– Откуда?! Его же за версту видно – полный совок! Он же только с парохода сошел, с какого и вы, и все к порту жался, как бы не влипнуть в историю. А меня он по мату вычислил – я там у порта с одним барыгой поцапался. Поганый грек, чуть из-за него нас обоих в полицию не загребли…
– Значит, с парохода, говоришь? – задумчиво произнес Гуров и кивнул парню головой. – Давай в ресторан зайдем! Заодно и перекусим, и ты мне все расскажешь… Идет?
– А угощаете? – оживился Никита.
– Само собой, – сказал Гуров. – Я-то по-гречески что-то плохо понимаю, а ты мне хоть пожрать закажешь. Пошли!
Они вошли в ресторан и уселись за столик у окна. Заведение было совсем маленькое, и посетителей в ресторане было немного. В качестве официанта подвизался сам хозяин ресторана, пожилой грек с пышными и черными как смоль усами. Заметив новых гостей, он незамедлительно, но с большим достоинством приблизился к их столику.
Гуров быстро оценил все преимущества своей новой компании. Никита чувствовал себя здесь как рыба в воде и на редкость бойко сделал распоряжения насчет обеда. Через пять минут на их столе появились тарелки с закусками, пышущая жаром баранина и высокие бутылки темного вина. Никита проворно наполнил бокалы, опередив опешившего хозяина, и толкнул Гурова в бок.
– За встречу, земляк! – провозгласил он и с большой жадностью выдул свое вино, посверкивая поверх бокала бедовыми черными глазами.
Гуров сделал лишь один глоток и, принявшись за еду, строго спросил у Никиты:
– Может, лучше сначала о деле расскажешь? Вино ведь от тебя не убежит!
– Боитесь, что напьюсь? – усмехнулся Никита. – Не бойтесь. Я тренированный. Да и не та это материя, чтобы копыта отбрасывать. Вот если захотите, чтобы вам по шарам ударило, так попробуйте местную водку!
– Если захочу, обязательно попробую, – пообещал Гуров. – Так давай выкладывай, о чем тебя просили со мной поговорить?
– Значит, так, – сказал Никита, мгновенно делаясь серьезным. – Не знаю, может, я что не так скажу, так вы, это… понимайте, что это не мои слова.
– Не разбегайся, прыгай! – с досадой сказал Гуров. – Что ты все размазываешь кашу по тарелке? Эдак ты и до вечера не кончишь!
– Тот мужик тоже долго предисловия говорил, – сообщил Никита. – Видно, не мог никак решить, доверять ли мне свою страшную тайну… Я вот тоже сомневаюсь. Ну, ладно! Короче, вот что он сказал – что за вами внимательно наблюдают и выражают крайнее недовольство. Мол, время идет, а дело ни хрена не делается!
– Так и было сказано «ни хрена»? – полюбопытствовал Гуров.
– Ну-у, не совсем так, – немного смутился Никита. – Но я нарочно приукрасил, потому что интонацию я передать так точно не могу, а интонация примерно такая и была – ни хрена то есть.
