Егор слушал и не слушал эту простую и не на шутку встревоженную женщину. Сосредоточить своё внимание на словах потерпевшей мешала охватившая его радость. Наконец-то удача плыла ему прямо в руки, и он теперь сможет, как и обещал начальнику, раскрыть квартирные мошенничества, которые наверняка проворачивала одна и та же банда.
– Так вот же она! Мошенница! – неожиданно вскрикнула Митрофановна, тыча пальцем на составленный недавно фоторобот, который оперативник положил под стекло своего стола.
– Похожа? Очень? – уточнил оперативник, радуясь, что так вовремя составил портрет предполагаемой преступницы.
– Вылитая! – уверенно подтвердила заявительница. – Вот эта преступная физия сейчас лежит с беспомощной старухой. Между прочим, олимпийской чемпионкой. Кто знает, что она с Царьковой сотворит.
– Повезло тебе, Грачёв, – подал голос Власов. – Может, и меня возьмёшь на задержание? Мне бы тоже денежная премия сейчас не помешала. Теперь на одни только мази сколько денег уйдёт.
Для пущей убедительности коллега вытянул вперёд свою руку, напоминая капитану о нанесённой ему травме.
– А что, за преступников деньги положены? – моментально подхватила Митрофановна. – А я и не знала. Вот и замечательно, меня тоже за помощь милиции не забудьте премировать.
– Хватит делить шкуру неубитого зверя, – вставая со стула, напомнил народную мудрость Грачёв.
Поправив пустую пистолетную кобуру, он вспомнил, что лишён начальником своего табельного оружия, но это обстоятельство никак не могло повлиять на его планы по задержанию преступницы.
«Всё же женщину задержать не так опасно. Зачем мне оружие? Она и сопротивления мне никакого не сможет оказать».
* * *
Сын Митрофановны был разбужен пинком полицейского. Ошалело вращая глазами по интерьеру обезьянника, он никак не мог вспомнить, как здесь оказался. Последнее, что он помнил, это как, преодолевая «землетрясение», упорно шёл к Моне Лизе, чтобы в очередной раз попытаться разгадать её загадочную улыбку. Потом в памяти мелькнула сама улыбка, рассыпанная у прилавка металлическая сдача, скамейка… и темнота.
Краем своего сознания перед самой темнотой он ещё помнил, что разгадал секрет её улыбки, и, помнится, даже смеялся над этим курьёзом, но пинок мента, видимо, выбил из его головы остаток памяти вчерашнего дня окончательно и бесповоротно. Не беда! Пробелы в памяти ему быстро восстановили в дежурной части. Недостающие пазлы быстро нарисовали полную картину распития спиртного в общественном месте и скотское, оскорбляющее человеческое достоинство состояние задержанного Нужняка А.С. Расписавшись в административном протоколе, он получил свой ремень и шнурки и вышел из дежурной части.
Небо встретило его ясной погодой и приветливым солнечным светом. Он посмотрел на солнце, в носу защекотало, и он с удовольствием чихнул, выгоняя из своего организма последний негатив от пребывания в отделении. Однако полностью расслабиться и насладиться полученной свободой ему не удалось, поскольку его глаза увидели вдалеке знакомый женский силуэт, который по мере приближения к отделению полиции обрастал все более пугающими деталями. Андрей присмотрелся и почувствовал, как внутри ослабленного организма всё обрывается и сжимается от страха. Это была его мать! Она мчалась на всех парах прямиком ему навстречу!
«Видимо, узнала, что я задержан милицией, и бежит выручать. Опять по голове получу», – обречённо констатировал его мозг, которому предстояло в очередной раз познакомиться с тяжёлой оплеухой Митрофановны. Чтобы оттянуть эти неприятные минуты, он спрятался за припаркованный милицейский уазик и подождал, пока его мать не войдёт в здание полиции.
Как только дверь в отделение закрылась, он со всех ног припустился бежать прочь, подальше от эпицентра своих неприятностей, и остановился у своего дома, раздумывая, куда ему идти. Оставаться один на один с озверевшей матерью, которая вернётся из отделения с квитанцией о штрафе, он не собирался, поэтому направился в квартиру Царьковой, надеясь незамеченным забраться под её старую пружинную кровать и, спрятавшись от всех проблем, переждать там агрессию матери и начавшееся похмелье. Для этого он достал из-под коврика перед дверью в квартиру припрятанный им запасной ключ и попытался трясущимися руками тихонько открыть дверь.
Ключ долго не хотел попадать в личинку замка, издавая противные металлические звуки. Несколькими этажами сверху кто-то вышел на лестничную площадку и, не вызывая лифт, стал спускаться по лестнице.
Андрей сделала паузу, восстановил дыхание и, словно биатлонист перед стрельбой по мишеням, снова попытался справиться с этой задачей. На этот раз все прошло на удивление гладко, молодой мужчина быстро ввалился внутрь и поспешил захлопнуть за собой дверь, чтобы его не заметил спускающийся сосед. Впопыхах он не рассчитал свои силы, и железная дверь громыхнула на весь подъезд оглушительным звуком. На шум из комнаты выскочила молодая красивая женщина, умоляюще прикладывая палец к губам.
– Тише, ради всего святого. Мама только заснула.
– Чья мама? – автоматически поинтересовался Андрей, видя незнакомого человека. – А ты вообще кто такая?
– Я дочь Зинаиды Фёдоровны Царьковой, – спокойно и с достоинством представилась женщина. – Меня зовут Мария.
– Андрей. – Губы мужчины, непроизвольно, сами по себе разъехались в разные стороны, образовывая улыбку.
Её внешность как-то сразу вызвала у мужчины глубокую симпатию. Даже больше, чем симпатию. Он был ошарашен появлением такой красивой женщины на привычной для него жизненной территории. В этом знакомстве был привкус чего-то домашнего. Словно салонное знакомство в дореволюционной России.
«Ничего себе красотка. Прямо как та героиня тургеневского романа, с книжной иллюстрации. Только волосы уложить по-другому».
Он вспомнил роман русского классика, которым зачитывался в десятом классе. Художник-иллюстратор изобразил красивую белокожую барышню, читающую книжку в беседке у пруда. Этот портрет пленил впечатлительного юношу, и он долго не сдавал прочитанную книжку, каждый раз любуясь избранным для себя женским идеалом. Андрей не расстался с ним и после настойчивого требования библиотекарши сдать книгу обратно. Десятиклассник вырвал страницу из школьной книги и еще долго хранил её у себя в вещах, медленно и постепенно утрачивая со временем эту привязанность. И вот он вдруг увидел перед собой ожившую тургеневскую барышню. Несомненно взрослее изображенной на иллюстрации, словно прожившей вместе с ним этот период жизни для того, чтобы сойти со страниц романа сейчас.
«Неужели это может быть настоящей правдой, что у Царьковой такая замечательная дочка?»
— Ничего себе! – вырвались наружу эмоции у забывшего про головную боль мужчины. – А Митрофановна знает? Ну, что ты объявилась как дочь?
– Дарья Митрофановна – да! Она пошла в булочную за сладким к чаю, да только что-то пропала. Может, случилось что?
– Да нет, что с ней будет. Объявится… – вспомнил про встречу у отделения своей матери Андрей. – Вот, значит, какая Царькова-младшая.
– Я не Царькова, я Лошадкина, – поправила его Мария.
– Ло-шад-ки-на! – нараспев повторил её фамилию мужчина, всё продолжая без церемоний разглядывать молодую женщину и любоваться пленившей его её внешностью.
«Ну вот, брат, и попалась тебе твоя судьба! Это твоя женщина. Та, о которой ты постоянно думал в юности, помнил, когда стал взрослым, и иногда, когда бывал трезвый, вспоминал и в последние времена. Смотри не упусти свой шанс. И не дрейфь, ты же завидный жених! Царькова передаст квартиру матери… Или теперь не передаст? Да и ладно, главное – это возможность стать счастливым. Забыть про Мону Лизу с её таинственной улыбкой. Ведь она такая красавица! Грациозная поступь, французские колени и лодыжки. Словно породистая кобылка арабских кровей. И фамилия под стать – Лошадкина. Подожди! Стоп. А если она замужем? Ведь где-то должен рядом пастись этот… её конь законный… в смысле муж её – Лошадкин».
От таких мыслей настроение мужчины моментально скатилось вниз со скоростью снежной лавины. Захотелось выпить. Нет, не выпить. Захотелось просто нажраться вусмерть. Они прошли на кухню. Андрей задержался в коридоре и вытащил спрятанную в ящик для обуви заначку. Четвертинку водки.
Оставалось задать формальный вопрос и моментально принять испытанное «лекарство» от надвигающейся депрессии.
– Мария, а где мужа своего оставила? Лошадкина?
– Я не замужем, – улыбнулась женщина.
С момента окончания этих слов, как только прозвучал последний звук «м», для Андрея начались именины сердца. Словно он успел умереть от алкогольной интоксикации и вернуться обратно, пережив клиническую смерть. Эти «я не замужем» сработали словно дефибрилляторы, придав необходимый жизненный импульс, так не хватающий мужчине для начала активных действий.
