на рассвете.
— Тогда подожду, пока от начальства вернешься, и поедем ко мне. С Алтынай познакомлю. Детей покажу. Сыновей, правда, дома нет. Один в Ташкенте, в аспирантуре. Второй в Ленинграде, в этом году диплом защищает. Третий в солдатах служит. Дома только дочки.
Дорохов помнил, как в Москве на курсах Касым рассказывал о том, что у жены, в которую он был влюблен, как юнец, волосы с медным отливом. Не случайно ее зовут Алтынай — «золотая», и красива-то она на загляденье. А поет так, что из соседних аулов слушать приезжают. Александр Дмитриевич улыбнулся, вспомнив, с каким удовольствием тогда говорил Касым: «Первое богатство — здоровье, второе — белый платок — жена, значит». Повторив вслух эту пословицу, Дорохов спросил:
— Не переврал? А?
— Нет, друг Искандер, все правильно. Послал мне аллах напоследок двух дочерей — обе в мать. Буду под старость богатый — калым хороший принесут! Возьму баранами. Целая отара будет. Уйду на пенсию, заберусь в горы, поставлю юрту и поживу, как человек. Пенсию буду копить, барашков продавать, машину куплю, — балагурил Мамбетов.
— А сейчас что же не купишь?
— Сейчас? — Мамбетов усмехнулся. — Киргизы говорят: «Дом с детьми — цветник». Так вот вся моя зарплата идет на этот цветник. Даже старшие, и те не забывают: «Aта, помоги, ата, пришли...»
— Давай, Касым, завтра твой цветник посмотрю. А сейчас схожу к начальству — и в гостиницу. Надо выспаться. А то спозаранку на Сулейман-гору ехать. Договорились? Ну и отлично.
...Александр Дмитриевич проснулся от сильного стука в дверь. Взглянул на часы — всего четыре часа утра. Удивился, что его разбудили в такую рань. Поднявшись с постели, открыл дверь. Мамбетов вошел бодрый, отдохнувший. Штатский светло-коричневый костюм придавал ему праздничный вид. Дорохов чертыхнулся и снова улегся в постель.
— Вставай, Искандер, тебя ждут великие дела. — Мамбетов стянул с него одеяло.
— Отстань ты, полуночник!
— Смотри, солнце давно на дворе. Восьмой час. Ты забыл переставить часы на местное время.
На улице Дорохов даже зажмурился от яркого, совсем невесеннего солнца. Мамбетов открыл дверцу машины и объяснил:
— Шофер работал ночью, я его отпустил. Садись на заднее сиденье, открывай сумку, там тебе Алтынай завтрак собрала.
Улицы были чистыми, словно их специально вымыли к женскому празднику. Вдоль тротуаров росли высокие деревья, набухшие почки готовы были вот-вот лопнуть, журчали широкие полноводные арыки. Следя за дорогой, Касым в зеркало наблюдал, с каким интересом гость рассматривает улицы, низкие дома старинной застройки.
— Что, нравится? Ош — город древний, очень древний. Говорят, основан за несколько веков до нашей эры. Жили здесь какие-то племена земледельцев и скотоводов. Один из родов назывался Уш. Вот отсюда, наверное, и название города.
Машина подъехала к высокой горе, город прижался к ее отвесному склону. Укрылся от южных суховеев и в это раннее утро казался спокойно спящим под ее сенью. Оставив машину у подножия, медленно пошли на гору.
— Сейчас увидишь нашу Сулейманку, ее, брат, всем туристам показывают. Нечаева привезут через час, у нас время еще есть.
Вначале дорога шла через обширное кладбище, раскинувшееся по склону. Медленно поднимаясь к вершине, Мамбетов рассказывал:
— Сулейман-гора священная. Сам пророк спускался сюда на летающем коне. Вот так, ни больше и ни меньше. Среди правоверных мусульман еще в древности ходили слухи, что побывавшие на горе излечиваются от многих болезней, а после смерти попадают прямо в рай. Паломники стекались к Сулейман-горе со всей Ферганской долины, с Алайских хребтов и Памира. И конечно, не с пустыми руками.
Они шли по дорожке, петлявшей среди камней. Чуть в стороне Дорохов заметил прямую тропинку, спускавшуюся с вершины к самому подножию. Она напоминала неглубокий, хорошо отполированный желоб.
— Здесь бесплодные женщины съезжают на животе вниз, чтобы аллах послал им детей, — пояснил Мамбетов. — А вот взгляни! — Дорохов увидел почти отвесную скалу. — Туда наверх мусульмане доставляли своих жен, заподозренных в измене. Шейхи придумали для них целый ритуал проверок, и, если несчастная, часто почти девочка, испугавшись, не могла выдержать испытание, ее сбрасывали со скалы. Погибшую за плату, полученную с мужа, служители Магомета хоронили на этом кладбище.
По крутой тропинке, вытоптанной паломниками за многие века, они поднялись к вершине Сулейман-горы, на полтораста метров возвышавшейся над городом. Весь Ош, раскинувшийся по берегу реки, был виден как на ладони. Из центра в разные стороны разбегались автомобильные дороги. Одна уходила к горным вершинам Памира, другая связывала районы Ошской области, третья соединяла Ош со столицей республики — Фрунзе.
— Ну вот и конец нашей экскурсии, — вздохнул Мамбетов. — Надеюсь, и развязка близка. — Он указал на большую милицейскую машину, появившуюся на одной из улиц. Они стали спускаться вниз. Из подъехавшей машины вышел следователь Беляков, с которым Дорохов успел вчера познакомиться, двое понятых, эксперт-криминалист с фотоаппаратом и кинокамерой. Последним, не спеша, зажмурившись от яркого солнца, выбрался Нечаев. Он несколько раз взмахнул руками и, потянувшись, объявил:
— Затекли. Хорошо-то как на волюшке, — и довольно улыбнулся.
— А кто тебя неволил? Кто в тюрьму толкал? — недовольно пробурчал Беляков.
Этот весенний день, такой яркий, чистый, сияющий, совсем не располагал к тому прозаическому занятию, которое им предстояло. Нечаев попросил сигарету, затянулся и заговорил как бы сам с собой.
— Сейчас найдем... Сейчас отыщем денежки. Покажу. Засчитают добровольное признание? А грошей много! Ух, много! Надолго бы хватило. Жаль, попался.
Беляков рассказал понятым, что они участвуют в следственном выезде к месту, которое укажет арестованный, и должны наблюдать за его поведением и действиями работников милиции. Мамбетов достал из своей машины поблескивающие на солнце наручники, подошел к Нечаеву, застегнул один браслет на его правой, а второй защелкнул на своей левой руке.
— На всякий случай. Чтобы ты не потерялся.
Дорохов стоял в стороне и наблюдал за приготовлениями. Несколько раз он ловил на себе взгляд Нечаева. Сквозь напускную веселость в его глазах проглядывала настороженность. Казалось, он исподволь изучал Дорохова, словно оценивая нового противника.
— Пошли, полковник! — Мамбетов и вся оперативная группа направились к вершине горы. Но Дорохов отрицательно покачал головой:
— Идите без меня. Я здесь посижу.
— Как знаешь, — согласился Мамбетов.
Примерно через час группа вернулась в напряженном молчании.
— Не нашли? — спокойно спросил Александр Дмитриевич.
— Нет.
Дорохов с Мамбетовым поехали следом за машиной с арестованным. Касым рассказывал:
— Влезли на самый верх, с
