ее волосы, и он осторожно притянул ее голову к себе. Ее губы приоткрылись. Первый поцелуй был осторожным, нерешительным, как вопрос. Но в этом вопросе не было необходимости. Эдит хотела больше. Гораздо больше. Ей хотелось попробовать вкус Южной Франции: золотой свет, яркие краски, чудесные запахи, страсть и чистую радость жизни. А потом она будто погрузилась в сон, который не прерывался до тех пор, пока она, задохнувшись от счастья, не отстранилась от Ива.
— Я могу дать тебе шансон о любви и научить, как его исполнять, как двигаться. Это будет мой подарок, — прошептала она. — Тебе нужно хорошо знать чувства, о которых собираешься петь.
— Просто спеть?
Он взял Эдит за руку и стал задумчиво поигрывать ее пальцами. Она улыбнулась и покачала головой.
— Я влюбился в тебя, увидев, как ты стоишь на краю сцены на репетиции. Это произошло мгновенно. Ты была восхитительна в этом платье с цветами, таком нарядном и нежном. Я понял, что ты безумно красива!
Она склонила голову ему на ладонь.
— Я ничего этого не заметила.
— Конечно, после того как ты подвергла меня такому жестокому суду, я стал влюблен в тебя немного меньше.
— А теперь?
Она не стала дожидаться его ответа и снова поцеловала его. Ее сердце наполнилось ликованием, открылось ему навстречу, их руки встретились, а губы слились. Она пошатнулась, когда он вскочил и привлек ее к себе. Ив поймал ее и крепко обнял. Затем он поднял и закружил ее, маленькую, легкую как перышко. Не ожидавшие такого резкого движения воробьи вспорхнули с насиженных мест. У Эдит закружилась голова, но она смеялась. Смеялась от переполнявшего ее счастья. «До смерти хорошо», — пронеслось в ее голове.
С веток посыпалась листва, и золотой лист зацепился за волосы Эдит. Ив снова поставил ее на ноги, вытащил лист из локонов и осторожно положил его к бумагам и другим памятным вещицам, которые хранил во внутреннем кармане пиджака.
Взявшись за руки, они направились обратно в отель. Через каждые несколько шагов они останавливались, Ив наклонялся к Эдит и целовал ее снова и снова. Последние шаги они пробежали в нетерпении, торопясь поскорее остаться друг с другом наедине.
Эдит была счастлива: она не ошиблась. Ив оказался прекрасным любовником. Его пылкая молодость соединилась с ее ненасытностью. Он то становился нежным и внимательным, как опытный мужчина, а его руки делались мягкими, как опадающие лепестки роз, то снова поражал неистовством юной страсти. Прирожденный талант, почти идеальный любовник. Она поймала себя на мысли, что сравнивает Ива с бриллиантом, который нужно чуть-чуть огранить. И кто сделает это лучше, чем она, девчонка с Пигаль, с ее богатым опытом?
Она была всего на шесть лет старше своего возлюбленного, и в одних случаях ей казалось, что разница в возрасте не имеет значения, в других — что они принадлежат к разным мирам.
В постели они были одним целым. Однако в этом единении Эдит не упускала из виду другую свою цель. Как только Ив в изнеможении опустился на подушки рядом с ней, она снова вспомнила об уроках для шансонье. Она отряхнула простыни и прошла в маленькую ванную комнату, оставив ее дверь приоткрытой. Она тщательно помылась над биде крошечным кусочком лавандового мыла, которое хранила как сокровище. Ее не беспокоило, что Ив мог войти и увидеть ее. Через некоторое время по доносящемуся ровному дыханию она поняла, что он заснул.
Накинув свободный халат, она пошла в маленькую гостиную за книгой. Уже стемнело, и ей пришлось потратить некоторое время на то, чтобы перебрать свою маленькую библиотеку и разглядеть нужное заглавие на корешке тома. Она не хотела включать лампу, и ей пришлось довольствоваться светом, падающим из окна. Наконец обнаружив то, что искала, она взглянула на часы. Симона скоро вернется с фабрики. Так что, пожалуй, еще оставалось время для трехактного Мольера, но не для продолжительного второго любовного акта. Она легла на покрывало с книгой в руке. Она не завязала пояс халата, так что ее тело оставалось лишь частично прикрытым. Наклонившись над спящим на боку мужчиной, Эдит поцеловала его в висок.
— Проснись! — проворковала она ему на ухо.
Она включила настенное бра с единственной работающей лампочкой, находящейся на той стороне кровати, где лежал Ив. Получаемого согласно нормам электричества на две лампочки не хватало. Желтый свет немного разбавил серость раннего вечера.
Ив потянулся.
— Тебе сегодня на работу? — спросил он сонно.
— Я сегодня не пою. Вчера было выступление. Однако мы оба должны заняться своей работой.
Ив мгновенно проснулся, его руки скользнули под легкий шелк халата.
— Не назвал бы это работой, но если ты так хочешь — не буду спорить.
С нежной настойчивостью он прижал ее к подушкам и накрыл своим телом. На мгновение она пожалела, что вынуждена ему отказать. Эдит игриво шлепнула его книгой по голове.
— Здесь работают, миленький. Головой и при помощи этой книги. А не твоим…
Ее рука отправилась в путешествие по его телу, нащупала ребра, погладила узкие бедра. Боже милостивый, какой же он худой! Найдя то, что искала, она тихонько хихикнула.
— О, у тебя великолепный bite[40]. Но, пожалуйста, отложим это до завтра.
Она поцеловала его в губы и тут же оттолкнула.
— Итак, мсье, давайте начнем следующее занятие: мы вместе почитаем что-нибудь из «Мизантропа» Мольера.
— Нет ли у тебя в запасе чего-нибудь более приятного? — проворчал он, перекатываясь на спину.
Она рассмеялась.
— Это комедия о человеке, который хочет быть независимым и правдивым, но при этом он безжалостен и причиняет боль окружающим. По-моему, подходящее произведение.
— Я не безжалостен и никого не обижаю!
— Но ты так же своенравен, как и протагонист Альцест. Любовь, кстати, тоже играет большую роль в этой истории. Вопрос заключается в том, на что готов мужчина ради нее. Сможет ли он отречься от своих установок ради женщины. Не рассуждая!
Она неуместно громко засмеялась.
— Ради женщины! Не рассуждая! — повторил Ив, передразнивая ее тон. Затем он приподнялся и очень серьезно спросил: — А женщина сделает то же самое для мужчины, которого любит?
— Если любовь достаточно сильна, сделает обязательно. — Эдит серьезно посмотрела на него. — Ив, то, чему ты учишься у меня, нужно тебе. Тебе самому. Я не хочу, чтобы ты становился лучше только ради меня.
— Тем не менее мне необходимо все время думать только о тебе. — Он широко и обезоруживающе улыбнулся ей. — Ладно, Эдит, я сделаю, как ты хочешь. За кого из героев я должен читать?
Когда Симона вошла в номер,
