Второй пилот пугливо покосился на мое лицо, потом на форму. Надолго задержал взгляд на ботинках. Я взял его за оголовье переговорной гарнитуры и деликатно развернул к лобовому стеклу.
— Вы не хотите вернуться в салон? — смелый мужчина этот первый пилот. Я отстегнул с его пиджака пластиковую карточку.
— Сожалею, но не могу, — я интимно наклонился к нему, невозмутимому, осторожно оторвал от уха один его наушник и шепнул. — Капитан Риверс, вы нравитесь мне больше, чем ваш малоопытный товарищ. Поэтому, пожалуйста, не откажите в удовольствии быть моим заложником после приземления. Я не причиню вам вреда и не выстрелю ни при каких обстоятельствах.
Он молчал. Я расценил это как согласие. Отпустил наушник и огрел его напарника тяжелой бутылкой шампанского. Не убил, конечно, отправил в вынужденный отпуск на полчаса.
— Надеюсь, вы мастерски умеете сажать самолет в одиночку, — я оттащил незадачливого второго пилота в угол кабины и занял его место.
Мы продолжили снижение и торможение, я наблюдал за приборами невнимательно, не спуская глаз с нахмуренного профиля капитана воздушного судна. Я был уверен, что, едва выпущенное шасси коснется бетона аэродрома, он выкинет какую-нибудь штуку. И не ошибся.
Риверс нажал на безобидный коричневый тумблер, активируя невидимую кнопку тревоги и разгерметизации всех четырех аварийных выходов. Почти нажал. Я заметил, как менялось напряжение в линии его скул и подбородка, и успел перехватить руку. О назначении тумблера я догадался чуть ранее, проследив, куда регулярно направляются его взгляды. Мимику первый пилот контролировал великолепно, а вот о своей секретной кнопке перестать думать не мог.
— Не сопротивляйтесь, — я мягко сжал его крупную огрубевшую ладонь, не привыкшую к подобным ласкам. — Маленькое происшествие на борту никак не запятнает вашу летную репутацию.
— Я вас ненавижу, — процедил он сквозь зубы в конце концов. — Как вы посмели пробраться в мой самолет? Если вас не будут судить по всей строгости закона…
— Не будут, — подбодрил я и погладил шершавые перепонки между его пальцев. Самолет катился по полосе, не замедляясь. — Приготовьтесь к триумфальному выходу. Возьмете мою сумку и шампанское. А я возьму вас нежно за шею, не обессудьте. Не споткнитесь, нечаянно дождавшись моих объятий, держите спину прямо. Улыбайтесь… ну или не улыбайтесь, если не хотите, но жадная до зрелищ публика будет ловить каждый ваш неверный вздох.
Мы свернули на рулевую дорожку, приближаясь к международному терминалу. Пассажиры начали обычную в таких случаях шумную возню с багажом, невзирая на призыв оставаться на местах до полной остановки. Капитан в последний раз связался с диспетчерской башней, запросив телескопический трап, и заглушил двигатели. Мы поравнялись с Gate 8, доехав по инерции. Трап состыковали с главной дверью салона, а мы вышли через свой внешний люк, спустив раздвижную лестницу. Внизу уже поджидала полиция на шести автомобилях с включенными проблесковыми маячками и мегафонами наготове. А также две неотложки и пожарные. Какие оперативные. Мой спектакль будет дорого им стоить.
— Выключить сирену! — заорал я воинственно, принимая предложенную роль агрессора, хотя внутренне благодушно плясал и ликовал. — В переговоры не вступаю! Заложник только один, но знатный. Дорогу!!! Дорогу, или будете оттирать его мозги от фюзеляжа!
Я прикрылся Риверсом как щитом и двинулся мимо терминала к стоянке спецтранспорта. Автопогрузчик мне не нужен, кейтеринговый фургон тоже. А вот мини-автобус — самое то.
— Машину водить умеете? — я чуть не рассмеялся, когда он удивленно кивнул. — Ну, мало ли… Тогда за руль. Я опишу маршрут.
Первый пилот послушно занял водительское кресло, автобус покинул аэродром. Колонна полицейских ехала за нами на почтительном расстоянии. Я в очередной раз вспомнил о телефоне, спрятал пистолет и набрал вызывавший меня неизвестный номер. Не дослушал даже один гудок, трубку подняли.
— Именно за подобные буйные выходки мы зовемся «дикими кошками», — произнес едкий, превосходно узнаваемый голос. — Поздравляю с первым угнанным самолетом.
— Командир D.? — я забыл, как дышать.
— На въезде в Гонолулу избавься от заложника и оторвись от погони. Я знаю, Бэл обучал тебя экстремальной езде. Шлагбаум перед подземной парковкой хайер-билдинг поднимут, если не успеют — сшибай его, за тобой опустятся автоматические ворота.
— Я должен убить капитана? — я спросил громко, позабыв, что Риверс рядом и все слышит.
— Ты ведь понял, что я сказал, Винсент. Избавься от заложника.
— Но я обещал ему… — бесполезно, командир отсоединился. Я растерянно уставился на дорожное полотно. За прозрачным шумопоглощающим забором проносились усадьбы с бассейнами и пальмами. Мы еще в предместье, но вот-вот пересечем черту города.
Убить человека вне задания? Кулаки капитана сжались вокруг руля, у рта появились горькие складки. Он молчит, но несложно догадаться, о чем он думает. Обманщик, негодяй, выродок… настоящий террорист. Неужели бойцы ELSSAD совершают преступления?
Я перезарядил пистолет.
— Вставайте. Нет, не спеша… передавайте мне руль. Становитесь у двери. Через триста метров съезд с автомагистрали. На повороте я сброшу скорость, как того требуют правила, и открою дверь. Если вы не выпрыгнете за обочину, я вас застрелю. Не заставляйте меня делать это, я совершенно не хочу вас убивать. Вам все ясно?
Он не прыгнул. Гордый капитан. Предвидя такое поведение, я оставил дверь нараспашку, резко свернул к краю трассы и выстрелил ему в грудь. Он упал, вываливаясь из автобуса на обочину. Прекрасно, теперь его хотя бы не собьют другие автомобили. А моя пуля…
Патрон холостой. Отделается испугом, изумлением и большим синяком.
Все, можно сосредоточиться на главном. Я выжал из аэропортового автобуса 130 км/час и добрался до хайер-билдинг за считанные минуты. Шлагбаум был поднят, я въехал, никем не замеченный. Полицейский хвост потерял где-то в тропической жаре и дорожной пыли. Парковка пустовала, я занял сразу два места, не заботясь об эстетике криво поставленного авто, отряхнулся (втайне я мечтаю умыться), подхватил сумку и вызвал лифт.
Я был в синем небоскребе корпорации дважды, но запомнил только один кабинет. Поеду туда опять. И будь что будет.
Круглая кнопка «119» зажглась теплым оранжевым светом.
Комментарий к 17. Теракт
¹ Самая длинная ВПП международного аэропорта Гонолулу (3,7 км), полностью построенная в океане.
========== 18. Мастер ==========
Я нашел кабинет, в котором проходил дополнительную медкомиссию после общей, но он был заперт. Понятия не имею, что делать дальше, я как-то не рассчитывал на облом. В разговоре командиров мелькнуло имя. Это все, что у меня есть для зацепки. Я наудачу толкнул соседнюю дверь, она поддалась. Обрадованный, я, не мешкая, ввалился туда и выдал скороговоркой, боясь, что меня перебьют и выпроводят вон:
— Здравствуйте, я не знаю, куда я попал, но мне нужен врач по имени Аморес, вы поможете мне его найти?
После чего раздался взрыв. Самый настоящий, с нехилой ударной волной. Я инстинктивно пригнулся, защищая от возможных обломков голову. Когда разогнулся, в кабинете было не продохнуть и не разглядеть ничего. Дым стоял столбом вперемешку с пылью, пищал какой-то запоздало сработавший предохранитель, мигая едва видимым красным диодом, а я… ощутил недоброе покалывание в груди. Я стал свидетелем чьей-то смерти от опасного эксперимента? Слишком тихо. Слишком зловеще.
Я шагнул в дым, стараясь увидеть хоть что-нибудь, споткнулся об упавшую со стола трубу, вроде бы стеклянную, она покатилась куда-то с характерным полым звоном, но далеко не отлетела. Кто-то остановил ее, небрежно наступив сверху перепачканной кроссовкой. Маленькие такие кроссовки, детский размер. Ярко-оранжевые.
Неизвестный выживший громко чихнул, разогнав дым, и заговорил. К своему стыду, я не понял почти ни слова. Бормотание, предположительно, на латыни, перемежалось с очень сочными ругательствами, потом он пнул трубу, чихнул еще два раза, подошел вприпрыжку и схватил меня за грудки маленькими, но неожиданно сильными ручками.
