— Богиня, я знаю, ты простила меня за мое прошлое, и за это я буду вечно благодарен. Но не могла бы ты научить меня, как мне по-настоящему простить себя?
Ветерок прошелестел снова. Звук был успокаивающим, как будто древний шепот дерева мог быть голосом богини.
— Принимаю это за знамение, — Рефаим сказал вслух дереву, прижав ладонь к коре. — Я попрошу Стиви Рей помочь мне исправить разрушившую тебя жестокость. Скоро. Я даю слово. Я вернусь скоро. — Когда Рефаим ушел, продолжая патрулировать периметр школы, он подумал, что ему послышалось движение глубоко под деревом, и представил себе, что это старый дуб его поблагодарил.
Аурокс
Аурокс в волнении мерил шагами крохотную пещерку под разрушенным дубом. Три шага туда — поворот — а затем три коротких шага обратно. Туда и обратно, туда и обратно. Так он ходил и думал… думал… думал… отчаянно желая, чтобы у него был план.
Голова причиняла страдания. Костей при падении он не сломал, но шишка на голове вспухла и кровоточила. Он проголодался. И пить хотелось. Но понятно, что отдохнуть под землей будет трудновато, хоть его тело и обессилело, и выспаться нужно, иначе не исцелишься.
Ну почему он считал хорошей идеей вернуться в школу? И скрываться в том самом месте, где жили профессор, которого он убил, и парень, которого он убить пытался!
Аурокс спрятал лицо в ладонях. Не я! — Хотелось выкрикнуть ему. Это не я убивал Дракона Ланкфорда. Не я нападал на Рефаима. Я выбрал совсем другое! Но его выбор не имел никакого значения. Он превращался в зверя. И этот зверь оставил после себя лишь смерть и разрушения.
Придти сюда было глупостью с его стороны. Глупо верить, что здесь он сможет найти себя или сделать что-нибудь хорошее. Хорошее? Да если бы кто-нибудь узнал, что он прячется в школе, на него бы тут же напали, взяли под стражу, и возможно, даже убили. И хотя он здесь не для того, чтоб навредить, это тоже не имело бы значения. Он впитает ярость окружающих, и зверь выйдет наружу. А Аурокс был не в состоянии его контролировать. Сыны Эреба окружат его и закончат его ничтожное существование.
Я управлял им однажды. Я не напал на Зои. Но будет ли у него хотя бы возможность объяснить, что он не имел в виду ничего плохого? Будет ли хотя бы мгновение, чтобы проверить собственный самоконтроль и доказать, что он больше зверя у него внутри? Аурокс возобновил свои хождения. Нет, его намерения не имели значения ни для кого в Доме Ночи. Все они увидят только зверя.
И даже Зои? Даже Зои будет против него?
«Зои заслонила тебя от воинов. Именно благодаря ее заступничеству ты смог сбежать.» Голос бабушки Редберд успокоил его взвинченные мысли. Зои защищала его. Она верила — он мог контролировать зверя и не причинить ей вреда. Ее бабушка предложила ему убежище. Зои не могла хотеть его смерти.
В отличие от остальных.
Аурокс не винил их. Он заслуживал смерти. Несмотря на то, что в последнее время он начал что-то чувствовать, жаждать иной жизни, иного выбора — это никак не меняло прошлого. Он совершил насилие, мерзкое злодеяние. Он делал все, что приказывала ему Жрица.
Неферет…
Это имя, будучи лишь беззвучным, невысказанным шепотом его сознания, заставило содрогнуться возбужденное тело. Зверю у него внутри не терпелось отправиться к Жрице. Зверь у него внутри жаждал прислуживать ей.
«Я больше, чем зверь». Земля вокруг впитывала слова, глуша человечность Аурокса. В отчаянии он схватился за перекрученные корни и начал вытягивать себя наверх из грязной темницы.
«Это нужно исправить.»
Слова опустились к Ауроксу. Его тело оцепенело. Он узнал голос Рефаима. Бабушка сказала ему правду. Парень был жив. Незримое бремя Аурокса стало чуть легче. Хотя бы этой смерти не лежало на его совести.
Аурокс бесшумно скорчился, силясь расслышать, с кем же разговаривал Рефаим. Он не ощущал гнева или насилия. Определенно, если бы Рефаим каким-нибудь образом прознал о том, что Аурокс прячется так близко, парень испытывал бы чувство мести, ведь верно?
Время, казалось, замедлилось. Ветер усиливался. Аурокс мог слышать, как он свистел над ним сквозь сухие листья поломанного дерева. Он уловил слова, прилетевшие с прохладным воздухом: «управиться… дерево… Красная исцелила…» Ничто в голосе Рефаима не таило злого умысла, казалось, он просто размышлял вслух. А затем ветер принес ему мольбу парня: «Богиня, я знаю, ты простила меня за мое прошлое, и за это я буду вечно благодарен. Но не могла бы ты научить меня, как мне по-настоящему простить себя?» Аурокс затаил дыхание.
Рефаим просил помощи у своей богини, чтобы простить самого себя? Но почему?
Аурокс потер пульсирующую голову и задумался. Жрица редко говорила с ним, не считая приказов совершать акты насилия. Но рядом с ним она разговаривала так, будто Аурокс был не способен ее услышать или сформулировать собственные мысли. Что он знает о Рефаиме? Что он был сыном бессмертного Калоны. И еще на него наложено проклятие — быть человеком ночью и вороном днем.
Проклятие ли?
Он только что слышал молитву Рефаима, и в ней он выражал признательность Никс за прощение. Уж конечно, не станет богиня единым духом и прощать и проклинать.
С некоторым удивлением Аурокс припомнил ворона, который надсмехался над ним и наделал такого шума, что заставил Аурокса свалиться в эту яму.
Был ли это Рефаим? Аурокс напрягся, словно готовился к, казалось бы, неизбежно грядущему столкновению.
«Я даю слово. Я вернусь скоро.» — Донесся до Аурокса голос Рефаима. Парень уходил, хотя и на время. Аурокс расслабился, привалившись к земляной стене. Тело его болело, а мозг гудел.
Очевидно, что в пещере Аурокс оставаться больше не мог, но это оказалось единственным, что было для него очевидно.
А может, простившая Рефаима богиня и привела его к пещере Аурокса? Если так, то для чего — показать Ауроксу искупление или мщение?
Должен ли он сдаться, может быть — Зои, и принять какие угодно грядущие последствия?
Что, если зверь объявился снова, и на этот раз он будет не в силах совладать с ним?
Должен ли он бежать?
Должен ли он отправиться к Жрице и потребовать ответов?
— Я ничего не знаю, — прошептал он себе. — Не знаю ничего.
Под тяжестью смятения и отчаянной потребности Аурокс склонил голову. Нерешительно, безмолвно, он, подражая Рефаиму, произнес собственную молитву. Она была проста. Она была искренна. Аурокс молился впервые в своей жизни.
— Никс, если ты и впрямь прощающая богиня, пожалуйста, помоги мне… пожалуйста…
Девятая глава
Зои
— Неферет должна быть остановлена, — без предисловия, заявила Танатос.
