Почему?
А потому, что ответ на него давно прописан в Уголовном Кодексе! В статье, заканчивающейся мудрыми словами: «…сроком до десяти лет с конфискацией имущества».
Я задумалась так глубоко, что не заметила, как удалилась довольно далеко от поселка. Идти по рыхлому снегу было неприятно, ноги увязали и проваливались в грязные разлагающиеся сугробы.
Да. Конец зимы выглядит не эстетично.
Впрочем, за городом он еще не так отвратителен. Ходить по Москве в это время года приходится по колено в собачьих фекалиях. Вот интересно, наши люди когда-нибудь научатся брать на себя ответственность за домашних питомцев? Когда-нибудь они поймут, что собака – это не милая игрушка, а живое существо, за которое нужно отвечать?
Никогда не забуду одну маленькую деталь моей прогулки по столице. Случилось это давно, года три назад.
Я шла по полуосвещенной вечерней улице и размышляла о чем-то приятном. Вдруг из-за угла дома выскочил здоровенный бультерьер и бросился прямо на меня.
У меня собаки этой породы и раньше вызывали неприятные ассоциации. Их бело-розовая расцветка казалась мне похожей на кожу альбиноса, а морды наводили на мысль о помеси свиньи и крысы. И, конечно, мне было прекрасно известно об их агрессивности. Более того, об их непредсказуемой агрессивности.
В общем, пока собака неслась ко мне, я успела вспомнить все страшные истории, связанные с бультерьерами, из-за которых порода стала запрещенной во многих западных странах.
Я остановилась, как вкопанная, и с усилием отвела глаза в сторону. Лучше не видеть того, что сейчас произойдет.
До горла этот кошмарный пес не дотянется, но ног я, видимо, лишусь…
Собака подлетела ко мне и резко затормозила возле самых носков моих туфель. Остановилась, с интересом обнюхала мои ноги, дружески повиляла тонким крысиным хвостом и неторопливо отошла.
Колени мои дрогнули, и я чуть не свалилась прямо на асфальт.
Тут со мной поравнялся владелец пса, молодой беспечный юноша, который шел следом, помахивая отстегнутым поводком.
Не вцепилась в него я только по одной причине: струсила. Я даже постаралась не повышать голос и прошипела сквозь стиснутые зубы:
– Почему собака без поводка и намордника?!!
Юноша остановился и оглядел меня с изумлением.
А зачем?..
Я задышала, как закипающий самовар.
– Он добрый! – заверил меня юноша снисходительным тоном и двинулся дальше.
Скажу вам честно: я бы таких владельцев расстреливала. Без суда и следствия.
Хорошо, предположим, что пес, действительно, не агрессивен. Но мне-то откуда об этом знать?!
А если предположить, что на моем месте оказался бы человек с больным сердцем?!
Приступ обеспечен!
Я сплюнула в сторону и вдруг застыла на месте.
Боже мой! Я начинаю вспоминать свое прошлое!
Но насладиться этим ощущением не успела. В мою ладонь ткнулось что-то мокрое и холодное. Я вздрогнула и отдернула руку.
Рядом со мной стоял белоснежный Тобол. Его хвост, закрученный в колечко, дружески дернулся.
– Привет, – сказала я.
– Здравствуйте, прекрасная Анна! – ответил мне насмешливый голос.
Я повернула голову.
Отставной военный хирург стоял в трех шагах от меня, закрывая глаза ладонью от яркого света.
И улыбался.
– Чему радуемся? – спросила я, не отвечая на приветствие.
Саша повел руками вокруг.
– Весна идет! – ответил он словами из популярного романса.
Я вспомнила свою встречу с бультерьером, и раздраженно спросила:
– Почему пса на поводок не берете?
Саша искренне удивился:
– Зачем это?
– Чтобы не бросился на кого-нибудь!
– На кого?
– Мало ли, – ответила я неопределенно.
Саша снова заслонил глаза козырьком из ладони.
– Да вы не в духе! – заметил он проницательно.
Я молча пожала плечами.
– Прогуляетесь с нами? – пригласил Саша.
– Прогуляюсь, – согласилась я. – Только недолго. Скоро Элла с Ритой вернутся.
– Ах, да! – вспомнил мой собеседник. – Вы же учительница музыки!
Мне показалось, что в его голосе скрывается иронический подтекст. Только, какой именно, я не поняла.
– Учительница, – согласилась я.
– И как долго вы намерены здесь оставаться?
Я так поразилась хамской прямоте вопроса, что даже остановилась.
– Вам-то какое дело? – сказала я наконец, не найдя более жестких слов.
– Просто интересуюсь…
Я посмотрела на собеседника с уже неприкрытым раздражением.
– Ну, да… все забываю. Я же темная личность!
– Макс так уже не считает, – подбодрил меня Саша.
– А вы?
Минуту он молчал, разглядывая бурую талую жижу под ногами.
– Скажем так: я был бы полностью удовлетворен, если бы вы вспомнили, как сюда попали.
– Скажем так: если бы я это вспомнила, я бы тоже была полностью удовлетворена.
Саша тихо засмеялся.
– Язва! – заметил он укоризненно.
Я пожала плечами.
– Вот интересно, почему все так озабочены подробностями моей жизни? Почему бы не заняться собственной? «Чем кумушек считать трудиться, не лучше ль на себя, кума, оборотиться?»
– Это вы обо мне? – догадался Саша.
– И о вас…
– И что же во мне такого подозрительного?
– Честно?
– Честно.
Я прикусила нижнюю губу. Говорить или нет?
– Мне непонятно, на что вы живете, – все-таки не удержалась я.
– Ах, вот как!
– Да. Вы не работаете, однако ведете приятный рассеянный образ жизни. Вот я и думаю: на какие доходы?
– А вдруг я наследство получил? – серьезно спросил Саша.
Краска бросилась мне в лицо.
– Не смейте надо мной смеяться! – сказала я ровным голосом.
– И не думал!
– Вам Максим рассказал, да?
Саша промолчал.
– Конечно, он, – с горечью резюмировала я. – Позавчера. Я видела, как он к вам потопал. На производственное совещание, надо полагать.
Саша молчал.
– Ну? – спросила я. – Чего молчите?
– Прикидываю, – наконец соблаговолил раскрыть рот собеседник.
– Что прикидываете?
– Действительно ли я так подозрительно выгляжу. Да, пожалуй, вы правы.
Саша с интересом посмотрел на меня.
– Знаете, Аня, а вы довольно проницательный человек.
– Угадали.
Саша помолчал еще немного. Усмехнулся в усы и примирительно сказал:
– Вы правы. Официально я не работаю.
– Работаете неофициально?
– Точно.
– Консультантом в какой-нибудь хлебной структуре?
– Да нет, – ответил Саша. Присел на корточки и повозил Тобола за уши в разные стороны. – Я сам структура.
Тобол вырвался из его рук и удрал подальше. Саша поднялся на ноги.
– Вы? Структура?
Он молча улыбнулся.
– Заинтригована, – признала я с интересом. – Подробней нельзя?
Саша вздохнул.
– В общем, ничего криминального. Я занимаюсь конфиденциальными домашними делами.
– Частный сыщик?
– Не только. К примеру, недавно ко мне обратился один мой знакомый. Его племянник ходит в школу, возле которой продают наркотики. Причем никакая милиция никаких мер не принимает.
– Почему? – не поняла я.
Минуту Саша молча смотрел на меня.
– Да, – ответил он отвлеченно. – Здорово вам память отшибло…
И насмешливо пояснил:
– В доле, наверное!
Я поперхнулась. Действительно, глупый вопрос.
– И что вы сделали?
– У меня остались выходы на старых сослуживцев. Вот мы собрали ребят, приехали на точку и переломали дилерам ноги.
Я захлопала ресницами, но продолжения не последовало.
– И все?
– Пока все, – миролюбиво подтвердил Саша.
– А если они вернутся? – спросила я почему-то шепотом. – Убьете, да?
Саша оглянулся вокруг, придвинулся ближе и поманил меня пальцем. Холодея от любопытства, я подставила ухо.
– И на органы разберем! – шепотом пообещал собеседник. – Чего добру пропадать?
Я обиделась и отодвинулась в сторону. Саша расхохотался.
– Не задавайте глупых вопросов, и не будете получать глупых ответов, – сказал он наставительно.
– Я запомню, – пообещала я.
За этим увлекательным разговором время прошло незаметно, и я спохватилась только тогда, когда заметила на дороге приближающийся джип.
– Ой! Девочки возвращаются.
– Вам уже пора? – выразил Саша вежливое формальное огорчение.
– Да, я побежала.
– Не упадите, – пожелал он мне вдогонку.
Я сделала несколько неторопливых шагов в сторону поселка и вдруг остановилась.
Почему в его словах мне вечно мерещится скрытый смысл?
Не знаю…
Но надо признать, что речи отставного военного хирурга кажутся мне такими же двойными, как его лицемерные зелено-карие глаза.
* * *
День прошел как обычно.
Сначала мы с Генриэттой позанимались музыкой, потом немного потрепались с Эллой.
