Элла смотрела прямо перед собой больными воспаленными глазами и молчала.
– Ясно, – сказала я обреченно. – У него денежные затруднения!
– У него день рождения, – ответила Элла безнадежным ровным голосом. – Я хотела ему подарок купить, а Макс мне денег не дал.
– Правильно сделал, – одобрила я сурово.
Элла повернулась ко мне. Ее лицо было таким несчастным, что желание осуждать пропало само собой.
Я раскрыла сумочку и отсчитала три тысячи долларов.
Протянула Элле и сказала:
– Бери.
– Спасибо, – прошептала приятельница. И на бледных щеках появился румянец. – Я отдам…
– Не в этом дело, – перебила я.
– Тебе денег жалко?
– Дурочка! – ответила я с горечью. – Денег мне не жалко, мне тебя жалко. Он тебя хоть пригласил?
Элла молча опустила голову.
– Понятно, – сказала я. – Без приглашения попрешься?
– Нет, – ответила Элла ровным голосом. По ее щекам покатились слезы. – Не попрусь. Пошлю подарок ему домой, и все.
– Очень трогательно, – съязвила я. – А что дарить собираешься?
Элла пожала плечами.
– Не знаю. Может, золотой портсигар куплю… Поезжу поищу…
Я вздохнула.
– Отговаривать тебя, конечно, бессмысленно?
– Прошу тебя, не надо! – тихо попросила Элла, и я замолчала.
Терпеть не могу произносить занудные сентенции. Особенно для тех, кто в них не нуждается.
– Сама-то что делать будешь? – вежливо поинтересовалась Элла. Получив деньги, она заметно повеселела.
– Еще не решила, – ответила я. – Похожу по улицам, погуляю. Может, что-то вспомню.
– В половине второго подходи к школе, – начала Элла свой обычный инструктаж. – У Генриэтты закончатся уроки, и мы поедем домой. Мобильник у тебя с собой?
Я проверила сумочку.
– С собой.
– Дай блокнот.
– Зачем? – удивилась я.
– На всякий случай. Запишу тебе адрес школы и номер моего мобильника.
– Я помню!
– На всякий случай! – непреклонно повторила Элла.
Я без слов протянула ей записную книжку.
Элла быстро нацарапала в ней нужные адреса и телефоны.
– Вот, – сказала она, возвращая мне книжку. – Теперь я более или менее спокойна. Дать тебе ключи от московской квартиры?
– Зачем?
– На всякий случай, – повторила Элла полюбившееся заклинание. – Если устанешь, зайдешь и отдохнешь.
– Интересно, кто меня в дом пустит? – поинтересовалась я. – Карточки жильца у меня нет!
– Ах, да! – спохватилась Элла. Подумала и нашла выход:
– Ничего страшного! Я позвоню охранникам на пульт и предупрежу! И консьержке позвоню…
– Не стоит, – оборвала я ее порыв. – Спасибо, конечно, но до половины второго я как-нибудь продержусь.
– А если уста…
– Если устану, зайду в кафе и отдохну, – успокоила я приятельницу.
– Точно?
– Точно.
– Ну, ладно.
Элла быстро чмокнула меня в щеку, прошептала на ухо:
– Спасибо тебе.
Отодвинулась и спросила в полный голос:
– Может, тебя куда-то подвести?
– Не нужно, – отказалась я. – Погуляю по набережной.
– Счастливо.
Я открыла дверь и спрыгнула с высокого сиденья.
– В половине второго! – напомнила Элла строгим голосом. – Возле входа в школу! Запомнила?
– Запомнила.
Дверца захлопнулась, и автомобиль укатил.
Я в задумчивости огляделась.
Места проживания, обучения и работы в семействе Волоховых расположены компактно. Точнее говоря, городские места проживания, обучения и работы.
Я стою возле ворот школы, в которой учится Генриэтта. Недалеко от меня торчит верхушка дома, в котором находится городская квартира Эллы и Максима. А офис Максима, насколько я знаю, недалеко от МИДа.
Все в пределах получаса ходьбы пешком. Удобно.
Я почесала затылок.
Интересно, а как далеко от городской квартиры Волоховых находится магазин «Лонжин»?
Глупо, конечно, но меня на этой истории просто зациклило! Головоломка никак не складывалась, и меня это мучило.
Я прошлась по набережной до дома Волоховых и еще раз осмотрела его со стороны.
Вход во двор только один: через будку охранников. Ограда вокруг дома высокая, но человеку тренированному ничего не стоит ее преодолеть. Но опять-таки непорядок: подъезд один, а в нем дежурит консьержка. Войти и выйти незамеченным практически невозможно.
Но Стефану это каким-то образом удалось. Я в этом просто уверена. Осталось только понять как.
Я остановилась у ворот дома. Взялась обеими руками за решетку и внимательно осмотрела парадный вход. Ничего особенного.
Подъезд как подъезд. Над дверью прямоугольный козырек, который поддерживают две опорные балки.
Я обошла дом и осмотрела дверь черного хода.
Симметрично. Точно такая же дверь с точно таким же козырьком. Конечно, если бы Стефан вышел отсюда, то охрана во дворе его бы не заметила.
Да вот незадача: черный ход был заколочен со дня заселения дома. Заколочен наглухо.
Я почесала затылок. Задрала голову и прикинула высоту седьмого этажа.
Кто его знает, может, Стефан альпинист?!
Тоже не получается. Окна и балкон квартиры Волоховых выходит на другую сторону. Если бы Стефан спускался вниз по стене дома, этот хитроумный трюк не смог бы ускользнуть от внимания охраны.
И потом, остается консьержка…
Мимо нее он никак не мог проскочить незамеченным! Ну, никак!
Я тяжело вздохнула.
Остаются два варианта.
Либо я не права и Стефан человек кристальной честности, либо он просто умней меня.
Нужно ли уточнять, что оба этих варианта меня не устраивали?
Впрочем, была у меня кое-какая мыслишка. Небольшая такая. Можно сказать, почти проигрышная. Но ее следовало проверить.
Я подошла к будке охранника и сказала:
– Мне нужно поговорить с консьержкой.
– Кто вы? – спросил голос из динамика.
– Я в гостях у Эллы Сергеевны Волоховой, – ответила я. – Мы вчера здесь были. Помните? Элла Сергеевна просила кое-что передать консьержке.
– Паспорт у вас есть? – спросил металлический голос.
Я с готовностью выхватила из сумки бордовую книжицу.
Замок в двери щелкнул, и голос пригласил:
– Входите…
Боги сегодня были ко мне благосклонны.
«Только бы это была та самая консьержка!» – подумала я.
Отдала паспорт охранникам и пошла через двор к подъезду.
Домой мы вернулись как обычно, в районе трех часов. Элла накормила Генриэтту и попросила меня освободить ее сегодня от занятий: у девочки было много уроков.
Я охотно согласилась, потому что «проигрышная» мыслишка, которую я проверила, принесла неожиданные и отрадные плоды. Мне отчаянно везло, консьержка оказалась та самая, и рассказала она мне одну интересную деталь.
Ее следовало тщательно обмозговать.
– Ты что-нибудь купила? – спросила я Эллу.
– Купила, – ответила она, недоверчиво взглянув на меня: не издеваюсь ли я над ее высокими чувствами. – Ах, да! Чуть не забыла!
Она метнулась к своей сумочке, достала оттуда тощую стопку долларовых купюр и протянула мне.
– Вот. Я обошлась двумя тысячами.
– Скромный подарок! – заметила я, принимая деньги. – Стефан не обидится?
Вообще-то, я ожидала, что на это замечание обидится Элла, но она, к моему удивлению, не обиделась.
– Не знаю, – ответила она задумчиво. – Я не собиралась экономить, просто понравилась эта вещица.
И Элла достала из сумки небольшую бархатную коробочку. Открыла ее и протянула мне.
– Как тебе? Ничего?
Я покрутила коробочку перед глазами. В ней лежала элегантная золотая булавка для галстука с крупным сапфиром. Камень был густо-синего цвета и ярко переливался в солнечных лучах.
– Красиво, – сказала я.
Захлопнула коробочку и вернула ее Элле.
– Да, мне тоже понравилось, – согласилась приятельница. Открыла коробочку и полюбовалась на дорогую игрушку еще раз.
– Как дарить собираешься? – поинтересовалась я.
Элла присела на подлокотник кресла.
– Поможешь мне? – спросила она тихо.
– Я? – испугалась я. – Приди в себя! Нашла почтальона!
– Да ничего особенного тебе делать не придется! – убеждала меня Элла. – Просто отнеси булавку Стефану и скажи, что я его поздравляю. И все.
– Почему я? – отбивалась я. – Попроси Марью Гавриловну!
– Тогда Максим узнает, – ответила Элла несчастным голосом. – Она ему все докладывает.
– Ну, горничную попроси…
– Она доложит Марье Гавриловне…
– О господи!
Я тяжело вздохнула.
– Ну, Анечка, здесь же всего несколько шагов! – упрашивала Элла, умильно заглядывая мне в глаза. – Ну? Прошу тебя! Умоляю!
– Ладно, – сдалась я неохотно. – Только вручать булавку лично ему не стану.
– Почему?
– Не хочу! – отрезала я.
Глаза Эллы наполнились слезами.
– Почему он тебе не нравится? – спросила она с укором.
