Он остановился на опоре и поддерживал меня, пока я тоже не встала устойчиво на карниз. Потом повернулся и продолжил свой путь к окнам гостиной. Я колебалась.
— Он нас увидит.
Уоррен оглянулся, волосы над его головой развевались, как у какого-нибудь безумного профессора.
— Это единственная дорога. Там есть пожарная лестница, ведущая на крышу. А по другую сторону нет ничего.
Я посмотрела назад и с трудом глотнула. Из разбитого окна свисал клок ткани, вырванный из моей блузы, когда Уоррен вытягивал меня. Но ни следа Аякса.
— Джоанна!
— Ну, хорошо. — Я выдохнула и кивнула.
Мы повернули за угол; мои ступни занимали почти весь карниз, оставалось несколько дюймов до пропасти. Я перемещалась вдоль фасада, догоняя Уоррена. Тут меня попытался подхватить порыв ветра, но я уцепилась за облицовку. Уоррен улыбнулся.
Перед нами, как драгоценности, сверкали окна гостиной, и этот свет был маяком, зовущим меня к реальности. Что я здесь делаю!
— Готова? — спросил Уоррен.
Я перевела дыхание и последовала за ним. В уютной гостиной показался Аякс, он был словно в рамке слайда в проекторе. Он принял боевую стойку: ноги широко расставлены, руки согнуты, пальцы сжаты в кулаки. Уоррена это как будто нисколько не встревожило, он по-прежнему двигался вдоль карниза — черепаха на туго натянутой проволоке.
— А что мы сделаем, если он разобьет стекло?
— Постараемся не пораниться. Я повернула назад.
— Я возвращаюсь.
— Джоанна. — Услышав его голос, я застыла. Снова повернулась к нему и увидела его совершенно трезвый взгляд. — Дороги назад нет.
Он прав. Я отворачиваюсь от возможной смерти и приближаюсь к несомненной. И что мне это даст? Оливию я не верну. Это не изменит того факта, что я убила человека без всяких сожалений. И я сомневалась, что мне удастся уговорить Аякса не делать того же самого со мной. К тому же сколько раз я молила Бога, чтобы он отнял мое прошлое. Изменил события таким образом, чтобы я могла быть нормальной и счастливой… как Оливия. И ни разу не получила ответа на свои молитвы.
Или наконец получила?
Я посмотрела на того, кто меня вел. Послан он небом или нет — я вынуждена была признать, что первое маловероятно, — одно несомненно: он не тот, кем кажется. И кроме того, он знает ответы на вопросы, обрушившиеся на меня за последние двадцать четыре часа. А мне нужны эти ответы.
«К тому же, — говорила я себе, — он прав: дороги назад никогда не было».
— Я иду за тобой, — сказала я, и лицо Уоррена загорелось необъяснимым возбуждением. — Если пообещаешь дне вещи.
Он снова свел брови.
— Во-первых, ты объяснишь мне, что происходит. И я имею в виду — абсолютно все.
— Договорились! Это легко, — ответил он и. заговорщицки наклонился ко мне. — Авторов?
— Второе? Ты примешь душ. — Я сморщила нос. Если раньше он вонял, то теперь от него нестерпимо несло.
— Какая хорошая девочка. Рад, что ты на моей стороне.
— Я на своей стороне. — Я продвинулась дальше, и снова появился Аякс в такой же позе, что и раньше.
— Вы двое кончили болтать? — Губы его шевелились по ту сторону стекла, но голос звучал совсем рядом. — Можем мы с этим покончить?
— Безусловно. У меня свидание с твоей мамой. Надо торопиться. — Уоррен с коротким насмешливым смешком переступил с ноги на ногу. Это вывело Аякса из себя, и он бросился к окну. Я ухватилась за вертикальный столб, вцепилась в него побелевшими пальцами. Уоррен этого не сделал и стал легкой целью.
Я закрыла глаза и отвернулась, когда кочерга ударилась в окно. Но не последовало никакого дребезга. Повернувшись, я увидела, что кончик кочерги прошел через стекло, как сквозь воду. Уоррен увернулся, протянул руку в изорванном рукаве и схватил треугольное лезвие, прежде чем Аякс смог его втащить. Уоррен дернул, и кочерга со скрежетом вышла наружу до рукояти. Аякса прижало лицом к стеклу, и я перебралась к другому столбу, прежде чем он оправился.
— Отпусти. Немедленно. — Аякс произносил слова с паузами, повернув один глаз к Уоррену.
— Ты отпусти..
Аякс, должно быть, понял, что спорить с тем, кто обладает разумом пациента психолечебницы, тщетно. А может, ему надоело облизывать стекло. Он отклонился назад и выпустил кочергу.
— Отлично. У меня есть еще.
Со стремительностью гадюки, быстрей, чем я могла предположить, он пробил окно второй кочергой, целясь мне в живот. Мне кажется, у каждого человека перед смертью бывает мгновение ужасного озарения. Так было и со мной. Это лезвие было острее всего, что мне приходилось видеть. Я ожидала боль, знала, что меня проткнет насквозь, и думала, почувствую ли я удар, когда буду падать на землю.
Почувствовала ли его Оливия?
Но я ничего не ощутила. Ждала, закрыв глаза, но смерть не приходила. Уже приготовившись к ней, я находила это особенно раздражающим. Я открыла один глаз. Аякс и Уоррен оба молча смотрели на меня, широко раскрыв рот. Я посмотрела вниз. Согнутая на полпути к рукояти, кочерга казалась резиновой. Затем ее острие начало растворяться, капая на каменный карниз, а потом стекая по стене здания, как ртуть. Я в замешательстве взглянула на мужчин. Неужели сверхъестественные существа могут так удивляться?
— А-ха! Эврика! Я ее нашел! Аякс, я ее нашел!
— Это я ее нашел, ты, мешок отравленного воздуха.
— Да, но ты опоздал. Опоздал, а теперь смотри. Она для тебя слишком сильна, как мы и надеялись. Как я и предполагал!
— Неправда! — Доказывая это, Аякс выдернул первую кочергу, потому что Уоррен в своем возбуждении ослабил хватку, и снова ударил. В дюйме от моего тела и эта кочерга растаяла, как снег. Он попробовал снова — с тем же результатом — и с гневным криком отбросил короткую оставшуюся часть.
К этому времени Уоррен почти согнулся от хохота, слезы текли по его грязному лицу, и он опасно перескакивал с одной ноги на другую.
— Слишком сильна! Слишком сильна!
— Не понимаю, — сказал мне Аякс. — У тебя не может быть такой силы. Ты невинна.
— Да, так говорил и Батч. Перед тем как я его убила.
— Батч был здесь?
— Что? Ты не чувствуешь его запах? — насмешливо спросила я, осмелев теперь, когда оказалась в безопасности. Конечно, если ire считать пропасти в двести футов сразу за мной. — Почему ты не пользуешься носом? Не вынюхаешь его?
Оба они посмотрели на меня так, словно это я ненормальная. Уоррен первым обрел дар речи.
— Нельзя почувствовать запах мертвых, Джоанна. Ты уничтожила его запах, его сущность. Как будто его никогда не было. — Он повернулся лицом к человеку по другую сторону стекла. — Разве я не прав?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
