А теперь вот сами видите.
То ли везло этим горе-археологам, то ли впервые попали на такую сильную защиту. Пожалуй, если Сумароков предложит мне постоянное сотрудничество, я откажусь. Не моё это дело чужую силу из могил воровать.
* * *
Перерыв в штурме кургана затянулся до следующего утра. Надо было отдохнуть, обдумать и приготовиться. Уже вечером, в сумерках, я позвал Аристарха и попросил найти десяток плоских камней. Парень задумался на минутку, кивнул и ушел куда-то с парой мужиков.
Я долго сидел у костра, чертил веточкой на земле будущие связки Знаков и схемы потоков. Нет, ломать эфир, текущий в земляном холме, я не собирался. Тяжело, долго и бессмысленно. Потоки ведь не сами по себе, а, скорее всего, порождение той самой “красной ртути”. Значит, что? Надо их просто изогнуть, будто прутья клетки. Ничего сложного я в этом не видел.
— Константин Платонович, — из темноты появился Аристарх, — столько хватит?
Два мужика, красных от натуги, с грохотом кинули передо мной мешок. Из развязавшейся горловины вывалились плоские камни-голыши. Ёшки-матрёшки, я же сказал десяток, а здесь их пара сотен будет.
— Хватит. Спасибо, Аристарх.
Парень просиял и снова исчез во тьме. Старательный молодой человек, ничего не скажешь. Жаль, что накрепко связан с дядей и ко мне не пойдёт.
Утром я отобрал из мешка пару десятков камней, чтобы с запасом, и пошёл к кургану.
— Константин Платонович, — сразу же появился Сумароков, — вам требуется помощь?
— Пока нет. Но вы приглядите снаружи, на всякий случай.
Согнувшись, я заглянул в лаз. Ага, вот здесь два потока идут параллельно, отличное место, чтобы вклиниться.
Я вытащил small wand, взял первый камень и начертил на нём Вечную Печать. Ух! Стоило ей включиться, как эфир дрогнул и разошёлся во все стороны. Ага, работает! Вдавив камень в землю, я продвинулся вперёд и взял следующий голыш.
С каждым новым камнем завеса эфира раздвигалась, и я, как червь, вгрызался в яблоко кургана. Лаз шел вниз под уклон и был низкий, так что приходилось двигаться согнувшись. Но меня такой способ передвижения не смущал.
— Константин Платонович!
— Ммм?
— С вами всё в порядке?
— Да, нормально.
Ещё три камня с Печатями, и я продвинулся на метр вперёд. Лаз упёрся в стенку, будто вспучившуюся волнами.
— Константин Платонович!
— Я в порядке.
— Константин Платонович! Выбирайтесь оттуда!
Чёрт! Что там случилось?
— Константин Платонович, земля движется!
Развернуться в узком проходе возможности не было. Я стал пятиться задом, но не успел проделать и половины пути к выходу.
С глухим шуршанием вокруг дрогнули глиняные пласты. Земля ощутимо вздрогнула и потолок за моей спиной обрушился. Оставляя меня внутри кургана в полной темноте.
Глава 15 — Золото и рыба
Вы когда-нибудь просыпались посреди ночи в полной темноте? Когда ни единого светлого лучика вокруг. Чернота в комнате, сажа за окном, так что даже не видишь собственных пальцев. И кажется, что там, в глубине, прячется невообразимый ужас. Наверняка хоть раз сталкивались с таким. Так вот знайте — по сравнению с темнотой в кургане, вы были на солнечной лужайке в погожий денёк.
Тьма могильника спеленала меня плотным коконом. Воздух стал тягучим, будто дёготь, и с трудом вливался в лёгкие. В узком земляном лазе нельзя было повернуться, нельзя пятиться, а впереди только стенка погребальной камеры. Ни с чем не сравнимое ощущение — быть похороненным заживо. Меня, по идее, должны откопать, но уверенность в этом таяла с каждой секундой, проведённой под землёй.
— Ёшки-матрёшки за ногу.
Даже выругаться не получилось нормально — голос прозвучал сдавленно и глухо. Только Анубис неожиданно обрадовался такому обороту дела. Радостно затявкал в груди, выглядывал наружу моими глазами и “вилял хвостом”, в переносном смысле. Ну да, естественно, — чего ещё ждать от некромантского Таланта? Ему-то могильник практически дом родной.
Анубис весело рыкнул и заставил меня зажмуриться. А когда я открыл глаза, темнота вокруг наполнилась зеленоватым сиянием. Это что, особое некромантическое зрение? Специально, чтобы по могилам лазить?
Впрочем, видно было неплохо. Сразу стало ясно — стенка, в которую упирался лаз, сложена из брёвен. Протянув руку, я тронул старое дерево, и оно рассыпалось под пальцами. Я толкнул сильнее, и вся стена беззвучно завалилась вперёд. А за ней открылось пустое пространство — погребальная камера. Делать мне всё равно было нечего, и я полез туда.
В камере можно было стоять в полный рост. По центру вытянутого могильника на возвышении лежал скелет. В руке истлевшее до трухи оружие, на пальцах золотые кольца, ожерелье на позвонках шеи. На череп была надета корона. Нет, пожалуй, на корону это древнее украшение не тянуло— грубый обруч, сплетённый из золотых полосок.
“Уф!” — подал голос Анубис.
И тут же перед глазами пошла серая рябь. Вместо могилы я увидел картину: множество странно одетых людей. Они плачут, царапают ногтями лица, раскачиваются из стороны в сторону, воют. Вся эта скорбящая толпа собралась вокруг ямы, на дне которой лежит мертвец — лицо прорезанное морщинами, руки сжимают короткий меч, тело закутано в соболиные меха.. О, знакомый обруч у него на голове! Раздаются крики на гортанном языке, на краю ямы перерезают горло коню, и в могилу течёт кровь — жертва умершему, чтобы не приходил к живым, не мстил оставшимся за порогом.
Видение исчезло так же неожиданно, как и появилось. Анубис рыкнул, и я почувствовал — мертвец передо мной слишком стар, чтобы его можно было позвать. Даже сильнейшему некроманту он не ответит, и никак не узнать, кто лежит в могиле.
Я несколько раз моргнул и потёр глаза ладонями. В зеленоватом свечении мне почудились другие цвета. Да, так и есть — вот прямо у ног мертвеца какие-то алые всполохи. Это что такое?! Та самая “красная ртуть”? Между истлевших костей лежали крохотные шарики, светящиеся багровым светом. А почему их семь? Сумароков говорил — три штуки должно быть. Вероятно, поэтому и потоки эфира такие сильные.
Додумать мысль я не успел. В груди “завыл” Анубис — каким-то инфразвуком, отчего по всему телу прошла мелкая неприятная дрожь. У меня чуть сердце не остановилось от такого фокуса.
— Анубис, фу!
Ага, разбежался. Все тренировки были забыты, и Талант будто взбесился. Он толкался внутри меня, бил в рёбра и сжимал горло.
— Фу! Плохой мальчик! Плохой!
С ужасом я понял, что не контролирую правую руку.
