Я выскочила из постели, подбежала к окну, отдернула шторы и выглянула. Внизу на солнце сверкал задний бампер внедорожника. Я подкралась к ведущей вниз лестнице и прислушалась. Голоса мужские, их, кажется, двое, доносились они со стороны кухни, незнакомые. Я колебалась, не зная, что делать — выйти к ним сразу или сначала узнать, кто эти незваные гости. В конце концов, решила не трусить.
На кухне действительно оказалось двое, и когда я появилась перед ними, они замолчали и вытаращили на меня глаза. Один, небольшого росточка, с загорелым и обветрившимся лицом, даже вздрогнул, словно увидел перед собой привидение. Впрочем, кажется, я и в самом деле выглядела не совсем обычно, это мягко говоря: все еще в старомодной одежде черного цвета, лицо помятое оттого, что я почти не спала и вдобавок плакала.
Другой, ростом повыше, в дубленой куртке поверх белой рубашки и брюк, заговорил:
— Простите, мы не знали, что здесь кто-то есть. А вы, м-м-м…
— Кто вы такие?
— Я — Эндрю Престон. А это Билл. Нас попросили приехать сюда владельцы этого дома.
Он смотрел на меня так, будто видел перед собой бродяжку, которая переплыла реку, прокралась сюда тайком и укрылась от дождя. В руках он держал большой рулон бумаги, а за его спиной, на кухонной скамейке, лежал портфель.
— Я хозяйка этого дома. Чем могу служить?
В вопросе моем звучало не вежливое предложение, а, скорее, угроза.
— Послушайте, здесь, видимо, какое-то недоразумение.
Он шагнул ко мне. Билл остался стоять, все еще подозрительно меня разглядывая.
— Мы приехали осмотреть дом. Я — архитектор, меня наняли, чтобы произвести реконструкцию дома. Билл — менеджер проекта. Мы должны начать через неделю, и нам надо посмотреть, что и как, мисс…
Он сделал паузу, не зная, как ко мне обратиться.
— Розмари.
Известие оглушило меня — я не думала, что все произойдет так быстро.
— Очень приятно. Вы чья дочь, Джо? Или Байана?
— Джо.
— Простите, но он не сказал, что вы будете здесь.
Я никому не сообщила, что поеду сюда.
— Сейчас не совсем подходящее время, — сказала я. — Я здесь работаю. Вам придется приехать как-нибудь в другой день.
Билл разразился коротким, нервным смешком и тут же умолк. Эндрю обернулся, посмотрел на него и снова повернул голову ко мне.
— Мне кажется, вы не совсем понимаете, — сказал он. — Я приехал из города. Это два часа на машине. Я с самого утра за рулем.
— А я тут при чем?
Он выпучил на меня глаза, не зная, что я могу выкинуть в следующую минуту. Я заметила, что он обратил внимание на наколку, сороку у меня на запястье, и прикрыла ее ладонью.
— Послушайте, — нашелся он, — давайте я сейчас позвоню Джо, и мы все выясним.
Он вынул из кармана мобильник, открыл крышку, посмотрел на экран, и я не могла не улыбнуться. Он вздохнул и обернулся к Биллу:
— У тебя принимает?
Билл проделал со своим мобильником то же самое и покачал головой.
— У вас тут есть обычный телефон?
— Очень жаль, нет, — невинным голосом нараспев ответила я.
Немая сцена. Они смотрели на меня, а я на них. Эндрю двинулся вперед. Я сделала шаг в сторону, и он прошел в коридор. Билл воспользовался возможностью и принялся разглядывать стены и потолок, потом обернулся и посмотрел туда, где должна быть стеклянная створчатая дверь.
— Ну, хорошо, — сказал он, увидев, что я не спускаю с него глаз.
Словно помимо воли, мясистый кулак его вылез из кармана, и костяшкой пальца он постучал по перегородке. Потом присоединился к Эндрю в коридоре, и я провела их до самой парадной двери. Слышно было, как они переговаривались вполголоса.
— Тут работы черт ногу сломит, не знаю, по зубам ли она нам, — сказал Билл, — а тут еще эта прикатила. Все подлинное?
— Почти. Некоторые комнаты в тридцатые перепланированы, перегородки надо сносить. Чтоб было больше света.
Эндрю оглянулся через плечо и понизил голос, но мне все равно было слышно все до единого слова.
— Он же совершенно непригоден для жилья. Не понимаю, как можно было жить в таких условиях.
— Я все слышу, — громко сказала я. — Убирайтесь к чертовой матери.
Я уже не владела собой и перешла на крик:
— Не смейте рассуждать об этом доме, вы ничего о нем не знаете! Вы все испортите, вы убьете его, вам совершенно наплевать на тех, кто жил в нем. Проваливайте! Вон!
Они мгновенно оказались возле машины и все никак не могли справиться с дверцами. Дрожащими руками Эндрю снова вытащил мобильник, и я было подумала, ага, сейчас вызовет полицию, но у него снова ничего не вышло. Он сунул аппарат в карман, прыгнул за руль и с ревом дал газу, только куски гравия полетели из-под колес.
Генри
Сорочья усадьба — так он назовет его в честь белобоких птиц, которые прячутся в разрушенном углу дома. Это будет знаменовать начало, новую жизнь и для дома, и для самого Генри.
Найти этот дом ему помогло землетрясение. Часть его обрушилась, убив хозяина, а оставшиеся родственники, собственно, его замужние дочери, продают его за хорошую цену. Он написал отцу об этой возможности.
«Если вы изыщете средства и купите для меня этот дом, могу уверить вас, что я не стану делать попыток вернуться в Англию».
Он рисковал, конечно, письмо могло не дойти, но, в конце концов, от отца пришел ответ: на этих условиях он согласен.
Теперь он стоит перед ним: дом небольшой, как раз в тех стандартах, к которым он привык в Англии, всего в два этажа, но комнаты просторные, и места для двоих и нескольких слуг хватает с лихвой; да, в конце концов, он не собирается оставаться здесь надолго или срочно заводить детей.
Своими грандиозными планами он хочет сделать ей сюрприз. Перестроит разрушенную часть дома, укрепит как следует и стены, и печные трубы. Никакое землетрясение больше ему не будет грозить. Кирпичная облицовка стен идеально подходит к готическому стилю архитектуры, которым он всегда восхищался, а зная, как Дора любит готические романы, он превратит этот дом в миниатюрный замок. В нем будут стрельчатые окна, добавится круглая башня; он закрывает глаза и видит прилепившиеся к стене дома и устремившиеся к небу маленькие башенки. Он соорудит для нее окруженный стеной сад с бельведером, как раз такой, какой у его матери на родине, где он подолгу пропадал в детстве, прячась от нее и собирая жуков и гусениц для своей еще совсем маленькой коллекции.
Персонал фермы останется прежним. Он навел справки и обнаружил, что ферма в хороших руках. Земля приносит прибыль. Но лучшее в этом имении — известняковые пещеры на самой вершине холма. Он уверен, что раскопки принесут много диковинок как животного, так и минерального происхождения. А может быть, и человеческого. Когда он расспрашивал об этом дочерей покойного хозяина, они только пожимали плечами и отвечали, что никогда их не видели, поэтому кто знает, когда в последний раз там бывал человек, если бывал вообще.
Через поместье протекает река, он уже нашел превосходное место для купания, совсем близко от дома. Дочери хозяина с ностальгией вспоминали о пикниках, которые они устраивали на ее берегах, о том, какой бешеной становится река в ненастную погоду. В доме есть водопровод, несмотря на то что известняк способствует засорению труб, так что ему придется тщательно следить за этим. Но, в общем, это все мелочи.
Да, он уверен, что они с Дорой будут здесь счастливы.
Сначала у него и в мыслях не было делать предложение, но чем больше он проводил с ней времени, тем больше убеждался, что лучшей спутницы жизни ему не найти. Он очарован ее живым и пытливым умом, ее страстью к путешествиям, а также тем, что она способна не только достойно держаться в приличном обществе, но и стрелять из винтовки (отец заставил ее научиться, чтобы она всегда могла защитить себя). Такой женщины он еще не встречал на своем пути, ни в Лондоне, ни в Новой Зеландии, где дамы глупы как курицы и интересуются только модами и сплетнями. А Дора, его Дора, совсем, совсем другая. И ее присутствие рядом всегда действует на него успокаивающе. Неконтролируемые вспышки гнева теперь всегда будут под ее благодатным контролем.
В тот вечер, когда он сделал ей предложение, Генри был счастлив и немного увлекся, выпил лишнего, но после землетрясения понял, что ни о чем не жалеет. А тот факт, что в настоящее время она является единственной наследницей состояния ее отца, нисколько не уменьшил его пыла.
Он собирается уходить и спугивает сорок, собравшихся в стаю, чтобы выяснить, кто вторгся в их владения. Они отличаются от любопытных птиц с блестящими перьями и длинными хвостами, которых он знал на родине. Эти птички — наглые твари, они похожи, скорее, на белобоких ворон, и от их присутствия здесь, надо признаться, ему даже немного не по себе. Но их сообразительность восхищает его. Они вечно ковыряются во всяком мусоре, отыскивая блестящие предметы, чтобы отнести к себе в гнездо, но, кажется, открыто заявляют о своих правах на дом и территорию. Они чем-то похожи на него самого. Надо не забыть застрелить одну для коллекции, когда будет возможность.
