- Господи, - обрадовался Джик. - Я это сделаю.
- Позвоните в аэропорт и закажите для меня место под другой фамилией.
- Прекрасно.
- Купите мне рубашку и какие-нибудь брюки, мои в мусорной корзине.
- Купим.
- И все время помните, что за вами могут следить.
- Ходить с печальными лицами, это вы имеете в виду? - спросила Сара.
- Буду польщен, - улыбнулся я.
- А когда мы вернемся в Мельбурн? - Джик от души веселился, предчувствуя приключение. - Что тогда?
- По-моему, надо вернуться в «Хилтон». - Я пожевал губы. - Там наши вещи, не говоря уже о моем паспорте и деньгах. Мы не знаем, известно ли Уэксфорду и Зеленну, где мы остановились, так что, скорей всего, только «Хилтон» гарантирует нам стопроцентную безопасность. И кроме того, где еще мы найдем в Мельбурне приют в ночь перед Кубком.
- Но если тебя выбросят из окна «Хилтона», ты не выживешь и не сможешь рассказать, в чем дело, - лукаво предупредил Джик.
- Там окна широко не открываются, - возразил я. - А в щель они меня не просунут.
- Очень убедительно, - фыркнул Джик.
- А завтра? Что мы будем делать завтра? - настаивала Сара.
Неуверенно, то и дело запинаясь, я изложил им свой план на день Кубка. Когда я закончил, они оба молчали.
- А сейчас, - сказал я, - не хотите вернуться в мотель?
- Мы обсудим ваш план. - Сара встала с мрачным видом. - И придем позже, тогда вы и узнаете наше решение.
Джик тоже встал, по тому, как воинственно торчала его борода, я догадался о его решении. Это ведь он выбирал районы с плохой погодой, когда мы ходили на яхте в Атлантику и Северное море. В душе он был более безрассудным, чем я.
В два часа Джик и Сара пришли из магазина с большой корзиной фруктов, увенчанной ананасом и бутылкой виски.
- Гостинцы для больного друга, - объявил Джик, вынимая бутылку из корзины. - Как ты себя чувствуешь?
- Чересчур все чувствую.
- Зря. Сара говорит, чтобы мы брались за дело.
Я испытующе посмотрел на нее. Темные глаза спокойно выдержали взгляд, она разрешила Джику сомнительное приключение, но это не радовало ее. В лице не было враждебности, но не было и энтузиазма. Сара подчинилась, но не по убеждению, а по необходимости.
- Хорошо, - сказал я.
- Банальные серые брюки. - Джик деловито вынимал из фруктовой корзины содержимое. - Легкая голубая рубашка.
- Великолепно.
- Но это ты не наденешь, пока не прилетишь в Мельбурн. Для отъезда из Элайс-Спрингс мы принесли что-то другое.
Они оба еле сдерживали смех.
- Что еще? - недоверчиво пробормотал я.
Хихикая, они выложили на кровать туалет, в котором я должен был незаметно исчезнуть из Элайс-Спрингс.
Когда в те несколько минут, которые отделяют регистрацию билета от посадки на самолет, я прогуливался по маленькому аэропорту, никто из находившихся в зале не мог оторвать от меня глаз. В одеяние, придуманное Джиком, входили: поношенные джинсы с элегантными дырами в самых разных местах; никаких носков; сандалии без пяток, подвязанные веревками; ослепительно оранжевый с красным и пронзительно малиновым халат типа пончо, свисающий с плеч почти до пола; замызганная майка; большие солнечные очки. Кроме того, загар, нанесенный гримом на каждый открытый участок кожи, и в довершение огромная соломенная шляпа, с полей которой на два дюйма вниз спускалась «вуаль» из пальмовых листьев. Такие шляпы с сеткой носят в буше, чтобы спастись от мух. Мухи - это бич Австралии. Движение правой руки, которым отгоняют мух, даже называют великим австралийским приветствием.
Но, кроме «вуали», шляпу еще опоясывала широкая лента туристского типа с яркой и вполне приличной надписью: «Я поднялся на Арз-Рок».
В таком элегантном виде я поднялся на борт самолета трансавстралийской авиакомпании, держа в руке сумку с чистой и скромной одеждой, которую купила Сара.
- Никто не догадается, что ты прямо из хирургической клиники, - довольно говорил Джик, выкладывая на кровать мой туалет.
- Больше похоже на психушку, - подтвердил я.
- Недалеко от правды, - сухо кивнула Сара.
Когда я приехал в аэропорт, Джик и Сара с унылыми лицами уже сидели в зале. Они окинули меня беглым взглядом и сосредоточенно уставились в пол. Потом они жаловались, что, когда увидели, как вся эта роскошь разгуливает по залу, чуть не лопнули, сдерживая смех.
Я не спеша прошел к почтовому киоску и стоя ждал, когда объявят посадку. По правде говоря, стоять было легче, чем сидеть. Почти на всех почтовых открытках красовались бесконечные виды огромного вросшего в землю оранжевого монолита в сердце пустыни. Арз-Рок на закате, на рассвете и так далее, потому что, похоже, монолит фотографировали через каждые пять минут.
Я по очереди рассматривал витрины киоска и зал ожидания. Человек пятьдесят, очевидно, пассажиров, самого разного социального положения. Наземные служащие аэролиний, спокойные и неторопливые. Несколько аборигенов с терпеливыми черными лицами ждали аэродромного автобуса. В прохладном зале работал кондиционер, но все двигались будто в замедленном темпе - привычка жить под палящим солнцем. Никакой ни скрытой, ни явной угрозы. Объявили посадку. Пассажиры, включая Джика и Сару, поднялись и двинулись к выходу. Тогда, только тогда я увидел его. Человека, который шел навстречу мне по балкону, чтобы сбросить жертву с третьего этажа.
Я узнал его с первого взгляда, а потом еще больше укрепился в своей догадке. Он сидел среди пассажиров и читал газету. А теперь отложил ее, встал и следил, как Джик и Сара показали в дверях посадочные талоны и вышли на летное поле. Он проводил их глазами до самого трапа самолета. И только когда они скрылись в салоне, он отвернулся и двинулся по направлению ко мне. Сердце у меня упало. Бежать я не мог. Он выглядел точно так же, как и вчера: молодой, сильный, целеустремленный, с ловкими, как у кота, движениями. И шел ко мне.
Господи, как сказал бы Джик.
Он даже и не посмотрел в мою сторону. В трех ярдах от меня на стене висел телефон. Вчерашний знакомый снял трубку и стал нашаривать в кармане монеты.
Ноги у меня не двигались. Я все еще был уверен, что он заметит меня, внимательно разглядит, узнает… и что-то сделает, о чем я потом буду жалеть. И я почувствовал, как под бинтами выступил пот.
- Заканчивается посадка на рейс Элайс-Спрингс - Мельбурн.
Надо идти, подумал я. Надо пройти мимо него.
С трудом я оторвал подошвы от пола. Сделал шаг. Еще один. Каждую минуту ожидая, что он закричит за моей спиной. Или того хуже, схватит своей тяжелой рукой.
Я подошел к двери, показал посадочный талон и вышел на летное поле.
Но не смог удержаться. Оглянулся. Парень стоял спиной ко мне и энергично набирал номер. Он даже не обернулся на мой взгляд.
Дорога до самолета показалась мне изнурительно длинной. Боже, помоги нам, подумал я, ведь малейшая угроза лишает меня сил.
Глава 11
Я сидел у окна в задней части салона и весь полет до Аделаиды так же, как и первый раз, зачарованно смотрел на уходящие вдаль пустынные красные мили древней земли. Пустыня и в ней очень часто вода, огромные озера и тихие заводи среди скал. Пустыня, которая годами хранит в раскаленной пыли спящие семена и вдруг расцветает под дождем, будто райский сад. Пустыня, которая излучает жару и суровость и никогда не прощает. И все же местами красивая.
ВАЗП. Устрашающее зрелище. Но я не думал о ней как о чем-то, что мне бы хотелось рисовать.
Немного спустя я снял свою экстравагантную шляпу и положил рядом на пустое сиденье, а сам пытался найти удобную позу. Стоило мне откинуться на спинку сиденья, как это принято в самолете, и сломанное плечо сейчас же послало тревожные сигналы. Когда здоров, подумал я, трудно представить, что можно сломать плечо. А мое не выдержало удара об удивительно твердую землю.
Ну ладно… Я закрыл глаза и мечтал только об одном - не чувствовать себя таким разбитым.
Мне удалось выйти из больницы благодаря одному из врачей, который сказал, что не может остановить меня, но считает, что еще один день отдыха моим разбитым костям не помешал бы.
- Тогда я пропущу Кубок, - запротестовал я.
- Сумасшедший.
- Не могли бы вы так устроить, что, если кто-нибудь будет справляться обо мне, в справочной больницы сообщат, мол, состояние у пациента удовлетворительное, он идет на поправку. И никому не скажут, что я уже выписался.
- Для чего?
- Для того чтобы эти типы, сбросившие меня с балкона, думали, что я все еще лежу пластом. Пока не уеду подальше от них.
- Но вряд ли они повторят нападение.
- Кто может знать.
- Чтобы вы не нервничали? - пожал он плечами.
- Считайте так.
- Хорошо. Несколько дней можно устроить. Если это даст покой вашим нервам, я не вижу в таком маленьком обмане вреда.
- Тогда я и правда буду спокойнее, - благодарно улыбнулся я.
- А это что такое? - Врач показал рукой на вещи, которые Джик разложил на кровати.
