ухо Анна в то утро, когда я проснулся.
Я потер глаза и посмотрел на нее. За ночь макияж вокруг ее глаз размазался и теперь напоминал стиль смоки-айс, во всяком случае на мой неискушенный взгляд. Она улыбалась, положив голову на ладони, аккуратно сложенные на подушке. И как я только оказался в постели с такой девчонкой?
– Все, что хочешь, – ответил я.
Сэл сидел за кухонным столом и, увидев меня на пороге, сонно заморгал и помахал мне. По его лицу явственно читалось, что накануне он осушил не один стакан пива.
– Тяжкая выдалась ночка? – спросил я.
Он закрыл лицо руками:
– Да не то слово.
– Чаю? – спросила Анна, взяв чайник. Прежде чем босиком спуститься на первый этаж, она натянула мою футболку и свои джинсовые шорты. Я тоже надел чистую рубашку, а вот на Сэле были одни только боксеры.
Я занялся беконом, а Анна принялась расспрашивать Сэла о вчерашнем вечере. Пока он рассказывал о пьяных драках у стен клуба, я вспоминал, как прошла моя ночь: как мы с Анной легли в мою постель, как разговаривали и замолкали, как познавали на ощупь тела друг друга. Я повернулся и прислонился к кухонной стойке, а Анна поймала мой взгляд и улыбнулась.
– Выпей, будет легче, – сказала она, разлив чай. А потом поставила перед Сэлом кружку со сколотым краем и погладила его по голове. – А могу и «Кровавую Мэри» приготовить, если она тебе больше по вкусу. Опохмелиться, поди, не помешает?
Сэл посмотрел на нее с обожанием.
– Выходи за меня и роди мне детей, – без тени иронии сказал он.
Анна рассмеялась:
– Я подумаю о твоем предложении.
– Стало быть, ты хочешь детей?
– Ну конечно! А кто их не хочет?
Сэл вскинул на нее удивленный взгляд и присвистнул – пронзительно, точно падающий снаряд. Анна покраснела и потупилась, и на кухне воцарилась напряженная тишина, которую в конце концов нарушило шипение бекона.
– Я думал, ты хочешь сбежать в Нью-Йорк и стать художницей? – наконец проговорил я.
– Хочу.
– Трудно вести богемный образ жизни, когда ты замужем, а на руках у тебя маленькие дети.
Наконец она подняла на меня глаза – и тут уже пришел мой черед прятать взгляд.
– Сегодня это уже не проблема, ты разве не в курсе? Надо только подключить воображение, и дело с концом.
* * *
Как-то вечером мы всей нашей компанией решили развеяться после работы.
Я вошел в паб и увидел, что все уже заняли места вокруг столов в передней части зала. Анна сидела в уголке с Лизой – они увлеченно о чем-то переговаривались. Я вскинул руку, приветствуя приятелей, она заметила меня, но беседы не прервала. И не подала виду, что меня увидела, – ни взмахом руки, ни улыбкой, ничем. Я пошел к барной стойке.
Когда несколько бокалов спустя мы уже шли под гору, в клуб, Анна шагала впереди, взяв под руку Лизу. Я шел сзади, чуть в стороне, курил и посмеивался над какой-то грубой шуткой. А она по-прежнему даже не смотрела в мою сторону.
В баре мы оказались рядом. Музыка играла так громко, что мне пришлось склониться к ее уху, чтобы она услышала:
– Может, хотя бы «привет» скажешь?
Она посмотрела на танцпол и улыбнулась:
– Ты ведь тоже не поздоровался.
– Ну здравствуй.
Она подняла на меня взгляд:
– Привет.
– Часто сюда заглядываешь?
Она расхохоталась и отбросила прядь волос за спину.
– Придумай-ка подкат поинтереснее.
– Осторожнее, Ник! – крикнул сзади один из ребят. – Ее парень скоро возвращается! Или вы по-прежнему «в ссоре»? – уточнил он, нарисовав в воздухе кавычки.
Анна недовольно скривилась:
– Не лезь не в свое дело, а?
Парень шутливо вскинул руки в знак примирения и затерялся в толпе, оставив нас в леденящей тени его слов. Несмотря на музыку, между нами повисла гнетущая тишина, и мы даже отвернулись друг от друга.
– Выпить хочешь? – наконец спросил я, и она кивнула, скрестив руки на груди.
Несколько песен она танцевала, а я на нее смотрел. Я держался в сторонке и болтал с коллегами и бывшими школьными товарищами, которые тоже пришли потусоваться. Время от времени Анна кидала на меня взгляд, а я каждый раз отпивал пиво и отводил глаза.
После пары стаканов Анна устремилась в сторону туалетов. Лиза последовала за ней, но, увидев меня, остановилась. Я одарил ее дружелюбной улыбкой и отвернулся, но она решительно направилась ко мне.
– Разговор есть, – сказала она, взяв меня под руку, и повела в уголок потише, где не приходилось кричать, чтобы услышать друг друга. Все это она проделала быстро, украдкой оглядываясь, видимо, чтобы удостовериться, что Анна ничего не видит.
– Что стряслось?
Лиза уперла руки в боки:
– Что ты творишь?
Я нахмурился:
– Творю? Хочешь о моем творчестве поболтать?
Лиза нетерпеливо покачала головой, и мне стало понятно, что шутками тут не отделаешься.
– Она ведь тебе нравится, так?
Я сделал глоток пива.
Лиза язвительно улыбнулась, будто уже успела увидеть меня насквозь и понять, каким человеком я стану.
– Дай-ка расскажу тебе одну историю, – сказала она, скрестив руки на груди. – О девушке по имени Анна, которая влюбилась всего в семнадцать лет. Причем в редкостного мерзавца. Она этого придурка боготворила, причем до такой степени, что пошла на то, что ей запрещалось. – Лиза многозначительно вскинула брови, будто я прекрасно понимал, о чем речь. – А когда она отказалась порвать с ним, родители вышвырнули ее из дома. Сказали, что это жестоко, но для ее же блага. Кто бы сомневался. И она переехала ко мне, потому что никто из родственников знать ее не желал. Я была рядом и когда она ночи напролет рыдала от любви и тоски по семье, и когда эта скотина бросила ее и разбила ей сердце.
Я опустил взгляд на стакан.
– Скажи-ка, Ник, а ты тоже поведешь себя как скотина? – спросила Лиза. – Я, конечно, плоховато тебя знаю, но, как по мне, из тебя еще может получиться порядочный парень. А еще я вижу, что ты ей нравишься куда сильнее, чем надо бы.
Я чувствовал, что она ждет от меня каких-то слов, и отвернулся к танцполу.
– Она не такая, как мы, – продолжила Лиза. – Сам знаешь, какие у нее тараканы. То, что для нас совершенно нормально в отношениях, для нее – под запретом до свадьбы. А еще ей можно встречаться лишь с теми, кто разделяет ее веру. Я-то сама считаю, что родители ей всю жизнь поломали таким воспитанием, но другого она не знает. И не хочет потерять их снова.
Анна вышла из туалета и
