– Правильно. – Как можно спокойнее ответил возмущенный Сергей Дмитриевич. – Предложить даме чаю – это обязательно. Сергей Дмитриевич.
– Я польщена. – С придыханием ответила улыбающаяся Надя, пожимая протянутую руку мужчины.
Пожимая руку девицы, Сергей Дмитриевич внимательно разглядывал её. Она выше Димки почти на голову, вся какая-то гламурная, вычурная, надменно-холодная. Лицо у неё благородное, с правильными чертами, но по её макияжу видно, что она не из тех, кого можно любить сердцем, а не инстинктом.
Глаза Нади Гертман чуть суженные, с длинными синеватыми ресницами, вместо бровей рисованные дуги цвета темной меди, тонкие губы напомажены ярко-сиреневой помадой, светлые волосы зачесаны назад, открывая высокий лоб с двумя короткими морщинками. Приталенный пиджачок с резным воротничком и длинная узкая юбка подчеркивают осиную талию и правильные ноги с чуть широковатыми бедрами.
Чулки в крупную сетку, кожаные полусапожки на тонких каблуках, длинные синие ногти, припудренное лицо с сиреневыми губами и синеватыми ресницами… Все эти атрибуты девичьей импозантности вкупе с отрешенной улыбкой и неопределенным жестикулированием при церемонии знакомства неприятно смутили отца Димы.
Сухо пожелав молодым людям приятного чаепития, он, сконфуженный и озадаченный, ушел в спальню.
– Они только чайку похлебают. – Сказал Сергей Дмитриевич, залезая под одеяло к жене.
– Да слышала, слышала, – недовольно пробурчала сонная супруга и, переворачиваясь на другой бок.
Подождав, пока супруг заснет, Татьяна Владимировна осторожно встала, надела халат, и тихо вышла из спальни.
Перед тем, как открыть дверь кухни, она сменила грустное заспанное лицо на добродушное.
– Здрасьте, молодые люди. – Татьяна Владимировна с улыбкой посмотрела на Надю. Девушка кивнула: – Добрый вечер.
– Надя, а я вас, кажется, знаю…
Девушка осторожно поставила чашку на стол и прикусила губу, явно собираясь с духом.
– Чего вы так насторожились? – Мать Димы говорила мягко, но во взгляде её было что-то хищное, недовольное. – Надя, в чем дело?
– Да, – сухо ответила Надя, глядя куда-то в сторону. – Меня многие знают.
– Ладно, если вас что-то напрягает…
– А чего вы со мной так официально? – резко, но без злости спросила Грэтхен.
– Просто. – Женщина посмотрела на неё с удивлением и теплой улыбкой. – Я со всеми молодыми людьми старше шестнадцати держусь официально. Если хотите, не буду.
– Не надо. – Мрачно улыбнулась Надя. – Мне так неудобно.
– Хорошо. Не надо – так не надо. Ладно, сейчас, уже на ночь глядя, не буду вас томить. Познакомимся основательно, когда в следующий раз… Вы ведь… – Грымова томно усмехнулась, махнула рукой. – Забыла… Ты ведь придешь еще?
– Не исключено. Если сыночек ваш пригласит. У вас очень хороший сыночек. – С игривой улыбкой добавила Надя.
– А сыночек, конечно же, пригласит… – Мать покосилась на сына. Тот несмело кивнул и, как бы извиняясь, дернул плечом.
– Ладно, – Татьяна Владимировна сладко зевнула и, пожелав молодым людям спокойной ночи, удалилась.
Надя задумчиво сидела за столом, постукивая пальцами по чашке. Дмитрий допил чай, поставил чашку в раковину и, положив руки на плечи Грэтхен, сказал ей: – Надя, ты не принимай близко к сердцу… У меня очень бдительная мама…
– Да, – с язвительной улыбкой согласилась Надя. – Это я заметила. Спасибо за угощение.
Подвинув Диме пустую чашку и блюдце с крошками от печенья, девушка вышла из-за стола.
– Не за что. – Парень быстро вымыл посуду, убрал её в навесной шкаф.
Грэтхен стояла у двери, постукивая своими длинными ногтями по ручке, задумчивая, грустная. Дима нежно пощекотал её шею, погладил волосы. Девушка продолжала стоять, будто неживая. Дмитрий заглянул ей в глаза: – Надя…
– Да я уже четверть века Надя, – с усталой улыбкой отозвалась Надежда.
– Надя, – умоляюще произнес Дима. – Не обижайся…
Девушка заставила себя улыбнуться, нежно стукнула Диму пальцем по носу: – Пойдем, проводишь меня… Или не проводишь?
– Провожу, конечно.
Дмитрий проводил Надежду до её подъезда. Перед тем, как попрощаться, спросил: – Надя, я завтра тебя увижу?
– Конечно, увидишь. Я ж не гаишник в кустах, шоб меня не видеть. – Последнюю фразу Надя произнесла с хохляцким акцентом, небрежно жестикулируя растопыренными руками. Потом засмеялась и нежно подергала Диму за нос. – Позвони мне завтра вечерочком.
– Хорошо, позвоню. До завтра.
– До завтра. – Надя положила ладонь на загривок парня и, подтянув его к себе поближе, поцеловала в щеку. Потом стерла помаду с его лица и, помахав ему ручкой, ушла домой.
27
Вечером следующего дня Дмитрий позвонил Грэтхен, и она дала согласие на свидание. На вопрос Димы: “Куда вас, пригласить, сударыня?” сказала: – Приходи ко мне.
Когда Надя открыла дверь, Дима как-то смущенно глянул на неё исподлобья и, улыбнувшись нерешительной блаженной улыбкой, сказал:
– Я думал, ты меня разыгрываешь…
– Угу, – Надя важно закивала. – Один из признаков парафрении. – Она поймала растерянный взгляд друга и, задумчиво приложив палец к углу рта, кротко усмехнулась. – Заходи, чувствуй себя, как дома…
Снимая ботинки, Дмитрий учуял резкий аромат кофе.
– Кофе любишь? – спросил он, зайдя на кухню.
– Да. – Отстраненно ответила Надя, наполняя чашку темно-коричневой жидкостью из кофеварки. Затем она налила кофе в другую чашку и достала из холодильника плоскую тарелку с маленькими овальными шоколадками. – Угощайся.
Дмитрий вкинул в рот конфету, сделал глоток кофе и, задумчиво пожав плечом, сказал: – Надя… я, как бы, должен тебя в кабак пригласить?
Надя поставила на стол чашку, из которой собиралась сделать очередной глоток, и, мягко улыбнувшись, неопределенно качнула головой:
– Поясни!
– Ну, первая встреча должна начинаться с кафе, или ресторана…
– Скажи еще: с ночного клуба…
– Нет, – засмеялся Дима. – В ночных клубах начинаются те встречи, которые быстро заканчиваются.
– Бывают и исключения.
– Может быть и бывают, но… – Дмитрий замялся, глотнул кофе, надкусил шоколадку.
– Но… – приказным тоном произнесла Грэтхен, вальяжно откидываясь на спинку стула и закидывая ногу на ногу.
– Не люблю я эти притоны. – Пренебрежительным тоном ответил парень.
– Ну и правильно. – После недолгого раздумья ответила Надя. – В них нет ничего такого, чтоб их любить. – Она снова на миг задумалась и, глотнув из чашки, добавила: – Хотя, нет в них ничего такого, чтоб ненавидеть… Если только отморозки… Но ведь эти уроды есть везде… – Заметив, как кислая мина её друга сменилась прежним беспечно-блаженным выражением, она улыбнулась ему: – Правда?
– Правда. – Ответил Дмитрий, смеясь.
Они молча допили кофе. После того, как Надя сполоснула чашки, Дима предложил: – Надя, давай сходим куда-нибудь?..
– Давай просто погуляем…
– Давай.
Грэтхен привела своего новоиспеченного бой-френда в гостиную, а сама ушла переодеваться. Когда она вернулась, Дима с легким недоумением глядел на неё с полминуты: на ней были выцветшие джинсы, стертые на коленях и с маленькой дыркой возле кармана, которые плохо сочетались с кожаной жилеткой, надетой поверх легкой бежевой кофточки.
Когда Надя достала из обувного ящика спортивные кроссовки, Дмитрий удивился пуще прежнего: “Зачем ей кроссовки?.. Что-то затевает? Хочет пойти со мной на разборку какую-нибудь, и боится, что придется драться-змагаться-бежать, или догонять?..”
Выйдя на улицу, Дмитрий поинтересовался у Надежды: – Куда гулять пойдем?
Девушка будто не услышала его. Она была какая-то угрюмая, немного даже скованная, медленно семенила по тротуару, заложив руки в карманы жилетки.
– Видишь вон ту пятиэтажку?
– Ну, вижу…
– Я раньше жила в ней, на пятом этаже…
Дмитрий недоуменно смотрел на подругу – она была какая-то непонятная – улыбается, щурит глаза, будто в сладкой истоме…
– Давай залезем на неё?
Дима громко и глупо хихикнул, – будто изображая ополоумевшего ослика, и, дернув плечами, сказал сквозь смех: – Давай.
– Ну-ка, принеси вон ту помойку. – Надя указала на небольшой контейнер с помоями, что стоял неподалеку от пятиэтажки.
Дмитрий покорно подчинился.
Надя взобралась на контейнер, вытянула руки вверх, пытаясь дотянуться до пожарной лестницы. Не дотянувшись, подпрыгнула, беспомощно повисла. Дима тут же поспешил ей на помощь. Взобравшись на контейнер, он обхватил её за ноги и поднял. Когда Грэтхен полностью взобралась на лестницу, Дмитрий полез за ней.
Когда они ступили на рубероидную поверхность крыши, Дима смахнул с жилетки Нади ржавую пыль. Потом присел – хотел смахнуть ржавчину с её джинсов, но Грэтхен тронула его за плечо и повелительно произнесла: – Не надо. Незачем.
– Да ладно… – Вымолвил Дима, удивленно глядя на девушку снизу вверх, и собирался повторить попытку, но Надя язвительно протянула: – Спасибо, хороший мой! Не надо!
