— Хотелось бы верить. Однако, — продолжил он, — почему вы думаете, что чары мадам де Кориак пагубны для мужчины?
Ее страхи начали казаться ей преувеличенными.
— Кажется, француз упоминал о какой-то услуге своему королю. Может быть, они шпионы и охотятся за вашими бумагами? Или я говорю глупости, и они ничего дурного не замышляют?
— Нет, это не глупости. — Они повернули назад к гостинице. — Благодарю за предупреждение. Я позабочусь о документах.
— А что, если они хотят вынудить вас драться на дуэли и убить?
Он посмотрел ей в глаза.
— Меня трудно убить.
— Но такая возможность не исключена! Я слышала о вашей дуэли в Лондоне. Если кто-то замышляет убийство, то наверняка знает о вашем владении шпагой.
— Вы думаете, месье де Кориак послан для того, чтобы расправиться со мной?
— Я думаю, разумный мужчина не станет давать повод для вызова.
Глаза маркиза озорно блеснули.
— А француженка все-таки хороша…
Не успела Диана ответить, как из дверей гостиницы выскочила мадам де Кориак.
— О, лорд Родгар. Слава Богу, вы здесь! — затараторила она на французском языке. — Жан-Луи мучается от ужасных болей. Послали за доктором, но мы так плохо говорим по-английски. Мне ужасно неловко, но прошу вас…
Взяв маркиза за руку, она с мольбой смотрела на него.
— Может быть, я смогу помочь, — мягко сказала Диана. — Мой французский вполне сносен.
Женщина повернулась к ней с притворной улыбкой, но сверкнула при этом глазами.
— Увы, леди Аррадейл, мой несчастный муж не совсем одет…
— Понимаю. Надеюсь, у него нет ничего серьезного, мадам. Пожалуйста, располагайте мной, если что-нибудь понадобится. Возможно, женское сочувствие.
Родгар, готовый ко всяким неожиданностям, последовал за мадам де Кориак, желая узнать, что еще задумали супруги.
Месье де Кориак лежал на постели поверх покрывала и стонал. «Не совсем одет» и означало, что пояс его был расстегнут, а шнуровка на рубашке распущена.
— Значит, говорите, послали за доктором? — спросил Родгар.
— Да. — Мадам де Кориак приложила руку к голове. — Кажется… Я была так напугана… — Она пошатнулась, и маркиз поддержал ее за талию. Француженка повернулась и прижалась лицом к его груди, однако стук в дверь заставил ее вздрогнуть.
Маркиз отстранил мадам и открыл дверь.
— Доктор Рибл, — представился молодой человек. Худощавый и серьезный, он действительно был похож на доктора.
— Проходите, доктор. Прошу вас осмотреть пациента. Я лорд Родгар. Готов служить переводчиком, если потребуется.
Доктор подошел к постели и задал несколько вопросов, которые перевел маркиз, а затем начал осматривать больного.
Наконец он сказал:
— Не вижу признаков болезни, месье, хотя можно констатировать в некоторой степени переутомление. Вам необходим отдых — вот мой совет. Такие боли чаще всего проходят сами собой, а лекарства могут только навредить.
Родгар одобрительно кивнул головой, но мадам де Кориак возмутилась.
— И вы думаете, мы заплатим за это? — воскликнула она на ломаном английском. — Вы должны нам помочь!
— Мадам, нет необходимости…
— Вы… шарлатан! — Она повернулась к Родгару. — Что скажете, маркиз?
— То же самое, мадам. Шарлатан. Хороший врач, вероятно, смог бы установить точный диагноз. Ваш муж, несомненно, съел что-нибудь не то.
— Но вы, я — все мы ели то же самое! Я настаиваю на лечении, иначе не буду платить.
Доктор Рибл, поджав губы, открыл саквояж и, достав пузырек, отлил немного темной жидкости в стакан.
— Вот, мадам. Это лекарство снимет боли, если будете давать его каждый час по чайной ложке вместе с водой. Оно не причинит никакого вреда.
— Как же так, — продолжала возмущаться мадам де Кориак, — по вашим словам, у мужа нет никакой болезни, а теперь выходит, что есть! Да вы просто ненавидите французов и хотите нас всех погубить!
— Вовсе нет, мадам. С вас пять шиллингов за визит и еще два за лекарство. Если этого будет недостаточно, пришлите ко мне слугу, и я передам вам еще. Однако если состояние вашего мужа ухудшится, не колеблясь посылайте за мной.
Мадам де Кориак извлекла из кармана шелковый кошелек и передала его Родгару дрожащей рукой.
— Прошу вас, милорд. Я слишком расстроена… Пожалуйста, расплатитесь.
Когда она, пошатываясь, вернулась к постели мужа, Родгар отдал деньги доктору, с трудом прячущему улыбку, и сам едва сдерживался, чтобы не улыбнуться. Он непременно обратится именно к доктору Риблу, если ему когда-нибудь здесь потребуется медицинская помощь. Маркиз не сомневался, что лекарство было не чем иным, как безвредным сиропом, смешанным с настоем каких-нибудь трав, чтобы придать напитку горечь. Кто поверит в сладкое лекарство? Возможно, туда было добавлено немного опиума в качестве снотворного.
Когда доктор ушел, Родгар вернулся к мадам де Кориак, которая ласково уговаривала сопротивляющегося мужа принять лекарство. Увидев, что маркиз наблюдает за ними, больной сказал по-французски:
— Какая гадость, милорд.
— Лекарства всегда неприятны, месье. Однако советую вам принять это. По-моему, доктор знает свое дело.
Де Кориак принял лекарство и передернулся.
— А теперь, — мягко сказала жена, — укройся одеялом и отдохни. Уверена, ты скоро снова будешь здоров.
Затем она вернулась к маркизу и взяла его за руки с выражением крайней признательности.
— Как мне отблагодарить вас, милорд? Вы были так любезны, так милостивы… — Внезапно она покачнулась. — О, кажется, мне нехорошо… О!
Маркиз с ловкостью подхватил ее.
— Мадам, прошу вас, пойдемте в мою столовую. Вам надо выпить немного коньяку — это подкрепит вас. Не будем мешать вашему супругу отдыхать.
— Вы так добры, — прошептала она, безвольно прижавшись к Родгару. Теперь ему оставалось только обнять женщину, но он не стал делать этого и повел ее, поддерживая, к двери, а затем вниз по лестнице. Маркиз проводил француженку в уютную столовую, усадил ее с ногами на диван, сняв туфли. Затем налил ей и себе коньяку из собственных запасов, взятых с собой в дорогу.
Мадам де Кориак сделала глоток, глубоко вздохнула и сказала:
— Вы необычайно любезны, милорд. Я вам очень благодарна. Большинство из ваших соотечественников не проявляют такого сочувствия к французам.
— Наши с вами страны недавно воевали, мадам.
— Увы. — Глядя на него, она пила из бокала, преувеличенно выпячивая губы, прижимая нижнюю губу к стеклу, а затем медленно скользя ею по нему. Такими трюками обычно пользовались проститутки. — А вы, — она понизила голос до полушепота, — все еще испытываете неприязнь к французам?
