ребёнка в криогенной камере – страшный враг, она не сомневалась ни единой минуты.
- За тридцать два года до того момента, как было открыто явление джампа… - Пётр Андреевич снова замолчал, начав раскачиваться. - Годы, годы, годы, - забормотал он, сжимая и разжимая кулаки. – Го-о-оды… Сколько отвратительны вы, сколь жестоки. Неотвратимы и быстротечны. Годы прошли, пролетели. Годы отобрали всё… - и встряхнулся. – Мне было семь лет. В этом году я должен был пойти в школу. Но что-то пошло не так. Вряд ли ты поймёшь, но … семья потомственных военных – это всегда очень…
- Специфическая история, - подсказала Эми. – Сломанное детство. А то и вообще его отсутствие. Постоянные переезды. Специфические друзья. Специфическая семья.
- Твоя семья?
- Мой род. Военные-учёные. Реже – врачи. Есть пару отклонений. Но чаще всего или первый, или второй вариант.
- Тебе не надо объяснять… - Пётр Андреевич покивал сам себе.
Эми усмехнулась, даже не пытаясь это спрятать. Сколь легко обмануть человека! Дай ему возможность «наименовать» неизвестное, определить его в своей системе ценностей и понятий под каким-то «ярлыком» и вот он уже весь твой, тёпленький, можно брать даже без рукавиц…
Эми была только «за», подобные заблуждения откровенно упрощали её работу. Да и попросту её забавляли.
Тем не менее, она сообщила, кивнув:
- Конечно. Я понимаю.
- Ты понимаешь, - успокоено кивнул Пётр Андреевич, прикрывая глаза. – Да, понимаешь. Это хорошо. Военные – это …
- Дисциплина, - подсказала Эми, видя, что ему становится всё тяжелее и тяжелее говорить.
Новый кивок, ещё более успокоенный, чем прежде.
- У меня не было права голоса. Я был ребёнком. Побочным эффектом того, что социум ждал от каждой семьи…
- Детей.
- Детей. Последствия демографической ямы очень долго давали о себе знать. И было попросту престижно, чтобы в семьях военных и учёных было четверо детей. Не меньше.
Эми молча слушала. Теперь от неё требовалось только это. Слушать. Соединять. Анализировать. Вычислять.
- Мне было семь… Очередной предсказанный конец света неожиданно начал чуть больше походить на реальность, чем все предсказанные … до этого. К Земле полным ходом летела комета. Моделирование и прогнозирование давало очень… неблагоприятные результаты. Даже с использованием самых лучших бункеров и самых продвинутых технологий… гарантировано выживание лишь пяти процентов всего земного населения. Как ты понимаешь…
- Самые лучшие, самые ценные, самые… богатые.
- Верно, - кивнул старик. Покачался. – Самые-самые-самые… Сливки могли выжить и на Земле. Самые бедные, самые ненужные, самые маргинальные – и без того никого не интересовали. Сдохнут… ну, что поделать. Роботостроение уже начало давать достаточно устойчивые результаты, чтобы создать… электронных рабов и помощников. Но между светом и тьмой есть сумрак. Между белым и чёрным есть серый… и другие цвета. Между самыми бедными и самыми богатыми, самыми умными и самыми глупыми есть другие. Средние. Которые ни туда. Ни туда.
Эми насторожилась. Поворот был слегка неожиданный.
- Есть, - кивнула она. – И между ними тоже есть расслоение. Кто-то тяготеет ближе к верху… кто-то к низу. И это тоже нормально.
- Да, - согласился устало старик. – Это нормально. Вот только… если тех, кто крайне близок к самым глупым и самым бедным можно списать, то вот что делать с теми, кто был близок к самым умным, но не дотянулся? К самым полезным, но не хватило… например, опыта? Или возраста? Что делать с лояльными? … С теми, у кого не хватило денег, чтобы купить себе место в бункере или на борту подводной лодки глубокого залегания, на ковчегах?
- Списать на допустимые потери? – подсказала Эми решение.
- Кто-то решил, что так можно. А кто-то – что нет. Именно тогда было решено совместить. Планы по колонизации космоса и спасение населения Земли. Ценного второго эшелона. Строились корабли… - Пётр Андреевич замолчал. – Что такое, маленькая мисс?
- Ещё ни разу в истории Земли человечество не достигло того уровня развития, которое позволяло бы говорить о колонизации!
- Ты напоминаешь мне мою внучку, маленькая мисс, - старик хохотнул, снова начал раскачиваться. – Так же, как и она, ты забываешь одно слово. «Успешная». Ни разу в истории Земли не приходилось говорить об успешной колонизации других планет. Но было одно «но».
- Об успешной колонизации говорить и не приходилось, - севшим голосом пробормотала Эми.
Пётр Андреевич кивнул:
- О да, маленькая мисс. О да. Только старшие члены экипажей знали, что об успешной колонизации говорить не приходится. Знали учёные. И они проектировали станции совсем не в том ключе, в котором заявлялись в электронных газетах и журналах.
- Не для колонизации. Для выживания в открытом космосе, - пробормотала Эми. – А это совсем другой пул технологий. Начиная от генерации воздуха, воды и энергии… и заканчивая разными другими технологиями обеспечения жизнедеятельности. Даже не то, чтобы комфорта. А просто поддержания жизни!
- Верно, маленькая мисс. Истину глаголете. Тяжёлую, болезненную истину. Так оно было, так. Тяжёлое решение, выворачивающие наизнанку тех, кто его принимал. Тех, кто ему следовал. Криогенные камеры устанавливали на максимальный срок. Потом…
- Кто-то должен был проснуться. Обречённый… на смерть. Потому что главная задача этого кого-то была свериться с протоколами. С тем, что транслируют с основной станции… И перезагрузить цикл центрального сервера, который управляет криогенными капсулами.
- Обычно такими смертниками становились военные, - сказал тихо Пётр Андреевич. – Моя семья была третьей в списке… смерти…
- Сколько станций было запущено?
- Шесть, маленькая мисс. Через три года после отправки погибли сразу две. Ошибка в проектировании в одной. Саботаж во второй… Осталось четыре.
Эми прикусила губу, чтобы не перебивать, не задавать вопросы. Старик молчал.
Потом с неохотой продолжил.
- Потом перезагрузка сервера. Одна. Вторая. Третья. Потом мы проснулись. Все. Потому что вышел из строя центральный сервер… Мы были неподалёку от системы. Есть тут одно… хорошее местечко. Все ждали, что мы начнём колонизацию. Но колонизацию никто не собирался начинать. Людям рассказали истину. Рассказали, что никто не собирался ничего колонизировать. Главная цель была совсем другая: спасти генофонд. Побыть в космосе. Повисеть в криосне. Потом проснуться…
- Потом проснуться, - осторожно повторила Эми. – И?
- И подождать спасателей, которые нас заберут. Вернут нас обратно на Землю, - тихий шёпот сломанного человека был страшнее надрывного крика. – Мы ждали. Ждали… Ждали. А потом нас все бросили, и мы остались наедине. Мы.
